Еще раз осмотрев комнату, он кивнул.

К нему быстрым шагом направился мужчина — повыше Кента, начавший обрастать жирком, с быстро редеющими волосами. И без улыбки, несмотря на царящее вокруг веселье. Более того, вид у него был такой, будто его вот-вот стошнит.

— Говард? — Кент протянул руку, которую тот быстро тряхнул. Ладонь у вошедшего была влажная и липкая.

— Надо поговорить, — произнес конгрессмен Говард Деккер.

— Не хочу торчать здесь, когда они набросятся на эту штуку, — с улыбкой указал Кент на большую пиньяту, свисающую с потолка в углу комнаты. — Может, поговорим снаружи? Сад весьма впечатляющий.

Выйдя через французские двери, оба зашагали по шикарному, тщательно ухоженному саду, занимающему изрядную часть трех акров. Были здесь бассейн, гостевой флигель, каменная беседка, зеркальный пруд, скамьи, узорные ворота и клумбы, и даже тепличка для пересадки растений. Оба на бедность не жаловались, так что в окружении подобного великолепия чувствовали себя как дома.

Удалившись от дома на изрядное расстояние, мужчины наконец остановились в уединенном местечке владений.

— Как дела на Холме? — осведомился Кент.

— Я хочу поговорить не об этом, сам знаешь.

— Знаю, Говард. Просто пытаюсь обуздать твои нервы, пока они не расшалились, как дети в доме. Покерное лицо — вещь важная.

— И ты даже не беспокоишься? Как я понимаю, она едва тебя не достала, — проговорил Деккер.

— Мы были готовы. Единственная проблема в том, что она оказалась шустрее, чем мы думали.

— Тебе известно, что Рой Уэст мертв.

— Он тут не при делах, — отмахнулся Кент.

— А Рил?

— Опять-таки не при делах.

— Я думаю, очень даже при делах. Джейкобс, Гелдер, ты… У нее есть список. Откуда? — не унимался Деккер.

— Это очевидно, — ответил Кент. — Я доверял Джо Стоквеллу, хотя не следовало. Думал, он — один из нас. Нет. Он водил меня за нос, и это дорого нам обошлось.

— Значит, он сказал Рил?

Кент задумчиво кивнул:

— Похоже на то. Жаль, что мы не прикончили его раньше.

— Почему? Какая связь между Стоквеллом и Рил?

— Не знаю. Но какая-то должна быть. Одно время он был федеральным маршалом и обзавелся хорошими связями. Я пытался выяснить, какими именно, когда мы узнали, что он не сотрудничал, а шпионил за нами. Но изрядная часть информации засекречена. Я не мог надавить слишком сильно, не возбудив подозрений.

— Тогда мы все под ударом. Я, наверное, в списке. Он знал обо мне.

— Да, ты вполне можешь быть в списке.

— Рил добралась до Гелдера. Он был вторым номером, господи боже мой! Какие же шансы у меня?

— Очень хорошие. Мы почти накрыли ее, Говард. Она должна знать, что мы теперь крепкие орешки. Уйдет в оборону. Ей придется отступить.

— Если она убила Уэста, то вряд ли ушла в оборону, — возразил Говард.

— Вообще-то Уэст не был крепким орешком. И нам до сих пор известны не все факты. Раз она убила его, то отправилась добывать дополнительную информацию.

— А если он дал ей эту информацию?

— Ему нечего было давать. Она хваталась за соломинку. Это показывает, насколько ослаблена ее позиция.

— Кто-то должен был сказать ей об Уэсте.

— Этим мы занимаемся. Но я не вижу в этом особой важности. Нам надо выудить рыбку покрупнее.

— Уэст подался в ополчение психов. Это ли не крепкий орешек? У него были пушки, бомбы и шайка таких же чокнутых, как он. А она все равно его прикончила.

— Я вовсе не говорил, что она неумела или неопасна. И умела, и опасна.

— Значит, может добраться до меня.

— Она может добраться и до меня. Но надо ставить на более высокую вероятность, Говард. А вероятность на нашей стороне. Однако в то же самое время, вступая в область вероятностей, мы знаем, что это влечет риски. Невозможно замахнуться на нечто столько грандиозное, не идя на некоторый риск.

— А что, если ей известно все?

— Неизвестно. Будь это так, она могла воспользоваться другими каналами. Она знает, кто причастен. Может примерно знать, что мы хотим сделать. Но конкретная мишень для нее закрыта. Я бы знал, будь она известна Рил, уж поверь.

Говард провел ладонью по лбу, покрытому бисеринками пота, несмотря на холодный день.

— Дело не казалось таким рискованным, когда мы его планировали.

— Планирование чего бы то ни было никогда не кажется рискованным. Риск приходит при исполнении.

— Именно этим Рил и занималась — исполнением приговоров.

— Этим она и занимается. И притом искусно.

— Откуда тебе известно об этом так много?

— Я не всегда был судьей, Говард.

— Разведка?

— Не могу об этом говорить.

— Как же тебя занесло в жрецы Фемиды?

— Юридический диплом и высокопоставленные друзья. И это дает мне большой охват и размах для других предприятий. Но я знаю, о чем говорю. Мы с этим справимся. Не допускай даже мысли, что я не принимаю мер против Рил. Она хороша, но она одна. С нашими ресурсами ей тягаться слабо́.

— Она до сих пор на воле. И до сих пор жива.

— Пока что. — Кент поглядел в сторону дома. — По-моему, дело идет к торту и мороженому. Пожалуй, надо поворачивать обратно. Не хочу огорчать ребятишек.

Направляясь обратно к дому, он обдумывал следующий ход на шахматной доске.

Сэмюэл был не вполне откровенен с нервным конгрессменом.

Рил — сила, с которой нельзя не считаться, это несомненно.

Но у Кента имелись проблемы и покрупнее.

Факт убийства Джейкобса и Гелдера особой тревоги у него не вызывал. Теперь, когда план приводится в исполнение, выбывание главных игроков ему только на руку. Если планы идут вкривь и вкось, то всегда из-за товарищей-заговорщиков, переметнувшихся и пустивших тебя под откос.

Гелдер, вероятно, держался бы, но ему тоже было что терять, и немало.

Джейкобс был слабым звеном. Он являлся необходимой частью наземной операции, но раскис, как только на него надавили по-настоящему. Он мог всех сдать. Если б Рил его не прикончила, пришлось бы Кенту взять это на себя.

Вернувшись на празднество, Сэмюэл искоса бросил взгляд на Деккера, когда десятилетний именинник задувал свечи на торте.

Деккер — очередное слабое звено.

Кенту не следовало привлекать конгрессмена, но от Деккера есть свой прок: его председательство в комитете, имеющем для Кента особую ценность. Теперь ценность извлечена, и важность Деккера соответственно снизилась.

И есть еще один человек на шахматной доске.

Вот он — не слабое звено.

В действительности же Кенту приходится принимать особые меры предосторожности, чтобы это лицо не пришло к выводу, что он сам — обуза.

Вот в этом и заключается крупная проблема Кента. Если партнер сочтет его слабым звеном, тогда жизнь Кента окажется в реальной опасности. На самом деле куда большей, чем опасность со стороны Рил, идущей за ним по пятам.

Кент покинул дом с отпрыском на буксире. Проводил взглядом Деккера, садившегося в «Таункар» вместе с сыном. Водитель выглядит искусным и наверняка вооружен.

Но он всего один.

Прямо перед тем, как сесть в машину, Деккер остановился и оглянулся на Кента.

Судья улыбнулся и помахал.

Помахав в ответ, Деккер сел в авто.

Кент забрался в свой «Ягуар». Телохранителей он не взял. Зато с ним сын. А судя по тому, что Кенту известно о Джессике Рил, она не станет убивать его на глазах у мальчишки. Этот ее нравственный кодекс — лучшая его защита.

Вот если б еще придумать способ приклеить ребенка к себе, он был бы в полной безопасности…

А за неимением придется найти Рил и прикончить ее как можно скорее.

Кент считал, что располагает способом именно так и поступить.

И в этот план входит человек по имени Уилл Роби.

Припарковавшись напротив школы, Роби ждал.

Он вернулся в окрестности округа Колумбия, поставил пикап обратно в сарай на своей уединенной старой ферме и взял такси, чтобы забрать свое авто из торгового центра.