— Да, ее готовили к этому всю жизнь. Конечно, не было гарантии, что она получит работу в Белом доме, но президентов убивают и в других местах. Ее родители состоятельны и политически активны. Она была блестящей студенткой и, безусловно, великолепной актрисой. Никому и в голову не приходило, что это бомба замедленного действия. Она вела образцовую жизнь. Она легко сходилась с людьми, успешно справлялась с работой. Ни одного прокола, никаких настораживающих признаков! Впечатление такое, словно в одном теле обитали два разных человека.

Именно так, подумал Роби. Должно быть, так.

Синий помолчал, посмотрел на Роби.

— Она одурачила самых проницательных из нас. И мы сейчас в ужасе — потому что она не вписывается ни в одну схему. Что, если у нас есть и другие Энни Ламберт?

Роби хлопнул ладонью по столу.

— Она была куклой, родители отняли у нее жизнь. Она погибла, а они будут жить. Скажите, разве я не прав?

Синий ничего не сказал. Несколько мгновений он молчал. Потом заговорил о другом:

— Если вам интересно, Талала больше нет в живых. — Роби не ответил. — И еще остается проблема Джули.

— Эту проблему я решил, — сказал Роби, поднялся и посмотрел на Коннорса. — Шейн, я твой должник. Жизни не хватит расплатиться.

— Квиты. Как я уже сказал, ты вытащил меня из-за стола проветриться.

— Роби? — Синий протянул ему большой конверт. — Вот это доставили нам курьером. Я думаю, вы получили такой же комплект. Возьмите и делайте с этим что хотите. Нам это не нужно.

Роби взял конверт, открыл. Там были фотографии. На первой — они с Энни Ламберт в баре на крыше. На следующей она целует его у входа в Белый дом. Дальше он не стал смотреть.

— Спасибо.

Роби вел машину. На сей раз Джули сидела рядом, Вэнс — на заднем сиденье.

Они почти оправились от ран, хотя Джули все еще немного хромала, а у Вэнс не сошел с лица отек.

— Куда мы едем? — спросила Джули.

— Ты там уже однажды была, — ответил Роби.

Он, как мог, объяснил Джули смерть ее родителей. Когда она заплакала, дал ей бумажных салфеток. Успокаивал ее, когда ее гнев нарастал, дошел до высшей точки и потом снова сменился слезами. Четырнадцатилетняя закаленная улицей девочка в конце концов не выдержала, столкнувшись лицом к лицу с огромным всепоглощающим горем. Но по крайней мере ей есть куда деться.

Он припарковал машину, и они все трое вошли в бар.

Джером Кассиди ждал. Похоже, ради этого он надел новый костюм и начищенные черные ботинки.

— Зачем мы сюда приехали, Уилл? — спросила Джули.

Кассиди сказал:

— Он привез тебя сюда, чтобы я рассказал тебе правду.

— Правду о чем?

— Я не просто дружил с твоими родителями, я единоутробный брат твоей мамы. Что значит, я твой дядя.

— Мы родственники? — переспросила Джули.

— Да, и, кажется, я единственный родственник, который у тебя остался. Я понимаю, что ты совсем меня не знаешь, но у меня есть предложение.

Джули с подозрением посмотрела на него.

— Какое?

— Получше узнать друг друга. Видишь ли, я потому так старался разыскать вас, что твой папа и моя сестра дали мне денег в долг, когда я был на мели. Я должен им значительную сумму. И не успел отдать долг.

— Я вижу, к чему вы клоните, — сказала Джули. — Вы ничего мне не должны.

— Нет, Джули, это правда. Они ссудили мне денег. Я написал расписку. Эта расписка переводится в акции компании, которую я основал на эти деньги. Ты владеешь сорока процентами моего бизнеса, Джули. Твои родители имели право на долю в прибылях. Ну, а поскольку их нет, это право переходит к тебе.

Он неловко замолчал.

Джули посмотрела на Роби.

— Здесь все по-честному?

— Мы проверили его рассказ, все это правда. Теперь ты можешь поступить в любой колледж. Можешь делать все что хочешь.

Джули посмотрела на Кассиди.

— А что это значит для нас с вами?

— Это значит, что ты можешь жить у меня. Я могу тебя официально удочерить. Или, если хочешь, у тебя достаточно денег, чтобы тебе назначили опекуна и ты жила собственным домом.

— А что значит жить у вас?

— Ну, я человек сговорчивый. Я постоянно занят, но у меня есть домоправительница, она работает у меня уже очень давно. У нее дочь примерно твоего возраста. Я думаю, как-нибудь мы друг к другу приспособимся. Но решать тебе.

— Мне нужно время подумать, — сказала Джули.

— Конечно. Думай, сколько тебе нужно, — согласился Кассиди.

Роби сказал:

— Может быть, вы начнете узнавать друг друга прямо сейчас? А потом я вернусь и заберу тебя.

— Хорошая мысль.

Роби посмотрел на Кассиди, улыбнулся:

— Счастливо.

— Спасибо, агент Роби. От всего сердца благодарю вас.

Роби и Вэнс шли к машине, Джули нагнала их.

— Вся эта история — полная ерунда. Что здесь такое на самом-то деле?

Роби сказал:

— Ты на самом деле с ним в родстве. Он любил твоих родителей, и он будет заботиться о тебе. Он богат. Жить будешь безбедно.

Джули криво улыбнулась.

— Заберите меня через два часа.

Роби включил зажигание и съехал с тротуара. Вэнс посмотрела на него.

— Ты не хочешь рассказать мне правду о Кассиди?

— Нет.

— Ладно. — Вэнс погладила его по плечу. — Ты в порядке?

— В полном.

Роби сбросил скорость и посмотрел на нее. Она отвела глаза.

— Я еще не научилась понимать тебя, Роби, но я хочу научиться. Это имеет смысл?

Он снова на нее посмотрел и чуть улыбнулся уголками губ.

— Я думаю, Никки, у тебя будет такая возможность.

— Ловлю тебя на слове.

В условленное время он забрал Джули и привез в квартиру, которую временно сняло для нее ФБР. Выходя из машины, она сказала:

— Ну что, прощаемся навсегда?

— Ты хочешь навсегда?

— А вы хотите навсегда?

— Нет, не хочу, — ответил он.

— Но вы не уверены.

— Я не хочу, чтобы ты опять пострадала из-за меня.

— Такова жизнь, Уилл. Надо принимать ее такой, какова она есть.

— Это прямо-таки моя философия.

— От кого же, как вы думаете, я этому научилась? — Она шутливо потрепала его по плечу. — Спасибо. Действительно спасибо. За все.

Она порывисто обняла его. Роби сначала испугался, потом обнял ее в ответ. Она вышла из машины и медленно пошла к дверям. Помахала ему рукой и вдруг, несмотря на хромую ногу, запрыгала. Совсем еще ребенок.

Роби улыбнулся. Ее раны затянутся. По крайне мере, физические. А может быть, и эмоциональные.

Чего он никак не мог сказать о себе. Образ Энни Ламберт не выходил из головы, жег ему мозг. Она была убийца. Как и он сам. Но он стал убийцей по собственному выбору, а у нее, в сущности, выбора не было. Кто более виновен?

Но, как сказала Джули, «надо принимать жизнь такой, какова она есть».

Он такой, какой есть. И не может этого изменить. Невинным его не назовешь. А уж людей, на которых он охотился, тем более.

И самое лучшее для него — защищать действительно невинных.

Знаки

(роман)

Чувствуя прилив энергии от скорого убийства, Даг Джейкобс поправил гарнитуру и сделал изображение на экране компьютера поярче. Картинка стала кристально четкой, словно он был там.