— Вполне приемлемая гипотеза. Ничем не хуже вашей.

— Думаю, что Энн Джефриз не смогла бы отличить героин от сахара даже в том случае, если бы их запихали ей в глотку.

— Все эти рассуждения не имеют значения, — сказала Симпсон, скрестив руки на груди. — Скажите лучше, чем мы теперь займемся.

— Помните двух парней, которых мы встретили на острове Рузвельта? Рейнке и Петерса? Я им звонил. Они закончили анализ почерка, и я думаю, мы могли бы проехаться к ним, чтобы познакомиться с результатами, взять предсмертную записку и немного поразнюхать, что творится в их конторе.

— Поразнюхать?! — воскликнула она. — Известно ли вам, что, когда президент Соединенных Штатов Америки посещает Национальный разведывательный центр, агенты нашей службы не допускаются на некоторые этажи?

— Мне это давно известно, и до сих пор выводит из себя, — ответил Алекс.

— И что же вы рассчитываете там найти?

— В целях следствия нам надо узнать, чем занимался в НРЦ Джонсон.

— Интересно, куда подевался человек, опасавшийся поставить под удар три последних года своей безупречной до сей поры службы?

Алекс остановился перед светофором, повернулся лицом к спутнице и сказал:

— Если бы я этого опасался, то мне следовало бы немедленно отдать свой значок. А поскольку я не хочу этого делать…

— И когда же наступило у вас это патриотическое прозрение? Только что?

— Нет. Один старый друг открыл мне глаза прошлым вечером.

Загорелся зеленый свет, и машина двинулась дальше. Алекс искоса поглядывал на девушку, и когда та расстегнула пиджак, сказал:

— Что я вижу?

— Мой прежний револьвер был слишком тяжелым, — не глядя на него, ответила Симпсон.

Алекс обратил внимание и на то, что из нагрудного кармана ее пиджака исчез яркий платок.

Когда Симпсон снова заговорила, они уже катили по округу Фэрфакс.

— Вчера я ужинала с отцом, — сказала она.

— И как чувствует себя наш добрый сенатор?

— Он чувствует себя весьма информированным человеком, — довольно резко ответила она.

Алекс, проявив мудрость, предпочел воздержаться от комментариев.

Когда они подъезжали к хорошо охраняемому главному входу в НРЦ, Алекс с восхищением оглядел огромное длинное здание.

— Каким же у них, черт побери, может быть бюджет?

— Их бюджет, так же как и наш, является государственной тайной.

На то, чтобы получить допуск, ушел целый час, но даже и после этого они, несмотря на протест, были вынуждены сдать оружие. По коридорам их сопровождали два вооруженных охранника и один весьма любознательный доберман, постоянно принюхивавшийся к штанине Алекса.

— Не забывай, парень, что мы с тобой в одной команде, — шутливо произнес Алекс, обращаясь к псу.

Охранники даже не улыбнулись.

Агентов секретной службы привели в небольшую комнату и велели ждать. Ждали они очень долго.

— У меня разыгралось воображение, или мы действительно очутились во враждебном стане? — с горечью поинтересовался Алекс, после того как в очередной раз не попал бумажным шариком в мусорную корзину.

— Это была ваша идея, — бросила Симпсон. — У меня же осталась куча дел в офисе, которые требуют внимания ради успешного продолжения моей карьеры.

Алекс не успел ответить, поскольку дверь открылась и в комнату вошел Тайлер Рейнке в сопровождении Уоррена Петерса.

— Давно не виделись… — сказал Алекс, демонстративно глядя на часы. — Рад, что вам в конце концов удалось выкроить время.

— Простите, что заставили вас ждать, — небрежно проговорил Рейнке, достал листок бумаги, и они уселись за небольшим столом посреди комнаты. — Почерк в записке идентичен почерку Джонсона, — сказал Рейнке и передал агентам секретной службы доклад экспертов.

— Неудивительно, — ответил Алекс. — А где сама записка?

— В лаборатории.

— О'кей. — Алекс сделал паузу, ожидая пояснения. Не получив оного, агент секретной службы заявил: — Я хочу получить ее назад.

— Хорошо, — ответил Петерс.

— Правда, это займет немного времени, — добавил Рейнке.

— Я как раз на это рассчитывал, поскольку нам хотелось бы взглянуть на рабочее место Джонсона и потолковать с его коллегами. Желательно понять, чем он занимался.

— Боюсь, это невозможно, — с непроницаемым выражением лица произнес Петерс.

— Мы, парни, расследуем смерть человека, и нам нужна помощь.

— Что касается сотрудничества в расследовании, то мы провели для вас анализ почерка. Кроме того, совершенно очевидно, что Джонсон покончил с собой. К такому же выводу пришло и Федеральное бюро расследований.

— Очевидные обстоятельства иногда оказываются обманчивыми, — сказал Алекс. — А осмотр рабочего места входит в стандартную процедуру любого связанного со смертью расследования.

— Знакомиться с характером работы Патрика Джонсона могут лишь лица, имеющие высшую форму допуска к секретным материалам, — жестко произнес Рейнке. — Ваша степень допуска не годится. Я проверил.

Алекс наклонился вперед и, глядя в зрачки Рейнке, сказал:

— Я пять лет охранял президента Соединенных Штатов. Я работал в Объединенной оперативной группе по борьбе с терроризмом тогда, когда вы еще лапали девчонок в колледже. Я охранял заседания Объединенного комитета начальников штабов, когда там обсуждались такие вещи, услышав которые вы от страху наложили бы в свои портки от «Братьев Брукс».

— Степень вашего доступа недостаточна, и исключений быть не может, — упрямо повторил Рейнке.

— В таком случае мы имеем серьезную проблему, — сказал Алекс. — Мне поручили вести расследование, и я буду его вести — либо без сложностей, либо с большими сложностями, для вас.

— Это как же? — спросил Петерс.

— А так, что я могу получить судебный ордер на обыск рабочего места Джонсона и допрос его коллег вне зависимости от уровня моего допуска к гостайнам.

— В стране нет такого суда, который мог бы выдать ордер на обыск в этом помещении, — с улыбкой произнес Рейнке.

— Значит, вы решили разыграть карту «национальной безопасности»?

— Секретная служба этим занимается постоянно, — парировал Петерс.

— Но только не в подобных случаях. И позвольте напомнить, что моим боссом является Управление национальной безопасности, а не вонючее казначейство.

— Все верно. Однако директор Управления национальной безопасности подотчетен Картеру Грею.

— Чушь. Они оба на уровне министров.

— Может быть, вы, парни, прекратите спор, чей пенис длиннее? — вмешалась Симпсон. — Все это начинает выглядеть довольно глупо.

Дверь открылась. Рейнке и Петерс мгновенно вскочили на ноги. С порога на них смотрел Картер Грей. Алекс с изумлением наблюдал затем, как Король разведки подошел к Симпсон, обнял ее за плечи и клюнул в щеку.

— Ты, как всегда, очаровательна, Джеки. Как идут дела?

— Я знавала и лучшие дни, — бросила она, покосилась на Алекса и сказала: — Это мой партнер Алекс Форд.

— Рад знакомству, Алекс, — кивнул Грей.

— Благодарю вас, сэр.

— Вчера я ужинала с папой, — сообщила Грею Симпсон.

— Сенатор должен выкроить время, чтобы поохотиться со мной на оленей. Прошлый раз, когда мы охотились вместе, я уложил вожака. С тех пор мне катастрофически не везло.

— Хорошо, я ему скажу.

— Чем я могу вам помочь?

Симпсон пояснила, что им хотелось бы осмотреть рабочее место Патрика Джонсона.

— Я сказал, что у них для этого слишком низкая форма допуска, — вмешался Рейнке.

— Не сомневаюсь, — сказал Грей и, обращаясь к Симпсон, продолжил: — Пойдем, Джеки. Я сам провожу тебя. Это все! — бросил Король разведки таким тоном, что Рейнке и Петерс мгновенно выскочили из комнаты.

Грей шел по коридору чуть впереди, и Алекс ухитрился прошептать на ухо Симпсон:

— Боже, вы никогда не говорили, что знакомы с Картером Греем.

— А вы никогда не спрашивали.

— Откуда вы его знаете?

— Он мой крестный.

Пока Алекс и Симпсон торпедировали НРЦ, Оливер Стоун следил за шахматной доской в парке у Белого дома. Его противником был Томас Джефферсон Уатт, больше известный как Ти-Джи. Он был старинным другом Стоуна и вот уже почти сорок лет работал на кухне Белого дома.