— Меня зовут Оливер Стоун.

— Как пожелаешь, — раздраженно бросил Грей.

— И пяти минут будет более чем достаточно.

— Тогда выкладывай.

— Как моя дочь оказалась у Симпсонов?

Этот вопрос, похоже, слегка смутил Грея, но он все же на него ответил:

— Как тебе известно, Роджер Симпсон в то время работал, как и я, в ЦРУ. Мы с ним были хорошими друзьями. У них не могло быть детей, и это выглядело отличным решением проблемы. Ни у тебя, ни у твоей жены не было родственников, а я не хотел бросать ребенка, хотя в ЦРУ были и такие, кто полагал, что девочку тоже следует застрелить. Я, Джон, не имел понятия, что ты остался в живых.

— Думаю, что поверить в мою смерть тебе было несложно.

— Я не имел никакого отношения к тому, что с тобой случилось. Я не отдавал приказа и не способствовал его появлению. На самом деле я спас твою дочь от гибели.

— Но ты не сделал ничего, чтобы предотвратить нападение на меня и на мою жену, не так ли?

— Неужели ты действительно считал, что можешь просто отойти от дел?

— Я никогда бы не предал свою страну.

— Дело вовсе не в этом.

— Так в чем же тогда дело?!

— Теперь это — древняя история, — ответил Грей.

— Часть твоей истории покоится здесь. — Стоун показал налево. — Там, где могила твоей жены. Ты об этом не забыл?

— Не смей говорить о ней! — взорвался Грей. — Итак, что еще?

— Совсем немного, — ответил Стоун. — Я хочу, чтобы ты подал в отставку.

— Прости, не понял, — недоуменно глядя на Стоуна, произнес Грей.

— Я хочу, чтобы ты немедленно подал в отставку с поста руководителя разведки. Ты не годишься для этой работы.

— Мне жаль тебя, — покачивая головой, ответил Грей. — Нет, правда, очень жаль. Ты достойно служил своей стране, и если хочешь, я мог бы сделать твою старость более комфортной. Я действительно позабочусь об этом.

— Я обращусь к прессе и сообщу обо всем, что мне известно.

— И тебе, ты полагаешь, поверят, — с жалостью глядя на Стоуна, сказал Грей. — Поверят человеку, который даже не существует? Взгляни на своего дружка Робина. Я просмотрел его досье. Он даже более безнадежен, нежели ты. А если ты полагаешь, что с разоблачениями выступит Алекс Форд, ты глубоко заблуждаешься. Он не рискнет своей карьерой. Кроме того, у него хватит ума не будоражить страну дурацкими заявлениями. Поэтому уползай в свою нору, Джон. Уползай навсегда.

— Мне всего лишь надо, чтобы ты подал в отставку, — повторил Стоун. Грей покачал головой и повернулся, чтобы уйти, но Стоун добавил: — Прежде чем удалиться, ты мог бы захотеть прослушать вот это.

Грей обернулся и увидел в руках Стоуна маленький магнитофон. Стоун нажал кнопку воспроизведения, и Грей услышал свои спокойные рассуждения о целесообразности убийства президента Соединенных Штатов.

Грей взорвался, как только аппарат умолк.

— Как, дьявол тебя побери, ты исхитрился… — начал было он, но тут же умолк, когда Стоун показал ему сотовый телефон.

— Один из друзей одолжил мне телефон, который одновременно является и рекордером. Будучи старым шпионом, я использовал его самым лучшим образом. — Стоун вручил Грею пленку и добавил: — Буду счастлив услышать о твоей отставке завтра утром. — Он повернулся, чтобы уйти, но немного задержался и сказал: — Мы оба достойно служили своей стране, Картер. Но для того, как мы это делали, места больше не осталось. И благодарю за это Бога.

Лицо Грея налилось кровью, он выпятил грудь и вскричал:

— Я не какой-нибудь слепой фанатик, чтоб ты сдох! Я патриот!

— По правде говоря, Картер, ты ни тот, ни другой.

— В таком случае кто же я? Скажи мне, кто я такой?

— Ты человек, который не прав.

На следующий день Кейт и Алекс встретились за ленчем. Весь Вашингтон говорил о неожиданной отставке Картера Грея.

— Как ты считаешь, наш Оливер не мог иметь к этому какого-либо отношения? — спросила Кейт.

— Я полагаю, что Оливер Стоун способен на такие вещи, о которых ни ты, ни я даже не подозреваем.

Закончив ленч, они прошлись, взявшись за руки, по знакомым местам.

— Я никак не могу выкинуть это здание из головы, — показывая на Белый дом, сказал Алекс.

— Что ж, мне, видимо, придется напрячься еще сильнее, чтобы направить твои мысли на иной путь. Но вообще-то через каких-то три года вы станете свободным человеком, агент Форд.

— По правде говоря, я уже не вижу себя свободным человеком! — глядя на нее с улыбкой, сказал Алекс.

— Ты полагаешь, что я должна рассматривать эти слова как предложение?

Алекс поцеловал Кейт.

— Это ответ на твой вопрос.

Они остановились и посмотрели, как с лужайки перед Белым домом поднялся вертолет. Увидев на хвосте машины опознавательный знак НРЦ, Алекс заметил:

— Картер Грей, видимо, совершил свой последний полет в Белый дом.

— Счастливого пути, — сказала Кейт.

— Тот, кто его заменит, может оказаться таким же жестоким, — произнес Алекс.

— Ход твоих мыслей меня пугает, — сказала Кейт.

— Все будет в порядке, — ответил Алекс, показал на парк Лафайет и добавил: — Пока он здесь.

На садовой скамье сидели Стоун и Адельфия и пили кофе.

Адельфия что-то оживленно рассказывала, но было заметно, что все внимание Стоуна сосредоточено на здании на противоположной стороне улицы.

Алекс и Кейт продолжили прогулку, оставив страну в надежных руках гражданина Оливера Стоуна и других членов Верблюжьего клуба.

Коллекционеры

(роман)

Роджер Сигрейвз вышел из Капитолия после весьма интересной встречи, которая, на удивление, имела мало общего с политикой. В тот вечер он, сидя в гостиной своего скромного пригородного дома, принял важное решение убить одну весьма значительную фигуру. И Сигрейвз рассматривал предстоящее дело не как сомнительное предложение, а как достойный вызов ему самому и его способностям.

На следующее утро Сигрейвз поехал в свой офис на севере штата Виргиния. Там, за столом в тесном и заваленном барахлом кабинете, который как две капли воды был похож на все остальные по обе стороны коридора, он обдумывал важнейшие детали стоящей перед ним задачи. В конечном итоге Сигрейвз пришел к выводу, что займется этим делом лично. Ему не хотелось доверяться третьей стороне. Он убивал и прежде, по правде сказать — много раз; единственное отличие предыдущих убийств от предстоящего заключалось в том, что сейчас это нужно не правительству, а ему самому.

Следующие два дня он посвятил тщательной и последовательной подготовке, успешно осуществляя ее параллельно со своими обычными занятиями. Во всех своих операциях он всегда придерживался трех непременных условий: а) обеспечивать максимальную простоту; б) быть готовым к любым неожиданностям и осложнениям; в) никогда не паниковать, даже если все пошло наперекосяк, как это иногда случалось. Помимо этого, было и дополнительное, четвертое условие, оно состояло в следующем: используй тот факт, что большинство людей — идиоты, когда дело доходит до вещей, которые действительно имеют значение, — например, их собственное спасение и выживание. Самого себя он к таковым не относил.