Таким было первое слово, которое пришло Пайн в голову, когда она сидела на стуле в офисе шерифа округа Самтер. Отправиться ночью в уединенное место — и никто не знал, куда она пошла. Именно такое слово она бы сама выкрикнула в лицо любому, а в особенности женщине, если бы она так поступила.

Сейчас она прижимала пакет со льдом к плечу, ей забинтовали ноющие ребра и правое запястье. И еще у нее появился желто-пурпурный синяк в верхней части лба — в том месте, которым она ударила первого напавшего на нее мужчину в нос.

Дики находился в больнице с сотрясением мозга и другими травмами, а после выздоровления его ждала тюрьма. Его приятель сидел в камере, где кричал, что требует адвоката и что «та сука сама начала».

Полицейские приехали примерно через десять минут после того, как она их вызвала. Дики все еще не пришел в сознание, а второй идиот продолжал поносить ее за то, что она вырубила его приятеля.

— Мы просто хотели развлечься, что тут плохого? — повторял он снова и снова, словно эта причина являлась достаточной, чтобы сразу отпустить их с приятелем домой. — Зачем еще девка будет гулять в темном месте в такое время?

Пайн рассказала, что произошло, первым полицейским, которые приехали на вызов, потом повторила ее детективу с блокнотом и усталым лицом.

— Очевидно, они не знали, что вы были вооружены, — сказал детектив.

— Очевидно, — ответила Пайн. — Но, не будь у меня оружия, результат был бы тем же.

Он с сомнением на нее посмотрел.

— Парни довольно крупные.

— Чем они больше, тем легче падают.

— Верно. Я займусь бумажной работой. Когда все будет готово, нам потребуется ваша подпись.

— С удовольствием.

Она ждала в участке, наконец ей дали подписать протокол, и она уже собралась уходить, когда появился обеспокоенный Макс Уоллис. Пайн невольно мысленно застонала, когда увидела, кто его сопровождает.

Эдди Ларедо.

Часы показывали шесть утра. Пайн еще не звонила Блюм, только собиралась. Она понимала, что услышит такую лекцию, какую сама прочитала бы всякому, кто настолько глуп, чтобы поступить, как она. Именно по этой причине Пайн не стала ей звонить сразу. Она с легкостью могла представить, что Блюм ей скажет. И она была бы совершенно права.

Уоллис взял стул и уселся напротив Пайн. Ларедо остался стоять, сложив руки на груди, и то ли хмурился, то ли ухмылялся — во всяком случае, так показалось Пайн. Она подумала, что ночь выдалась отвратительной и без Ларедо.

— Вы не хотите рассказать, что произошло? — спросил Уоллис.

Он пошарил у себя в карманах, вытащил единственную мятую сигарету, засунул ее в рот, но закуривать не стал.

— Я уже успела рассказать все дважды и даже подписала свои показания.

— Пожалуйста, просто из вежливости, — он вытащил блокнот.

— Что вы здесь делаете?

— Мне позвонили и подняли с постели. Женщина, агент ФБР, попала в беду. Ну а кроме вас тут нет женщин, агентов ФБР.

— Я рада, что они уделяют здесь такое внимание полу.

— Ты аномалия, — вмешался Ларедо. — Они это заметили.

Пайн даже не посмотрела в его сторону.

Она повторила свою историю. Ей потребовалось двадцать пять секунд и пять отработанных предложений.

— А что ты там делала в такой час? — спросил Ларедо.

— Следовала за интуицией.

— И что она тебе подсказала?

— Положение тела на могиле Патрика Дилейни, одного из Налетчиков.

Ларедо посмотрел на Уоллиса.

— Да, я знаю про эту группу. И что же сообщила тебе интуиция?

— Почему тело лежало именно там, ведь убийца мог выбрать любой из десяти тысяч вариантов? — ответила Пайн, которая так и не смотрела на Ларедо — она не сводила глаз с Уоллиса и его открытого блокнота.

— Ты считаешь, это что-то символизирует? Думаешь, есть связь между Дилейни и нашим убийцей? — спросил Ларедо.

— Если между ними и есть связь, то очень тонкая. Дилейни мертв с шестьдесят четвертого.

— Значит, символ? — вмешался Уоллис.

— Может быть. Наш убийца ничего не делает случайно. Более того, он все тщательно планирует.

— Иными словами, все, что он совершил до настоящего момента, было заранее продумано и имело для него значение, — заметил Ларедо.

— Верно, — согласилась Пайн.

— Но ты могла подождать до утра, чтобы пойти туда. Местные жители рассказали мне, что по ночам на кладбище неспокойно. Проклятье, любое подобное место может быть опасным.

Пайн решила, что должна ему ответить, и бросила на Ларедо пристальный оценивающий взгляд.

— Ну так все и оказалось, там было опасно… для двух идиотов.

Ларедо покачал головой.

— Ты всегда рискуешь, — сказал он. — Слишком сильно по представлениям некоторых из нас.

Она смотрела на него до тех пор, пока его взгляд не опустился в пол.

Тогда Пайн повернулась к Уоллису.

— Что-нибудь еще? — спросила она. — Или мы закончили?

— Да, закончили, — ответил тот. — Этих двух идиотов здесь знают. У них длинный послужной список. Главным образом, разная мелочь. Но теперь они получат солидные сроки.

— В суде будет их слово против моего. Они заявят, что я на них напала. Один из них все время кричал об этом, когда его задержали и посадили в камеру.

— Я не думаю, что у нас будет проблема с жалобой на полицейских, — сказал Уоллис. — Двое мужчин против женщины? Едва ли присяжные в такое поверят, в особенности в Джорджии. И я сильно сомневаюсь, что недоумки на такое осмелятся. Небольшой тюремный срок против признания, что девушка надрала задницы обоим? После этого они не смогут войти ни в один бар.

— Приятно слышать, что здесь все стали такими просвещенными.

— Ну и что нам дает твоя небольшая ночная экскурсия? — спросил Ларедо. — Я бы хотел понять, что ты сама думаешь?

Пайн заскрипела зубами от его едва скрытого намека.

— В самом худшем случае двух безмозглых уголовников уберут с улиц на пять или десять лет, — резко ответила она. — Ведь девушка, на которую они напали, могла оказаться не мной, верно?

— Я не думаю, что найдется еще одна такая же, как ты.

Уоллис переводил взгляд с Пайн на Ларедо, и на его лице появилось недоумение.

— Ладно, полагаю, мы здесь закончили, — сказал Уоллис. — А вам, агент Пайн, стоило бы немного поспать.

Пайн посмотрела на часы.

— Мне необходим кофе и завтрак. — Она бросила взгляд на Ларедо. — Когда девушка рискует и надирает задницы, она начинает испытывать голод.

— Отлично, я угощаю, — последовала неожиданный ответ Ларедо. — Пойдем, я тебя подвезу.

Он повернулся и вышел прежде, чем она успела ответить.

Уоллис сочувственно на нее посмотрел.

— Насколько я понимаю, между вами все сложно?

Пайн, которая открыла рот шире, чем следовало, закрыла его, коротко кивнула Уоллису и последовала за Ларедо.

— Где ты остановился? — спросила Пайн.

Она устроилась на пассажирском сиденье черного внедорожника, который вел Ларедо.

— В мотеле, в двух милях от Андерсонвилля. А ты?

— В «Коттедже», в городе.

Он пожал плечами.

— Если там лучше, чем в гадюшнике, то цена должна превышать суточные от Бюро.

— Потрясающее умозаключение. Я здесь за свои деньги.

— Обожаю телевизионные сериалы, в которых агенты летают на «Гольфстримах», носят одежду от знаменитых дизайнеров и останавливаются в «Ритце». Криминалистическая экспертиза всегда оказывается верной, негодяев тут же находят, убийцы со слезами на глазах признают свою вину через пару секунд после того, как им сообщают, что на месте преступления нашли его волос. А потом все идут и празднуют в крутой полицейский бар, где пьют шампанское по сто долларов за бутылку.

— Ты хочешь сказать, что ненавидишь такие сериалы?

Ларедо улыбнулся и кивнул.

— Верно, я их ненавижу.

— Куда мы едем?

— Кафе находится чуть дальше по дороге, видел его раньше, — ответил он и замолчал, постукивая пальцами по рулю. — Должно быть, ты устала, на ногах всю ночь.