— В смысле вы соврали? — удивилась Зоя, выпрямляясь и изучая его широко распахнутыми глазами.

— Нет, не совсем. Я просто не рассказал тебе… все до конца. Дело в том, что моя дочка… Моя дочка… Она умерла прямо перед тем, как ей исполнилось десять.

— Она болела?

— Нет, ее… С ней произошло несчастье.

— Как с папой?

— Именно так. В общем, у нас были похороны, и ее тоже закопали в землю. Но я постоянно прихожу и навещаю ее, понимаешь… Как бы повидаться. И когда прихожу туда, то чувствую… чувствую, что ей не холодно. Ты это всегда ощущаешь с теми, кого любишь. Так что, я думаю, когда ты с мамой придешь навестить папу, то ты тоже это ощутишь. И даже там ему станет тепло, поскольку он будет знать, что ты по-прежнему с ним. Что люди, которых он любит, находятся рядом. Понимаешь?

Она медленно кивнула, не сводя с него глаз.

— Буду вас ждать, мистер Амос.

— Давай лучше на «ты», Зоя. И просто Амос.

— Хорошо, Амос.

Декер подхватил свою сумку и поспешно удалился.

Он не заметил, что на верхней ступеньке давно уже стояла Джеймисон, которая слышала весь их разговор.

Стояла и тихонько всхлипывала, крепко ухватившись за перила.

Двинувшись вверх по лестнице, Зоя сразу увидела тетю, бросилась к ней и обхватила за ноги. Поскольку Джеймисон по-прежнему дрожала, спросила ее:

— Тетя Алекс, что с тобой? Тебе грустно?

Безуспешно борясь с заливающими лицо слезами, та кое-как ухитрилась ответить:

— Со мной всё в порядке, Зоя. Честно, всё в порядке.

В девять утра у Декера сработал будильник в мобильнике.

Амос выпрямился на водительском сиденье, зевнул и огляделся по сторонам.

До дома престарелых он добрался к шести утра — припарковался прямо на улице и сразу завалился на сиденье подремать. И теперь, немного придя в себя после сна, поехал в ближайший Макдоналдс, в туалете заведения умылся и переоделся, потом пошел завтракать. Съел сэндвич, жадно осушил чашку кофе.

Вернулся к гериатрическому центру «Гленмонт», зашел внутрь.

Здание, судя по всему, построили совсем недавно. Большой вестибюль, залитый светом из многочисленных окон, выглядел довольно приветливо — зоны отдыха с мягкими креслами, большая регистрационная стойка из полированного дерева, веселенькие обои в цветочек…

За стойкой восседала молодая женщина весьма профессионального вида, которая сразу подняла взгляд на подходящего Декера.

— Чем могу помочь?

Он вытащил удостоверение и значок, протянул ей:

— ФБР. Мне нужно побеседовать с одним из ваших пациентов.

— Мы называем их постояльцами, — тут же поправила она, внимательно изучая значок. — Могу я поинтересоваться, по какому вопросу?

— Я расследую серию убийств в Пенсильвании. Выяснилось, что один из ваших постояльцев, Стэнли Ноттингэм, мог знать одного из убитых, когда тот жил в Нью-Йорке.

— Думаю, что мне нужно посоветоваться с начальством.

— Поступайте как знаете, только не держите меня тут слишком долго. У меня очень мало времени.

Регистраторша поспешила прочь и через минуту вернулась в сопровождении высокого крепко сложенного мужчины с густыми темными волосами. О важности этой персоны в равной степени свидетельствовали деловой костюм в тонкую полоску и соответствующее выражение лица.

— Я — Роджер Крэндалл, исполнительный директор. В чем вопрос?

Декер объяснил ему причину своего визита.

— А разве для этого не нужен ордер или что-нибудь в этом роде? — спросил Крэндалл.

— Нет, не нужен. Мистер Ноттингэм — не подозреваемый и не лицо, представляющее оперативный интерес. Но он может оказаться важным свидетелем в деле об убийстве. У меня есть полное право побеседовать с ним.

— По-моему, мне придется проконсультироваться с нашим юристом. Не могли бы вы зайти в другое время?

В ответ Декер вытащил свою записную книжку:

— Крэндалл с двумя «л»? Мне написание и с одним попадалось, просто хочу уточнить.

— С двумя. А к чему этот вопрос?

— Мой босс в ФБР терпеть не может, когда в ордерах на арест коверкают фамилии.

Крэндалл отпрянул:

— Ордерах на арест?! Чей арест? Мой? За что? — добавил он дрожащим голосом.

— Ну вы ведь в данный момент препятствуете работе правоохранительных органов, разве не так?

— Чем это я вам препятствую?

— Я уже поставил вас в известность, что ваш постоялец не является подозреваемым или лицом, представляющим оперативный интерес. На нем нет никакой уголовной ответственности. Но он может оказаться важным свидетелем. И вам следует знать, что у ФБР есть право в любой момент побеседовать с важным свидетелем. И, не позволяя мне сделать это, вы совершаете федеральное преступление, минимальный срок за которое, между прочим, — пять лет, причем в тюрьме федерального значения. — Декер оглядел одетого с иголочки директора. — Почему-то мне кажется, что костюмчик в полоску вам больше к лицу, чем оранжевая роба.

Крэндалл туповато посмотрел на него, после чего произнес:

— Я сам провожу вас к мистеру Ноттингэму.

Амос с преувеличенным тщанием вырвал из блокнота листок с фамилией Крэндалла, скомкал и бросил в ближайшую мусорную корзину.

— Благодарю за сотрудничество.

Пока они шли по коридору, он спросил:

— Что вы мне можете сказать про этого Ноттингэма? Насколько я понимаю, он поступил совсем недавно?

Крэндалл кивнул:

— Именно так. Обычно пожилых людей сюда отправляют родственники. Все мы стареем, и когда уже не можешь сам за собой ухаживать… ну иногда это бывает трудно признать самому. Однако мистер Ноттингэм — совсем другой случай. Близких родственников у него не осталось, но он сам решил, что больше не способен жить в одиночку. Вот и переехал сюда, причем полностью за собственный счет.

— А откуда он узнал про ваш центр?

— У нас тут вообще много народу из Нью-Йорка. Мы практически на самой границе штата, так что, если кто из родственников захочет навестить, добираться недалеко.

— Насколько я понимаю, он из индустрии моды.

— Да. Работал сразу на несколько модных домов. Очень приятный человек. И видно, что образованный.

— Как у него со здоровьем?

— Вообще-то мы такую информацию обычно не выдаем, но все же могу вам сказать, что у него проблемы, типичные для человека его возраста.

— Хорошо, но я вообще-то хотел спросить — он в своем уме?

— О да, тут как раз никаких проблем нет. По крайней мере, пока.

Они остановились у двери. «Стэнли Ноттингэм» — гласила надпись на карточке, вставленной в привинченную к ней медную рамку.

— Ну вот и пришли.

Крэндалл постучался:

— Мистер Ноттингэм? Стэнли, можно войти? Это мистер Крэндалл.

Низкий хрипловатый голос что-то согласно буркнул в ответ, и Крэндалл открыл дверь. Они с Декером переступили порог.

Стэнли Ноттингэм сидел в кресле рядом с кроватью — долговязый, высохший, как скелет, с венчиком седых волос вокруг головы. На носу — очки в толстой черной оправе. Облачен он был в нечто вроде пижамы — шелковой, в мелкий горошек.

В углу стоял кислородный баллон на колесиках.

Стены были сплошь увешаны большими обрамленными в рамы фотографиями, изображающими различных манекенщиц на подиуме.

— Стэнли, это… — Крэндалл примолк и повернулся к Декеру: — Простите, как вас, еще раз?

— Амос Декер, мистер Ноттингэм. Я из ФБР.

Ноттингэм, который с отсутствующим видом горбился в кресле, вдруг резко выпрямился и ухитрился сесть ровно. Это достижение его явно обрадовало, поскольку он даже хлопнул в ладоши.

— ФБР? — Широко улыбнулся. — Вот здорово!

Декер покосился на Крэндалла:

— Теперь я и сам управлюсь, спасибо.

Директору это явно пришлось не по вкусу, но он коротко кивнул и удалился. Дверь, однако, оставил открытой.

Амос подошел к ней, плотно закрыл и вновь повернулся к Ноттингэму:

— Спасибо, что готовы уделить мне время.