За столом, который стоял сбоку от кабинета Перкинса, сидел мужчина сильно за сорок, со светлыми, очень коротко подстриженными волосами и длинным узким лицом, отмеченным аурой власти. Его уверенная манера держаться говорила о том, что ему очень нравится ее использовать. Когда он встал, Фиске отметил про себя, что в нем больше шести футов роста и он явно много времени проводит в спортивном зале.

— Детектив Чандлер? — Мужчина протянул руку, а другой ловко продемонстрировал свое удостоверение. — ФБР, специальный агент Уоррен Маккенна.

Полицейский посмотрел на Перкинса.

— Я не знал, что к делу подключили Бюро.

Тот собрался ответить, но Маккенна резко прервал его:

— Как я уверен, вам известно, генеральный прокурор и ФБР имеют законное право расследовать убийство любого человека, находившегося на службе правительства США. Однако Бюро не собирается забирать у вас это дело или наступать вам на пятки.

— Это хорошо. Потому что, будь минимальный намек на нежелательное давление — и я отправлюсь в психушку, — сказал Чандлер и улыбнулся.

— Я постараюсь это запомнить, — ответил Маккенна, причем ни один мускул на его лице не дрогнул.

Джон протянул руку.

— Джон Фиске, агент Маккенна. Майкл Фиске был моим братом.

— Я сожалею, мистер Фиске, и знаю, что вам очень тяжело, — сказал Маккенна, пожал Джону руку и снова повернулся к Чандлеру. — Если обстоятельства потребуют более активного участия ФБР, мы рассчитываем на ваше полное сотрудничество. Не забывайте, жертва являлась федеральным служащим. — Он обвел взглядом комнату. — Майкл Фиске работал в одном из самых уважаемых учреждений мира. И, возможно, одном из тех, что внушают огромный страх.

— Страх, рожденный невежеством, — вставил Перкинс.

— Однако о нем нельзя забывать, потому что он является данностью. После Уэйко, Всемирного торгового центра и Оклахома-Сити мы стали более осторожными[256], — сказал Маккенна.

— Жалко только, что вы медленно учитесь, — сухо заметил Чандлер. — Однако борьба за территорию — пустая трата времени, а я верю в пользу обмена, причем равноценного, идет?

— Разумеется, — ответил Маккенна.

В течение получаса полицейский задавал вопросы, пытаясь определить, могло ли какое-то дело из тех, которыми занимался Майкл Фиске, привести к его убийству. И всякий раз он получал от служащих суда один и тот же ответ: «Невозможно».

Маккенна почти не задавал вопросов, но внимательно слушал Чандлера.

— Конкретные детали дел, которые заслушивает суд, в такой степени скрыты от общественности, что ни у кого нет ни малейшей возможности узнать, над чем работает или не работает тот или иной клерк. — Перкинс громко стукнул ладонью по столу, чтобы подчеркнуть свои слова.

— Если только кто-то из служащих не раскроет данную информацию.

Перкинс покачал головой.

— Я лично инструктирую всех касательно безопасности и конфиденциальности. Этические правила, которым должны следовать служащие, сформулированы четко и жестко. Им даже выдается специальное пособие по данной теме. Никакие утечки информации недопустимы.

Однако ему не удалось до конца убедить Чандлера.

— Каков средний возраст здешних клерков? Двадцать пять? Двадцать шесть?

— Около того.

— Они — дети, которые работают в самом высоком суде страны. И вы хотите сказать, что они не могут проговориться, что такое невозможно? Даже ради того, чтобы произвести впечатление на барышню?

— Я здесь слишком долго, чтобы использовать слово «невозможно» для описания чего бы то ни было.

— Я — детектив отдела убийств, мистер Перкинс, и, поверьте мне, у меня точно такая же проблема.

— Мы можем вернуться к существу вопроса? — вмешался Делласандро. — Судя по тому, что нам известно, складывается впечатление, что мотивом убийства было ограбление. — Он расставил руки в стороны и выжидательно посмотрел на Чандлера. — Какое отношение к этому имеет суд? Вы уже провели обыск в квартире?

— Еще нет. Я отправлю туда своих людей завтра.

— Откуда нам знать, что убийство Майкла Фиске не связано с его личной жизнью? — спросил Делласандро.

Все посмотрели на Чандлера, дожидаясь его ответа. Детектив заглянул в свои записи, на самом деле даже не пытаясь их прочитать.

— Я всего лишь проверяю все возможные направления. В том, чтобы прийти на работу жертвы убийства и задавать вопросы, господа, даже отдаленно нет ничего необычного.

— Вне всякого сомнения, — сказал Перкинс. — И вы можете рассчитывать на наше полное сотрудничество.

— А теперь давайте-ка посмотрим на кабинет мистера Фиске, — сказал Чандлер.

Мужчина скользил по коридору бесшумно, точно на кошачьих лапах. В нем было шесть футов и три дюйма роста, худой, но крепкого телосложения, с широкими плечами, начинавшимися сразу у мощной шеи. Дополняли картину длинное узкое лицо, каштанового цвета кожа, гладкая, если не считать глубоких морщин около глаз и рта, напоминавших отпечатки пальцев, и короткая, черная с проседью борода. Он был в мятой бейсболке с надписью «Вирджиния Тех»[257], потертых джинсах и выцветшей, с пятнами пота джинсовой рубашке с закатанными рукавами, открывавшими могучие, с выступающими венами руки. Из переднего кармана его рубашки торчала пачка сигарет «Пэлл-Мэлл». Мужчина дошел до конца коридора и повернул за угол, и солдат, сидевший около двери в последнюю палату, встал и поднял руку.

— Извините, сэр, здесь разрешено находиться только необходимому медицинскому персоналу.

— Там лежит мой брат, — сказал Джошуа Хармс. — И я намерен его навестить.

— Боюсь, это невозможно.

Хармс взглянул на именной жетон солдата.

— Боюсь, ты ошибаешься, рядовой Браун. Я регулярно навещаю его в тюрьме. И ты меня сейчас к нему пропустишь.

— Не думаю.

— Тогда я отправлюсь к тому, кто самый главный в этой больнице, в местную полицию и начальнику Форт-Джексона, и скажу им, что ты отказал члену семьи в праве навестить умирающего родственника. И тогда все они по очереди надерут тебе задницу, солдатик. Я еще не сказал, что провел три года во Вьетнаме и моих наград хватит, чтобы украсить ими тебя с головы до ног. Мне нужен ответ, причем немедленно.

Браун целую минуту нервно оглядывался по сторонам, явно не зная, как поступить.

— Мне нужно позвонить.

— Нет, не нужно. Можешь меня обыскать, но я все равно войду туда. Это не займет много времени и произойдет прямо сейчас.

— Как вас зовут?

— Джош Хармс. — Он вытащил бумажник. — Вот мои права. За прошедшие годы я много раз побывал в тюрьме, но что-то не помню, чтобы видел тебя там.

— Я не работаю в тюрьме, — сказал солдат. — Меня назначили сюда временно. Я из резерва.

— Из резерва? Охраняешь заключенного?

— Представители персонала исправительного заведения, которые прилетели сюда вместе с вашим братом, вернулись назад вчера. Утром прибудет смена.

— Слава им! Итак, мы готовы разрешить нашу проблему?

Рядовой Браун смотрел на него несколько секунд.

— Повернитесь, — сказал он наконец.

Джош послушно выполнил приказ, и Браун принялся его обыскивать. Прежде чем он добрался до переднего кармана брюк, Джош сказал:

— Ты особо не волнуйся, но там лежит складной нож. Просто достань его и подержи у себя. И береги его — я очень нежно к нему отношусь.

Рядовой Браун закончил ощупывать Джошуа и выпрямился.

— У вас десять минут, не больше, и я войду вместе с вами.

— Если ты войдешь со мной, получится, что ты оставил свой пост. А если оставишь свой пост в армии или резерве, ты окажешься там, где мой брат. — Джошуа посмотрел в молодое лицо паренька и решил, что он обычный воскресный воин, мечтающий о славе. Скорее всего, занимается бумажной работой с понедельника по пятницу, потом надевает камуфляжную форму, берет пистолет и отправляется на поиски приключений. — И вот еще что я тебе скажу: тюрьма — не то место, где захочет оказаться такой красавчик, как ты.