— На дворе две тысячи семнадцатый год, но это совсем не чувствуется, — вздохнул Амос. — Когда я был маленьким, по телевизору показывали передачи о том, каким будет будущее. Роботы убирают в квартире, люди летают на работу в своих машинах… А вместо этого мы получили… вот что.

— Декер, ты говоришь прописные истины. Послушай, Мелвин сказал, что в ближайшее время приедет сюда, чтобы познакомиться с людьми и взглянуть на свою собственность.

— Я буду рад снова с ним встретиться, — встрепенулся Амос.

— Знаю, вы с ним быстро сошлись.

— Мелвин — мой лучший друг.

Услышав это замечание, Алекс слегка нахмурилась, но ничего не сказала.

У Декера зазвонил телефон. Это был Богарт. Молча выслушав то, что он ему сказал, Амос отключился.

— Изменение планов. Богарт хочет, чтобы мы приехали в морг.

— Зачем?

— Патологоанатом только что закончила вскрытие Дабни.

— Очень хорошо, но мы и так знаем, отчего он умер. Огнестрельное ранение в голову, нанесенное самому себе.

— Да, но это еще не все.

— Что?

— Похоже, этот человек уже был мертв, когда стрелял в себя.

Та же самая патологоанатом Линна Уэйнрайт молча наблюдала за тем, как Декер рассматривает разрезанное тело Уолтера Дабни. На груди трупа темнел острый угол стандартного разреза, уже зашитого.

Рядом с Декером стоял Богарт. Джеймисон держалась поодаль, стараясь не смотреть на разделанное тело.

Не так давно этот человек был успешным бизнесменом и имел любящую семью. Теперь он представлял собой безжизненный, изуродованный мешок с мясом и костями, лежащий на стальном столе.

— Вы уверены? — спросил Богарт.

Взяв рентгеновский снимок, Уэйнрайт закрепила его на подсвеченном экране на стене и указала на темное пятно.

— Обширная опухоль головного мозга, неоперабельная вследствие своего расположения и того, насколько глубоко она проникла в жизненно важные области. Я уже делала рентгеновские снимки и сразу поняла, что тут что-то есть. Но когда извлекла мозг, я просто поразилась, насколько все плохо.

— Сколько ему еще оставалось жить? — спросил Декер.

Патологоанатом задумалась.

— Конечно, вам понадобится заключение еще одного специалиста, но, по моим грубым оценкам, шесть месяцев или даже меньше. Скорее меньше. Потому что у него к тому же вот здесь была аневризма, вот-вот готовая лопнуть, — добавила она, указывая другое пятно на снимке. — Если честно, я удивлена, что головной мозг у него продолжал полностью функционировать.

— Быть может, у него оставалась какая-то цель в жизни, — предположил Декер. — Например, убить Анну Беркшир.

— Ты правда так думаешь? — резко спросил Богарт.

— Я не исключаю такую возможность.

— Как вы полагаете, его жена знала? — спросила Джеймисон. — Насчет опухоли?

— Сомнительно, — ответил Росс. — Я хочу сказать, можно было бы ожидать, что она об этом упомянет.

— Возможно, это и была та неожиданная поездка, которую Дабни совершил месяц назад, — сказал Амос. — Именно тогда ему поставили диагноз. — Он повернулся к патологоанатому. — Может ли так быть, что он не знал про опухоль?

— Все может быть, — осторожно ответила Уэйнрайт. — Но обязательно должны были быть внешние симптомы. Легкое расстройство двигательных функций. Нарушение мыслительного процесса. Полагаю, человек такого положения, образованный, состоятельный, наверняка хорошая программа страхования здоровья, — обязательно обратился бы к врачу. Простая томография установила бы наличие опухоли. А другие анализы подтвердили бы то, что она злокачественная.

— Интересно, почему никто из деловых партнеров Дабни не заметил ничего неладного, — сказал Богарт. — Им ведь приходилось много с ним общаться.

— Кстати, а почему ничего не заметила его жена? — добавила Джеймисон.

— При такой разновидности рака конец наступает очень быстро, — сообщила патологоанатом. — Но до определенного момента больной мог работать вполне нормально, пока опухоль не стала слишком обширной. Судя по виду мозговых тканей, на мой взгляд, это время стремительно приближалось.

— То есть Дабни мог прятать свое заболевание от родных, друзей и коллег по работе? — спросил Декер.

— Опять же, все возможно. Он также мог принимать какие-то препараты, помогавшие ему.

— И анализ крови покажет их присутствие в организме? — спросил Богарт.

— Я уже направила образцы на обработку, — сказала Уэйнрайт.

Амос снова посмотрел на тело.

— Поскольку Дабни уже умирал, сведение счетов с жизнью приобретает больший смысл. Он избавил себя и членов своей семьи от нескольких месяцев мучительных страданий. Однако это не объясняет убийство Беркшир.

— Ну, скажем прямо, я полагаю, его близкие предпочли бы несколько месяцев предсмертных мучений тому, что происходит сейчас, — возразила Джеймисон.

— Из чего следует, что у Дабни была очень веская причина, — сказал Амос. — И мы должны найти какая.

Он направился к выходу.

— Декер, ты куда? — окликнула его Алекс.

— Выпить чашку кофе.

Кафе, куда заглянул Дабни непосредственно перед тем, как убить Беркшир, располагалось прямо напротив Центрального управления ФБР. Оно принадлежало крупной сети; внутри было просторно и светло, а в удобных креслах за удобными столиками можно было не только перекусить, но и поработать. Вдоль стен тянулись розетки для зарядки электронных устройств.

Декер и Джеймисон подошли к стойке — Богарт остался в морге, чтобы переговорить с патологоанатомом и сделать несколько телефонных звонков, — и Амос показал молодой официантке удостоверение ФБР. Девушке было лет двадцать с небольшим, темные волосы схвачены на затылке резинкой. Она была в белых брюках и черной тенниске с логотипом заведения. На лице красовались очки в круглой оправе.

— Вы работали вчера? — заказав кофе, спросил Декер.

Девушка кивнула.

Амос показал ей фотографию Уолтера Дабни.

— Видеокамеры уличного наблюдения подтверждают, что этот мужчина вошел сюда в десять часов утра и вышел минут через пятьдесят.

— Тот тип, который застрелил женщину? Я видела про это в новостях.

— Он самый. Вы видели его здесь? Вы принимали у него заказ?

— Да, видела. И это я его обслуживала.

— Что он заказал?

Девушка задумалась.

— Горячий чай и булочку с черникой. По крайней мере, так мне кажется. В течение дня я обслуживаю много клиентов.

— Какое впечатление он на вас произвел? Вам не показалось, что он нервничал?

— Да нет, ничего особенного. Он показался мне… ну, вполне нормальным.

— Где он сел?

Официантка указала за столик у окна.

Декер обвел взглядом зал, запоминая расположение всех столиков.

— Когда он пришел, здесь было много народа?

— Нет, утренний наплыв посетителей уже спал. Во всем зале были заняты от силы два столика.

— Которые?

Девушка указала. Оба столика были рядом со стойкой.

— Вы не обратили внимания, никто к нему не подходил? — спросил Амос. — Не заговаривал с ним?

— Вообще-то я проводила учет и была занята, так что точно сказать не могу. Помню, один раз я подняла взгляд — так он просто сидел, уставившись в окно.

— Кто-нибудь из тех, кто здесь работает, мог что-либо видеть?

— У Билли вчера тоже была утренняя смена, но сегодня он не работает. Возможно, что-то и видел… Он разносил заказы и протирал столики.

Джеймисон вручила официантке две визитные карточки.

— Попросите Билли связаться с нами. И если сами что-нибудь вспомните, позвоните нам.

Пока она говорила, Декер сел за столик, за которым сидел Дабни.

— На этом месте? — спросил он.

Девушка оглянулась.

— Нет, на том, что слева от вас.

Переменив место, Декер обвел взглядом зал, а Джеймисон тем временем подошла к нему и села на стул, который он только что освободил.

— О чем ты думаешь?

Амос уставился в окно. С этого места ему были видны вход в здание имени Гувера и будка охранника. Внутри кто-то находился, но он не смог определить, тот ли это охранник, который дежурил накануне.