За несколько часов они проверили досье на всех осведомителей.

— Я не увидела ничего полезного, — повернувшись к Декеру, сказала Браун. — Никто даже из числа незначительных игроков не может быть Беркшир.

Кивнув, Амос повернулся к Картеру.

— В вашей базе данных есть ошибка.

— Это невозможно! — рявкнул тот.

— Кадры номер шестьдесят четыре и номер двести семнадцать. В шестьдесят четвертом говорится, что в июле две тысячи третьего года Дениза Тернер находилась в Исламабаде. В двести семнадцатом это уже Фейсалабад. Можете проверить.

Встав, Декер направился к выходу.

Картер нажал клавиши, выводя на экран указанные кадры.

— Он был прав, — задумчиво пробормотала Браун, глядя на экран.

— Сукину сыну просто повезло, — огрызнулся тот.

— Даже не надейтесь. — Харпер встала.

— Черт возьми, кто этот тип? — спросил Картер.

Браун оглянулась вслед вышедшему Декеру.

— Я до сих пор стараюсь это понять, господин полковник.

Декер ждал ее в коридоре. Он стоял, прислонившись к стене и засунув руки в карманы брюк.

— Похоже, вы шокировали нашего доброго полковника, — сказала Браун.

— Да. Послушайте, а могут быть и другие осведомители — те, о которых никто не знает?

— Нет, это невозможно. Весь смысл быть осведомителем как раз и заключается в том, чтобы дунуть в свисток[441], привлекая к себе внимание. В архиве собраны данные.

Вздохнув, Декер закрыл глаза.

— Кстати, вы не заметили там других ошибок? — спросила Браун.

— Еще девять. Ничего существенного, поэтому я решил предоставить нашему «доброму полковнику» отыскать их самостоятельно.

— У вас поразительные способности. Но Картер — полный козел, так что мне на него наплевать.

— Значит, это не осведомитель, — сказал Декер, открывая глаза.

— Судя по всему, нет, если только Беркшир не донесла на что-то такое, что никак не связано с оборонным ведомством и РУМО. Такое возможно.

— Этим занимается Богарт.

— Так в какую сторону двинемся дальше?

Декер оглянулся вокруг.

— Не хотите рассказать мне о своем мире?

— Зачем?

— А почему бы и нет?

Подумав немного, Браун сказала:

— Хорошо, идемте.

Она провела Декера по коридору к себе в кабинет. Это было небольшое помещение без окна. На столе не лежало ни листочка. Только портативный компьютер.

— Мы не очень-то любим бумагу, — в качестве объяснения сказала Браун. — И не любим окна. Проблемы безопасности, понимаете ли.

Она указала на кресло, и Декер сел. Сама Харпер уселась за письменный стол.

— Итак, что вы хотите узнать?

— А что вы можете мне рассказать?

— Как насчет того, чтобы начать с самого начала? Роберт Макнамара создал РУМО в бытность свою министром обороны в администрации Кеннеди.

— Макнамара, правильно; а затем он отлично поработал, разбираясь с Вьетнамом.

— Я просто выкладываю вам факты, без комментариев.

— И какая же у вас главная задача?

— Сбор информации. В отличие от других ведомств, мы используем для этой цели агентурную разведку.

— Агентурную разведку?

Браун кивнула.

— То есть вы работаете исключительно за рубежом?

— Какой в этом был бы смысл, если в настоящее время внутри страны также происходит много значительных событий?

— Значит, вы работаете и на территории Штатов?

— Это ни для кого не секрет.

— Изменились ли методы вашей работы?

— Куда вы клоните, Декер?

— В сторону истины, хотелось бы надеяться.

— Чьей истины?

— В настоящий момент меня устроит любая истина.

— Вы хотите сказать, что, по-вашему, я лгу?

Вместо ответа Амос указал на маленький плакат у нее на стене, призывающий идти работать в РУМО, и прочитал вслух лозунг:

— «Вы говорите на этом языке и живете этой культурой. Вы можете быть кем угодно где угодно». — Декер выразительно посмотрел на Браун. — Вы кто угодно где угодно?

— Я могла бы просто ответить, что это неизбежная составляющая профессии.

— Да, могли бы. А могли бы пойти и дальше. Быть может, к чему-нибудь более современному, чем долбаный Роберт Макнамара.

— Не уверена, что хочу этого.

— Ну, поскольку я какой-никакой полицейский, позвольте просветить вас, что является обязательным в моей профессии. Преступники совершают преступления, а полицейские выслеживают и арестовывают их. Очень прямолинейная философия. Из А в Б и далее в В.

— Мой мир устроен не так.

— Правильно. Поэтому вы позволяете преступникам взорвать к чертям весь мир, пока разрабатываете какой-то закрученный архисложный сверхсекретный маневр, который пригодится в следующей жизни?

Откинувшись на спинку кресла, Харпер положила ноги на стол.

— Хорошо, я вас поняла. — Она собралась с мыслями. — Больше десяти лет назад РУМО запросило право вербовать американских граждан в качестве осведомителей.

— В этом есть что-то необычное?

— Нет. Но РУМО также хотело делать так, не раскрывая означенным гражданам то, что является правительственным ведомством.

— Какой в этом смысл?

— Судя по всему, никакого. Эта фраза была исключена из закона, разрешающего вербовку.

— Означает ли это, что РУМО не занимается подобными вещами?

— Я этим не занимаюсь. О других ничего не могу сказать.

— Что еще?

— В две тысячи восьмом году мы получили одобрение на проведение активных тайных контрразведывательных операций как в стране, так и за рубежом.

— И как вы это осуществляете?

— По большей части ничего необычного. Внедрение агентов, распространение дезинформации, негативно воздействующей на информационные системы государств… Возможно, вам будет интересно узнать, что в последнем случае мы координируем свои действия с Бюро. Затем, в двенадцатом году, мы расширили нашу деятельность по тайному сбору информации. Мы взяли на себя работу управления агентурной разведки Министерства обороны и многократно расширили свою деятельность за рубежом, сосредоточив основные усилия на военном секторе, что совершенно естественно.

— Что является для вас основным направлением в настоящее время?

— Тут нет ничего удивительного. Исламский терроризм, и в первую очередь ИГИЛ и «Аль-Каида», Северная Корея, Иран, в особенности передача технологий производства обычных видов вооружения и ядерного оружия, а также наращивание военной мощи России и Китая.

— Как насчет того, что русские взламывают наши компьютерные системы, стремясь повлиять на нашу политику?

— Да, Декер, совершенно верно. Это удары по основам нашей демократии.

— То есть у вас обширный фронт работ.

— Вот почему у нас над этим трудится около семнадцати тысяч человек.

— Вы упомянули о внедренных агентах. А в ваших рядах когда-либо выявляли шпионов?

Браун кивнула, и лицо у нее стало мрачным.

— Такое случается во всех разведывательных ведомствах. Вероятно, худшим случаем для нас была Ана Белен Монтес. Высокопоставленный аналитик, пользовалась большим уважением. Это было еще до меня. Как оказалось, Монтес больше двадцати лет шпионила на Кубу. Причинила нам огромный ущерб; вероятно, кое-кто поплатился своей жизнью.

— Никогда о ней не слышал.

— Неудивительно. Ее арестовали как раз одиннадцатого сентября две тысячи первого года. События того дня на многие месяцы задвинули все остальное в дальний угол.

— Как ее раскрыли?

— Была долгая кропотливая работа. И в данном случае помогло то, что все шпионы придерживаются более или менее одних и тех же методов. Коротковолновые радиопередатчики, шифровальное программное обеспечение, тайники в людных местах, петляющие маршруты во время зарубежных поездок… Благодаря этому удалось собрать элементы мозаики воедино.

— Можно предположить, что шпионы рано или поздно поумнеют и придумают что-нибудь новенькое, чтобы разнообразить методы своей деятельности.