— Ну, это было еще в то время, когда электронной почты не существовало, — напомнила Джеймисон. — Эти ребята использовали гибкие диски, куклы и, не знаю, микрофильмы. А катушка с микрофильмом как раз помещается в кукле.

Декер забрал у нее куклу. Пока ел, он ничего не говорил, не отрывая взгляда от куклы.

Вечером, после того как Джеймисон легла спать, Декер сидел на кухне с куклой в руках. Затем он встал, надел куртку и бейсболку и вышел на улицу. Моросил дождь. Дорога привела Амоса к реке. Он захватил с собой пистолет, потому что такой уж это был район, особенно ночью.

Дойдя до скамейки, Декер сел.

Ночь ему нравилась больше, чем день. Свет бесцеремонно вторгался в него, даже если не бомбардировал яркой синевой образов смерти.

И он мог думать. И использовать свою память, пытаясь обнаружить какую-нибудь аномалию, какое-нибудь несоответствие, которое направит его в нужную сторону. Закрыв глаза, Декер сделал глубокий вдох и вслушался в шум дождя.

Однако на самом деле мысли его не были связаны с расследованием. Он думал не об Уолтере Дабни, Анне Беркшир или о ком-либо еще, имеющем отношение к делу.

Молли и Кэсси.

Дочь и жена.

Погибли вот уже почти два года назад. Но пройдет время, и это будет уже десять лет, затем двадцать, затем тридцать, затем…

Декер мог представить себе течение времени. Мог представить, как ослабевает горечь утраты. Но он не мог представить, что это происходит с ним. Ему достаточно было лишь обратиться к своей идеальной памяти, и он заново переживет все: обнаружение тел, во всей своей адской красе, и с течением времени ни одно воспоминание, ни одна мелочь не пропадет, не потускнеет…

Декер открыл глаза, и рядом была она.

— Мне не нравится, когда за мной следят, — раздраженно промолвил он.

Харпер Браун подсела к нему.

— И я тоже не в восторге от того, что приходится следить за вами.

— Тогда зачем вы это делаете?

— Оберегаю наши активы, Декер. В РУМО вас считают очень ценным активом.

— Я работаю в ФБР.

— В настоящий момент. Но всегда нужно думать и о завтрашнем дне. — Не дав ему ничего ответить, Браун продолжала: — О чем вы сейчас размышляли?

— Ни о чем.

— Как будто, — рассмеялась она.

— Почему вы здесь?

— Я же уже сказала.

— Следить за мной мог бы какой-нибудь мелкий оперативник. На мой взгляд, с вашей стороны это пустая трата времени. Вы могли бы заняться более важными делами.

Браун достала из кармана куртки ламинированный лист бумаги.

— Я закончила разбирать сообщение из России.

— И?..

— И, возможно, мне удалось кое-что обнаружить. — Она протянула лист Декеру. — Вот перевод.

Тот прочитал текст.

— Здесь говорится, что кто-то по имени Ахха Серыйзамо́к удостоен награды за выполнение ответственного задания.

— Разведывательного задания, — добавила Браун.

— И кто такой этот Ахха Серыйзамок?

— Думаю, ответ кроется в том, как перевести эту фамилию на английский язык.

— И как?

— Ахха — это Анна. По-русски ее также звали Анна. Помните Анну Каренину? Но не забывайте, алфавит другой. Я не стала переводить имя полностью, поскольку хотела разбередить ваше любопытство.

— Мое любопытство и так разбередили дальше некуда! — сверкнул взглядом Декер.

— Замечание принято.

— Ну а Серыйзамок?

— По-английски это «Грейлок».

— Ладно, в отношении Анны я все понял, но при чем тут Грейлок?

— Грейлок — это гора в Массачусетсе.

— Все равно не вижу никакой связи.

— Это самая высокая вершина в горном массиве Беркшир.

Декер уставился на лист бумаги.

— Анна Беркшир.

— Мы установили, что резюме, которое Беркшир представила в школу, — фальшивое, — сказал Богарт. — База данных технологического института штата Вирджиния была взломана, и в нее добавили сведения об Анне Беркшир: личные данные, ученая степень и все такое. Сделано это было очень профессионально.

— А что насчет отпечатков пальцев для проверки? — спросила Джеймисон.

Вместе с Декером и Миллиганом они сидели в кабинете Богарта в вашингтонском отделении ФБР.

— Судя по всему, кто-то состряпал личное дело Беркшир вместе с отпечатками пальцев, говорящих о том, что у нее нет никакого криминального прошлого. Все рекомендации выглядят правдоподобно, но они также подделаны.

— Сделать это непросто, — заметил Тодд.

— Но вполне осуществимо, если за всем стоит какое-то иностранное государство, — возразил Богарт.

— Хорошо, — сказал Миллиган. — Судя по анализу сообщения от КГБ, проведенному Браун, Беркшир в прошлом была русской шпионкой. Она приехала в Штаты где-то в восьмидесятых и стала разрабатывать агента, внедренного предположительно в РУМО. Затем через много лет объявилась снова и в конце концов очутилась в Рестоне в квартире люкс стоимостью несколько миллионов долларов и с роскошной машиной, устроившись на работу школьным учителем, а в свободное время навещая неизлечимо больных в хосписе.

— И погибла от руки Уолтера Дабни, который недавно украл секреты, чтобы покрыть игорные долги своего зятя, — закончила Джеймисон.

— Но что нам известно о более отдаленном ее прошлом? — сказал Богарт.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Миллиган.

— А что, если Дабни давным-давно был шпионом? Не забывайте, до того как начать свое дело, он работал в АНБ. Улики, обнаруженные в камере хранения, не говорят о том, что Беркшир контактировала с агентом в РУМО. Это временное удостоверение, и агент мог работать в АНБ. Время также совпадает: Дабни работал там в конце восьмидесятых.

— Но мы не смогли установить какую-либо связь между Дабни и Беркшир, — напомнил Миллиган.

— Ну, если оба были шпионами, они приложили все силы к тому, чтобы не было никаких связей, по крайней мере бросающихся в глаза. И от Нэнси Биллингс мы узнали, что Беркшир произнесла те же самые слова, что и Дабни. «Ты думаешь, что знаешь человека…» Это или говорит о связи, или является чертовски большим совпадением.

— И помните, — сказала Джеймисон, — я еще тогда выразила сомнение в том, что Анна Беркшир — ее настоящее имя. Возможно, между ними с Дабни была связь, но еще тогда, когда у нее было другое имя. Вероятно, нынешнюю фамилию она взяла, получив то сообщение, с которым мы ознакомились. Анна Серыйзамок стала Анной Беркшир.

Богарт откинулся назад.

— Так каким же образом мы будем искать связь между ними в далеких восьмидесятых, если понятия не имеем, какая у нее тогда была фамилия? — Остановившись, он посмотрел на Декера. — Амос, ты что-то подозрительно молчишь. У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?

— Почему Беркшир перестала шпионить?

— Что? — спросил Росс.

Декер взял в руки переведенное сообщение от КГБ.

— Она сохранила вот это. Несомненно, она этим гордилась. Сохранила вместе с дискетой и куклой, инструментами своего ремесла. Очевидно, Беркшир гордилась тем, чем занималась. Так почему она отошла от дел? Мы предположили, что, когда она пошла работать в школу и стала волонтером, у нее изменились взгляды на жизнь. Но тогда зачем хранить вещи, связанные со своим шпионским прошлым?

— Ты хочешь сказать, что Беркшир, возможно, оставалась шпионкой до самого конца, пока ее не убили? — спросила Джеймисон.

— Я хочу сказать, что такое возможно, поскольку мы достоверно не установили обратное. И еще мы не можем утверждать, что Дабни все эти годы также не занимался шпионажем.

— У тебя есть какие-либо свидетельства, указывающие на это? — спросил Богарт.

Прежде чем Декер успел ответить, Джеймисон сказала:

— Как вам нравится то, что Дабни смог за очень короткий промежуток времени продать за десять миллионов долларов секреты врагам нашей страны, чтобы покрыть игорные долги своего зятя? Сами подумайте: если он был честным, законопослушным гражданином, каким образом ему удалось найти покупателя так быстро? Ответ очевиден — он уже давно занимался шпионажем и был знаком с теми, кто готов заплатить деньги за секреты.