— Ну, в зависимости от твоего ответа нам, возможно, многое предстоит успеть, так что да — расторопность бы не помешала.

Она поцеловала его в щеку и взяла его руки в свои.

— Так что ты хотел мне сказать?

В ответ журналист лишь уставился на нее с раскрытым ртом, не в состоянии вымолвить ни слова, поскольку никакие слова не выжили бы в разъедающей его горло кислоте. Они просто таяли, как снег на сковороде. Он повернулся к выходу.

— Куда ты?

Том вновь обрел голос:

— В бар.

— Когда вернешься?

— Через два дня.

Пока Том нетвердой походкой шагал в вагон-люкс, чтобы поддержать себя столькими порциями текилы, сколько сумеет выпить, «Чиф» несся к Лоренсу, штат Канзас. Этот город известен в первую очередь Канзасским университетом. Поезд доедет до этой остановки приблизительно в 1.30 ночи, за ней в два часа последует Топика, а потом — один за другим — Ньютон, Хатчинсон, Додж-Сити и Гарден-Сити — последняя остановка на пути к Колорадо. Остановка «Ла Хунта», место свадьбы, была второй по счету в Колорадо: приблизительно за два часа до того, как поезд начнет восхождение на перевал Ратона.

Шторм к этому времени полностью сформировался и, движимый яростными высотными ветрами, дрейфовал на юг и бился о неколебимые Скалистые горы. В этой местности снега выпало уже больше нормы, и горные вершины плотно укутались в белое. Ветра расшвыривали по сторонам часть падающего снега, однако в сводках не сообщалось о каком-либо серьезном ущербе, и следящие за перемещающейся массой из вихрей и холода синоптики не имели оснований полагать, что этот шторм чем-то отличается от своих бесчисленных предшественников.

Поезду придется взобраться на перевал Ратона, проехать идущим под этим перевалом тоннелем длиной в полмили и добраться до остановки в Ратоне. Как только «Чиф» выедет из тоннеля, он окажется уже не в Колорадо, а в Нью-Мексико. Там тоже прошли обильные снегопады. Вершины гор были укутаны многофутовым слоем затверделого снега, который не растает до лета. И даже летом — и круглый год — некоторые из высочайших пиков сохранят белые бороды. Избавиться от этих миллионов тонн снега будет непросто.

Элеонора бродила по поезду и старалась не разрыдаться. Она заглянула к отцу Келли — тот сидел в купе полностью одетым и читал Библию. Он пригласил ее войти. Женщина присела рядом.

— Не можете заснуть? — спросила она.

— Ну, Макс готовит холостяцкую вечеринку для Стива, а я набираюсь для нее сил, отдыхая. Знаете, когда у меня был приход, я работал по шестнадцать часов в день и спал оставшиеся восемь как убитый. Мой разум не замутнялся беспокойством благодаря Ему и благодаря тому, что я трудился все дни напролет. Теперь же, когда я, так сказать, вышел из строя, я уже так не тружусь и не столь нуждаюсь в сне. А поезд — умиротворяющее место, подходящее для чтения и размышлений. Все эти годы я проводил все время и мысли в заботах о проблемах моих прихожан и, пожалуй, уделял недостаточно внимания своим собственным. Поздновато уже в моем возрасте приходить к такому выводу, не так ли?

— Лучше поздно, чем никогда, — сказала Элеонора.

— Я видел Тома с той дамой, — вежливо заметил отец Келли. — Похоже, они очень хорошо знают друг друга.

— Так оно и есть. Они в некотором смысле пара.

— О, ясно.

Она посмотрела на Библию у него на коленях:

— Там есть какие-нибудь советы для разбитых сердец?

— Библия может справиться с любыми тревогами, Элеонора.

— Я регулярно хожу на службу, однако не уделяла Священному Писанию столько внимания, сколько следует. Быть может, мне стоит это изменить.

Он улыбнулся:

— Что ж, лучше поздно, чем никогда. Позже я обращусь к Нему и непременно попрошу благословения для вас. Даже пару благословений.

— Я очень признательна, отец.

— Говорят, во время рождественской недели могут случаться любые чудеса. Конечно, будучи священником, я считаю, что чудеса бывают когда угодно, однако, похоже, с приближением даты рождения Христа в воздухе витает больше обычного позитивной энергии.

— Интересная мысль, — неуверенно заметила женщина.

— Сейчас обстоятельства выглядят скверно, но вы будете удивлены, как быстро все может перемениться в делах сердечных.

— Собственно, этого я и опасаюсь.

— Там, где есть вера, нет места страху.

Элеонора слабо улыбнулась:

— Это цитата из какой части Библии?

Священник похлопал ее по руке:

— Это, дорогая моя, цитата из отца Пола Джозефа Келли. Бесплатный совет.

Роксанна проходила через вагон-люкс, напоследок проверяя, все ли в порядке, когда заметила по-прежнему уставившегося в окно Херрика Хиггинса. Она присела рядом.

— Херрик, почему не идешь спать? Я приготовила тебе место в переходном вагоне.

— Спасибо, Роксанна. Скоро пойду.

Она проследила за его взглядом, устремленным на падающий снег:

— Я на всякий случай разжилась в Канзас-Сити дополнительными припасами.

— Ты мудрая женщина. Предусмотрительность никогда не помешает.

— После всех этих лет в поезде вы начинаете нервничать, мистер Хиггинс?

Старик пожал плечами и улыбнулся.

— Быть может, я просто изобретаю поводы для беспокойства, чтобы снова почувствовать себя полезным.

Она положила руку ему на плечо:

— Им не следовало увольнять тебя: в этом были единодушны все, кто услышал об этом. Некоторым все равно, работать в поездах или где-то еще — их волнует только зарплата, но ты не из таких. Такие, как ты, вкладывают всю душу в эти огромные куски стали.

— И такие, как ты, Роксанна.

«Чиф» тронулся, а проводница ответила:

— Я занимаюсь этим уже кучу лет. Задаюсь вопросом, когда настанет пора сойти на последней остановке и считать дело законченным.

— Когда сходить и сходить ли, решать только тебе, Роксанна, — никому более.

— Ну, через десять лет, быть может, даже не останется поездов. Что тогда?

Хиггинс улыбнулся:

— Тогда мы будем рассказывать внукам, как замечательно было ими ездить.

Не успел Том дойти до вагона-люкса, как его перехватили Макс и Мисти.

— Мне нужно выпить, — сказал он Максу. — Что-нибудь невероятно отвратительное. В противном случае я за себя не ручаюсь.

— У меня в купе есть всевозможные напитки плюс чемоданчик с охлажденным вином. Давай начнем вечеринку прямо сейчас. Да, и я подумал: зачем ограничиваться парнями? Так что позвал и девчонок.

— Вообще-то, мне кажется, это была моя идея, — заметила Мисти.

— Откуда у тебя столько выпивки? — вопросил Том.

— Он — Макс Пауэрс, — сказала Мисти.

— Я просто позвонил заранее в Канзас-Сити и сказал: «Запишите на мой счет». Это отнюдь не высшая математика, детки.

— Мне нравится, когда он называет меня ребенком, — заметила Мисти. — Чувствую себя такой молодой.

— Завтра свадьба, а ты, Элеонора и еще кое-кто играют ключевые роли. Так что нам надо не только устроить вечеринку, но и отрепетировать.

— Макс, мне кажется, сейчас это не лучшая идея, — сказал Том.

— Не глупи. Поверь мне, я знаю, о чем говорю: я этим зарабатываю на жизнь. Нужно все отрепетировать, иначе будет провал. У Стива и Джули должна получиться прекрасная свадьба. Идемте, детки, — дядя Макс всегда получает желаемое.

Режиссер зашагал по коридору, явно очень довольный собой. Мисти последовала за ним, а Тому оставалось тащиться с несчастным видом за шустрой парочкой.

Макс отправил Кристобаля созвать Стива, Джули, Элеонору, Роксанну и священника, который проведет службу. Последний оказался высоким и элегантно одетым, с короткими седыми волосами, мудрым взглядом и добрыми глазами — идеальный образ служителя церкви. Вообще Том предпочел бы видеть в этой роли отца Келли, который тоже присутствовал. Он попытался пообщаться с коллегой, однако пришлый священник держался весьма холодно, так что в конце концов отец Келли махнул рукой. Купе Макса состояло из двух комнат. Том оглядел просторное помещение.