Нокс огляделся.

— Он жил в одной из этих построек?

Лерой кивнул и показал на ближнюю к тропинке хибару.

— Нет возражений, если я ее осмотрю?

— Еще раз: вы из какого агентства?

— Из федерального.

— Которого из них?

Нокс поднес свое «публичное» удостоверение к самому носу Лероя.

— Тогда вперед.

Обследование хибары дало только один, зато существенный результат: там не оказалось никаких отпечатков пальцев. Этот факт подсказывал Ноксу, что он на правильном пути. Большинство людей, в том числе хромые, полуслепые и немые, не замечены в пристрастии к педантичному и тщательному уничтожению меток-идентификаторов.

Он вышел из хибары и окликнул болтавшегося неподалеку Лероя.

— Я пришлю сюда художника, пусть составит словесный портрет вашего помощника.

— Да пожалуйста.

Ужин получился восхитительным. Аби готовила, Стоун помогал накрывать. За столом были только они. Перед этим Стоун принял наверху душ в ванной, будто сошедшей со страниц журнала. Угольная компания, должно быть, заплатила за нее бешеные деньги.

— Значит, вы любите Шекспира? — спросил Стоун.

— Читала его пьесы еще в старших классах. Только раньше я их не понимала.

— А сейчас понимаете?

— По-моему, да. Он показывает жизнь такой, как она есть, особенно ее отрицательные стороны…

Дэнни появился в середине ужина, бросил взгляд на мать и Стоуна за обеденным столом с изысканной посудой и льняными салфетками, не сказав ни слова, развернулся и вышел. Громко хлопнула входная дверь.

Стоун глянул ему вслед и повернулся к Аби.

— Парень проблемный…

— Такой способ самовыражения. У вас есть дети?

— Была дочь. Ее уже нет в живых.

— Простите… Дэнни истратил, наверное, уже семь из девяти своих жизней, и у меня такое чувство, что одновременно он забрал и большую часть моей.

— Вы были против его отъезда?

— Какая мать хочет расставаться с единственным ребенком?

— Так, значит, вы рады, что он вернулся?

— Пока не поняла. К тому же не пройдет и нескольких дней, как Дэнни снова уедет. Но он больше не разобьет мое сердце. Во всяком случае, я стану себе это повторять.

— Он уже так уезжал?

— Грозился много раз. Полагаю, я про себя решила, что это так и останется болтовней. А он меня перехитрил.

При последних словах ее голос дрогнул.

— Сейчас на его решение повлияли какие-то особые причины?

— Никто не знает, почему Дэнни поступает так или иначе. Безрассудный, как и его отец.

— Дэнни говорил, что он погиб в шахте.

Аби положила в рот кусочек пирога. Прожевав, ответила:

— Да, в шахте. Вы сказали, что потеряли дочь. А ваша жена?

— Тоже умерла. Очень давно.

— И как же вы с тех пор?

— По-всякому. Подолгу нигде не задерживался.

— Из армии уволились сразу после Вьетнама?

— Болтался там еще какое-то время. Потом надоело.

— Никакой пенсии от Дяди Сэма?

— Выслуги не хватило.

Разговор постепенно сошел на нет, и Стоун начал собираться, отказавшись от предложения довезти его до города. В доме, несмотря на роскошь и дизайнерские изыски, витала скорбь, ибо источником этого богатства была смерть.

— Полагаю, вы скоро уедете, — сказала Аби, стоя в дверях.

— Я намного старше Дэнни, а все еще не решил, что делать с остатком своей жизни. Поэтому лучше двину куда-нибудь.

— Спасибо, что помогли моему сыну.

— Он хороший парень. Им нужно только чуточку руководить.

— Хорошо бы руководитель увез его отсюда и удержал от возвращения.

Абигайль закрыла дверь. Стоун постоял, озадаченный, затем вновь повторил про себя, что его это не касается, вышел на шоссе и отправился назад в город.

Небо было усеяно звездами, единственным сейчас источником света. Ближе к городу Стоун услышал неясные звуки. Поначалу казалось, что шумит какое-то животное, и на ум пришла мысль, что в этой части страны, наверное, еще вполне можно столкнуться с барибалом или даже пумой.

Стоун ускорил шаг. Прямо впереди виднелись церковь и кладбище.

Он пересек дорогу, вошел в церковный двор и встал как вкопанный, увидев это. Или, точнее, его.

Рыдающий Дэнни, раскинув руки, лежал ничком на свежей могиле Дебби Рэндольф.

Высокий мужчина незаметно скользнул в здание, спустился на лифте вниз, тоннелем, проложенным под вашингтонскими улицами, дошел до другого здания и попал в длинный коридор. Когда он проходил мимо одной из дверей, та чуть приоткрылась, огромная рука схватила его за шиворот и быстро втащила внутрь. Дверь закрылась.

Рубен Родос отпустил Алекса Форда. Агент поправил воротник куртки и сердитым взглядом обвел остальных, расположившихся на отслужившей свое мебели и кипах упаковочных материалов.

— Ты сказал, вторая дверь слева, — прошипел Алекс.

— Братец Калеб малость ошибся, — пояснил Рубен. — Он имел в виду, что первая дверь — та, которая справа. Мы не стали звонить на мобильник, чтобы тебя не засекли.

— Требуется решение суда, — заметила Аннабель.

— Черта с два их это остановит, — возразил Рубен.

Алекс посмотрел на Аннабель.

— Он прав. Раз я федеральный агент, то мой мобильник и моя жизнь мне не принадлежат.

— Извини за путаницу, Алекс, — сконфуженно сказал Калеб. — Я немного нервничал. Сам не знаю почему. — Он бросил злобный взгляд на Рубена. — А, вспомнил! Это после того, как Рубен позвонил и начал орать, чтобы я подыскал место для встречи, причем как можно скорее, иначе мы все погибнем, и это будет целиком на моей совести!

Рубен пожал плечами.

— Я говорил не «погибнем», а «проведем в тюрьме остаток жизни». И я сказал всего лишь «по большей части твоя вина».

— Почему ты так решил? — спросила Аннабель.

— Потому что тот тип, Джо Нокс, к тому времени уже пообщался с нашим Калебом.

— А с чего ты взял, что я ему все выложил?

— Калеб, ты бы раскололся, даже если б на тебя наехала девчушка-скаут!

— Ладно, у нас мало времени, — повысила голос Аннабель. — Получается, Нокс допросил меня, Алекса и Калеба.

— Он был и на товарном складе, но, к счастью, я взял отгулы.

— Рубен, я так понял, что тебе звонил Оливер, — сказал Алекс. — Он сказал, где находится?

— Он не признался, откуда звонит. — Рубен пересказал им содержание разговора со Стоуном. — Еще он просил поблагодарить тебя за то, что сожгли письмо.

Алекс медленно кивнул.

— Есть вероятность, что звонок засекли? — спросил Калеб.

Рубен покачал головой.

— У меня не совсем обычный телефон. Конструктивно доработанный.

— То есть он крадет минуты у других, — пояснил Калеб.

— У меня есть приятель, которому я доверяю, настоящий профи. Он-то и сделал для меня эту штуку.

— Ладно, давайте сравним, что говорил Нокс, и посмотрим, где мы находимся, — предложила Аннабель.

Первым рассказывал Алекс, затем Аннабель и последним Калеб.

Когда он закончил, Рубен произнес:

— Калеб, я приношу официальные извинения. По всему видать, ты замечательно держался.

— Извинения принимаются, — сменил гнев на милость федеральный библиотекарь.

Алекс подвел итог:

— Итак, Нокс считает, что Оливер — это Джон Карр. Ему известно, чем тот занимался в ЦРУ. Он подозревает, что именно Оливер застрелил Симпсона и Грея. И теперь усиленно его разыскивает.

— И рассчитывает выйти на Оливера через нас, — добавил Калеб. — Но мы, слава Богу, не знаем, где он.

— Не спеши благодарить Господа, Калеб. Нас и наши отношения с Оливером могут использовать и иначе.

— То есть?

Ответила Аннабель:

— Как средство, чтобы выманить Оливера.

— Ты хочешь сказать, нас используют как наживку? — возмутился Калеб. — Полный бред! Мы граждане Соединенных Штатов, а Нокс — государственный служащий.

— На это перестали обращать внимание еще в пятидесятые, — усмехнулся Алекс. — Нокс — государственный служащий с определенными задачами. Сейчас его задача — схватить Оливера. И пока тот в бегах, мы будем оставаться мишенями.