— Но позвоночный канал не виден… Ладно, это хрестоматийная экзартикуляция.

— Да, но ствол мозга тоже рассечен.

Бет вгляделась в изображение на экране.

— Рассечение ствола мозга?

— Чаще всего такое встречается при автокатастрофах, при резком торможении… Перелом основания черепа — причина гибели Дейла Эрнхардта на «Дейтоне»[187]. Другой вариант — длительное падение. Ствол мозга лопается, смерть на месте.

Бет ткнула пальцем в сторону тела Дианы.

— Эту даму обнаружили засунутой в холодильник в ее юридической фирме примерно через два часа после того, как она вошла в свой офис. Она не нарезала круги на «Дейтоне 500» и не падала с крыши дома.

Судмедэксперт вновь указал на заметно обесцвеченное место в основании шеи.

— Удар в эту точку. Мне не сильно помогло ее пребывание в холодильнике, но вот здесь несомненные следы ушиба перед смертью.

— Ее ударили? Чем, док?

— А вот тут мы переходим к странностям. Я не обнаружил никаких следов. Ни волос, ни волокон, ни пластика, ни металла. Ничего, связанного с зоной повреждения.

— Тогда чем же ее убили?

— Моя лучшая гипотеза — ногой.

— Ногой?

Касселл указал на ссадины на лице Толливер:

— Картина выглядит следующим образом. Женщина лежит на полу, лицом вниз, подбородок прижат к линолеуму, что объясняет порез и синяки, вызванные смертельным ударом. Затем некто — возможно, крупный и сильный мужчина — наступает ей ногой на шею, вкладывая в это движение весь свой вес. Что ни применяй — доску, трубу, молоток или бейсбольную биту, — все оставит на коже заметные следы. Но, как вы видите, ничего подобного здесь нет. Однако человеческая ступня достаточно эластична и может не оставить следов. Даже после удара кулаком останутся следы — от костяшек или ладони, к примеру. Вдобавок, разумеется, в нисходящий удар ногой можно вложить заметно больше усилий, добавляя к удару вес своего тела.

— Итак, нога… Но разве обувь не оставит следов?

— Возможно, хотя человеческая кожа не так податлива, как влажная трава или грязь. Я смогу выявить след в зоне травмы, если вы дадите мне для сравнения ботинок, носок или ступню.

— Хорошо. Но вам когда-нибудь доводилось видеть рассечение ствола мозга при нападении без оружия?

— Только однажды. Но нападавший не был человеком.

Бет удивленно посмотрела на него:

— То есть?

— Много лет назад я был в отпуске в Йеллоустоунском национальном парке. Там произошел несчастный случай с туристом, и меня пригласили провести аутопсию.

— И кто же убил этого человека?

— Гризли. Возможно, самый опасный хищник на планете, — ответил Касселл и улыбнулся Бет. — Разумеется, не считая человека, как мы оба прекрасно знаем. В любом случае этот неудачливый турист потревожил взрослого самца гризли, когда тот ел какую-то добычу.

— Док, в Джорджтауне не водятся гризли.

— Нет. Зато здесь явно есть человек с необычной силой и навыками. Удар был нанесен строго в точку, необходимую для рассечения ствола мозга. И я сомневаюсь, что это случайность.

— Так она уже была без сознания? Или кто-то ее держал? Если преступник был один, она должна была сопротивляться, и на пальцах остались бы следы.

— Под ногтями все чисто.

— Наркотики?

— Токсикологические анализы еще не пришли.

Бет внимательно смотрела на тело.

— Предположим, у преступника был пистолет, и он приказал Толливер лечь на пол лицом вниз. Потом он ее убивает. Тогда достаточно одного человека.

— Верно.

— Ладно, что еще?

— Мы обследовали ее одежду. Нашли несколько волокон, которые ни к чему не подходят.

— Остались от преступника?

— Возможно. Кроме того, ее пиджак испачкан чем-то странным.

— Испачкан?

— Да, что-то вроде жира или земли, сейчас анализируем.

— Ее одежда могла испачкаться о какой-то предмет из холодильника.

— Мы проверили все, что там было. Не подходит.

— Раннее утро, она поднимается с парковки в офис, и у нее на одежде остается земля. Следы преступника?

— Возможно… — Касселл покачал головой. — Я десять лет проработал в судмедэкспертизе Бронкса. Никак не могу привыкнуть.

Бет понимающе кивнула.

— Я знаю, в полиции Нью-Йорка говорят «нарушитель», а мы говорим «преступник». Вы можете дать мне окно по времени смерти?

— Бет, это исключительно проблематично. Ее нашли в холодильнике, выставленном на плюс три градуса, потом ее тело несколько часов находилось при комнатной температуре. Когда я прибыл на место преступления, тело на ощупь было очень холодным. А потом ее привезли сюда и поместили в один из холодильников морга. Сейчас, без заморозки, разложение идет строго по расписанию. Пока что трупное окоченение, как вы видите, — заметил он, приподнимая негнущуюся руку трупа. — Но первоначальное охлаждение сбило нормальные посмертные химические процессы.

— Содержимое желудка?

Касселл нажал несколько клавиш на ноутбуке, потом просмотрел экран.

— В большинстве судмедэкспертиз мы не делаем подробного анализа содержимого желудка, если только нет подозрений в передозировке наркотиков или отравлении. Но я знал, что, если не займусь этим, вы все равно скажете его сделать.

— Чем дольше вместе работаешь, тем лучше получается, верно?

— Она не завтракала и, похоже, последний раз принимала пищу прошлым вечером. Примерно шестьсот кубиков содержимого, включая частично переваренный красный белок.

— Иначе говоря, кусочки стейка?

— Скорее всего. Горох, кукуруза и нечто похожее на розовую картошку. Еще шпинат. Желудок и дуоденальная слизистая ярко-зеленого цвета.

— Такой эффект может дать брокколи.

— Но брокколи, как и кукуруза, плохо переваривается в желудке, и я нашел бы кусочки в содержимом. Кукуруза там есть, это отмечено, но брокколи нет.

— Что-нибудь еще?

Касселл скорчил рожу.

— Эта дама любила чеснок. Запах просто невыносимый.

— Напомните, чтобы я купила вам пару прищепок для носа… Ладно, так что со временем смерти? Есть предположения?

Медэксперт снял очки.

— Если у вас есть надежные свидетели для обоих концов двухчасового промежутка, в течение которого ее убили, я не смогу дать лучшей привязки, даже со всей этой модной аппаратурой и тестами.

— Пока трудно сказать, насколько надежны мои свидетели… Что-то еще?

— Когда я сказал про обследование ее одежды, я забыл упомянуть, что одного предмета не хватало.

— Ее трусиков.

— Разумеется, я исхожу из допущения, что эта дама обычно носила нижнее белье.

— Сорок семь лет, партнер в юридической фирме, жила в доме за миллион долларов в Александрии, у воды, и была одета в костюм от «Шанель», когда ее затоптали. Я думаю, мы вполне можем допустить, что она относится к тем женщинам, которые носят нижнее белье. Что показало обследование?

— Ссадины вокруг половых органов однозначно свидетельствуют об изнасиловании.

— Док, пожалуйста, скажите мне то, что я хочу услышать.

— Этот парень оставил внутри кое-какие свои частички.

Касселл подвел ее к микроскопу. Она посмотрела в окуляр на пластинку и внезапно улыбнулась.

— Заветное желание судмедэкспертизы.

— Сперма, — добавил Касселл с оттенком триумфа. — В вагине и вплоть до шейки матки.

— Вы сказали, парень оставил частички?

— Два лобковых волоса с корнем, которые не принадлежат покойной.

— Будем надеяться, что база данных даст совпадение… Есть еще что-нибудь для меня?

Касселл помешкал.

— Не по этому делу, нет. Я слышал, что Мейс вышла. Пожалуйста, передайте ей привет от меня.

— Передам.

— Как она?

— Вы знаете Мейс. Встряхнулась и побежала дальше.

— Скажите ей, что небеса точно есть и Моне никогда туда не попасть.

Бет улыбнулась.

— Скажу.

Ворота. Большие ворота. И стена. Длинная высокая стена.