— Так я и думал, что вы воспримете это подобным образом. — Амос сел на место. — Словом, как бы то ни было, товар у него, шеф. Я понимаю, что вам не хотелось бы это слышать, но это так. Все эти годы возвращаются, чтобы укусить вас за задницу. Я понимаю, что это нелегко.

— Какой еще товар?

— Материальные улики. На убийства срок давности не распространяется. Вам это известно.

— Совершенно верно, хотя я отстаю на несколько шагов, которые вы уже сделали, — хмыкнул он. — Вы слишком проворны для меня.

— Я здесь не затем, чтобы просить у вас признания. Этого не будет. Вы будете разыгрывать дурачка, пока вам не сделают смертельную инъекцию.

Макклеллан отхлебнул из своей кружки.

— Я опять не догоняю, здоровяк… Как там вас зовут?

— Амос Декер. Вы знали, что я играл в футбол за Огайский государственный? Во время нашей игры с Техасским Мелвин оттоптался на моей заднице. Лучшего раннингбека я не видел, а я повидал немало хороших и играл с ними. — Он подался вперед: — Но штука в том, шеф, что лучше б я дал Мелвину пробежаться бутсами по своему лицу, чем хотя бы близко подошел к его старику.

— В самом деле? И почему бы это, сынок?

— Потому что у Мелвина есть совесть. А у его старика — нет. Он совершенно явно считает, будто вы, ребята, его обосрали. А потом, когда вы нашли его и нагрянули за ним в Техас, вы лишили его всего. Рою пришлось выстрелить собственной жене картечью в лицо. Вероятно, единственному человеку, которого он любил. Отправить собственного сына в тюрьму. Но по сравнению с утратой Люсинды это было сущей мелочью. Теперь этот тип думает лишь о возмездии. И когда приставил нож к моему горлу, он сказал, что собирается сделать со всеми вами.

— Да неужто?

— У меня гипертимезия. Знаете, что это такое?

— Без понятия, — покачал Макклеллан головой. — Смахивает на СДВ[416].

— Это значит, что у меня идеальная память. Я никогда и ничего не забываю. Так что для меня время раны не лечит. Потому что я помню их в точности так же, как в тот момент, когда их нанесли, сколько бы времени ни прошло.

— Похоже, не очень-то приятно.

— На самом деле — полный отстой.

— И что вы хотите этим сказать?

— Что у Роя Марса может быть то же самое состояние, но только в отношении единственного воспоминания. О жене. Время не залечило раны в душе этого человека. Ему надо кого-то винить в ее смерти. И он винит вас троих. И это не сулит вашему будущему благосостоянию ничего хорошего.

— Прости, сынок, не угрожаешь ли ты мне? — чуть подался вперед Макклеллан.

— Вы шеф полиции; но посмотрите фактам в лицо — это вшивый городишко. Рой мог бы запросто убрать вас, пока вы попивали пивко в местном кабаке или переворачивали бургеры в своем «Уэбере»[417], как раз плюнуть. Вот Дэнни Истленд оказался бы орешком покрепче, потому что у него есть деньжата, но рано или поздно и ему несдобровать, потому что даже гора денег ничего не значит, когда за тобой охотится психопат вроде Роя. И тогда у нас остается Турман Хьюи — крупный конгрессмен на Холме[418]. Но даже у него нет специальной защиты, если только его не изберут спикером. Так что — бах-бах-бах. И учтите: главное преимущество Роя Марса в том, что ему наплевать, погибнет ли он сам. Фактически говоря, я считаю, что он хочет умереть. Но только по окончании игры.

— Значит, вы считаете это игрой, что ли?

— На самом деле нет. — Декер встал. — Как не считали это игрой те люди в церкви или офисе НАСПЦН, когда вы, говнюки, отправили их на тот свет.

— Вы бросаетесь весьма нелепыми обвинениями. Я мог бы привлечь вас за клевету.

— Пока вы соберете все бумаги, вы либо станете следующей жертвой Роя и упокоитесь на столе в морге, либо у нас будет достаточно улик, чтобы вместо дела о клевете против меня рассматривать дело об убийстве, караемом смертной казнью, против вас.

Декер направился было к двери, но у порога обернулся:

— Ах да, еще одно. Рой Марс убил жену Чарльза Монтгомери. За что — вам знать незачем; довольно и того, что убил. И орудием убийства послужило настолько хитроумное взрывное устройство, что полиция не нашла от него ни следа. Бум — и ее нет, вот так запросто. Вроде как в церкви, верно? Интересно, а там взрывными работами занимался тоже он? Если да, то этот человек знает, что делает, это уж чертовски наверняка. — Декер огляделся. — Может, он уже заложил бомбу здесь. Или в вашей машине. Или у вас дома.

— Какого дьявола вам от меня надо? — не вытерпел Макклеллан.

— Вот в том-то и дело, шеф. От вас мне не надо ничего. Ничегошеньки.

Амос открыл дверь и вышел.

— И чего же, по-вашему, вы добились? — поинтересовался Богарт у Декера.

Они вдвоем сидели в номере Богарта в отеле рядом с центральной площадью Кейна.

Амос допил колу и утер рот.

— Я ему сказал то, что сказал. Он не станет сидеть сиднем. Что-нибудь да сделает. Позвонит. Пошлет электронное письмо. Сядет в машину. Запрыгнет в самолет.

— Вы в самом деле думаете, что Макклеллан расколется? Он производит впечатление весьма зачерствелого типа.

— Я сказал ему, что на него нацелился человек почерствее его.

— Рой Марс?

Декер кивнул.

— И вы заметили кое-что в кабинете Макклеллана?

— Что именно? — не понял Богарт.

— На его фотостене славы.

— Там уйма снимков. Правду говоря, я видел его фото с Турманом Хьюи.

— Я говорил не об этом снимке. Я говорил о том, которого там нет.

— Не ухватываю, — признался Богарт.

— Там на стене был снимок, которого там больше нет. Видно место, где стена меньше выгорела.

— Почему же он убрал снимок?

— По одной причине, — ответил Декер. — Мы бы узнали того, кто на ней.

— И кто это мог быть, черт возьми?

— Не знаю.

— И почему это я вам не верю? — набычился на него Богарт.

— И еще кое-что. Макклеллан пытался разыгрывать изумление, но он знал, что Рой жив. В смысле, действительно знал. А не просто догадывался.

— Откуда?

— Не знаю, но Макклеллан непременно сделает ошибку. Нам лишь нужно быть на месте, когда это случится.

— А если вместо того они со своими дружками приступят к совместным действиям и будут чинить нам помехи?

— Это всегда возможно.

— И почему вы только не обсудили свою стратегию со мной, прежде чем очертя голову пускаться в ее реализацию?

— Я просто старался воспользоваться моментом. Что нам известно на данный момент?

— Я организовал перехват его телефонных переговоров и интернет-подключений. Местные агенты следят за его передвижениями. Если он сорвется в бега или напишет по электронке одному из других «мушкетеров», мы об этом узнаем. Но пока что ничего.

Декер посмотрел на часы. Время было позднее.

— По-моему, нам надо поспать.

Мелвин Марс метался и ворочался в постели, когда его телефон вдруг звякнул в два часа ночи. Схватив его, Марс посмотрел на экран.

«У машины через десять минут. Надо поговорить. Декер».

— Жопа, — буркнул Мелвин, натягивая одежду, и вышел из комнаты. Путь до стоянки был недалек. Отыскав машину, он огляделся.

— Мелкий?

Услышав это прозвище, Марс окаменел. Потом медленно обернулся.

Отец стоял в десяти футах от него, рядом с припаркованным автомобилем.

— Как ты… — начал Марс.

— Твой контакт я выудил из телефона твоего приятеля, когда вломился в его номер мотеля накануне. По уму, ему бы пользоваться паролем. А ты вообразил, что текст от Декера, потому что я подписался его именем.

— Бать, какого черта ты делаешь?

— Не здесь. Прокатимся, — указал он на автомобиль.

Мелвин попятился на шаг.

— Да брось, Мелкий, если б я хотел тебе навредить, я мог бы сделать это в любой миг, когда вздумается.