— А вот мне не так повезло.

Все обернулись и увидели, что Марс зажимает окровавленную руку.

— Думаю, это лишь царапина, но жжет адски.

Схватив из шкафчика на стене аптечку, Браун начала с помощью Джеймисон обрабатывать Мелвину рану.

Декер следил по монитору за тем, как боевики обыскивают помещение.

Не найдя бесследно исчезнувшую добычу, разозленные громилы принялись поливать стены градом пуль. Однако ни одна пуля не проникла в убежище, где укрылись Браун и ее гости. Услышав звуки приближающихся сирен, боевики бросились бегом прочь.

Через четыре минуты все вышли из убежища навстречу полицейским, осторожно заглянувшим в помещение. Предъявив свои документы, Браун объяснила, что к чему.

Полицейские обвели взглядом разгром.

— Похоже, кто-то вас сильно не любит, — пробормотал один из них.

— Ну, именно ради такого случая я и застраховала жилье, — парировала Браун.

Закончив осмотр дома и опросив всех присутствующих, полицейские уехали, оставив четырех человек озабоченно переглядываться друг с другом.

— Это было на грани, — первым нарушил молчание Марс. — Харпер, как ты вообще узнала про них?

— Выглянув на улицу, я увидела красные точки на очках ночного видения у них на головах. Это потому, что они использовали устаревшие модели. Наше ведомство по очевидным причинам уже отказалось от таких. Слишком хорошая мишень.

— Ну, слава богу, что у тебя есть убежище, — высказала вслух общую мысль Джеймисон.

— Любопытно узнать, черт побери, что им было нужно, — пробормотал Марс. — Помимо того, чтобы нас прикончить.

— Несомненно, боевики следили за нами, — сказала Браун. — И отключили электричество перед тем, как на нас напасть.

— Как знать… — задумчиво произнес Декер.

— Это ты о чем? — спросила Браун.

Но Амос ничего не ответил.

Снова шел дождь.

На самом деле на улице лило как из ведра в сопровождении ослепительных вспышек молний, за которыми следовали утробные раскаты грома.

Не обращая внимания на непогоду, Декер сидел в кресле дома на кухне, уставившись на экран портативного компьютера.

У входа в здание дежурили в машине два сотрудника ФБР, и то же самое было перед особняком Харпер Браун. Марс остался у нее дома.

На место нападения прибыли Богарт и Миллиган. Криминалисты не обнаружили ничего, кроме горы стреляных гильз от «МП-5», разбросанных по всему дому, и вскрытого электрощитка, с помощью которого нападавшие отключили свет. Соседи слышали звуки выстрелов, и двое видели неизвестных, запрыгивающих во внедорожник, однако номерные знаки были замазаны. За неимением лучшего, Декер и Джеймисон вернулись к себе домой, предоставив Марсу и Браун наводить порядок после нападения.

Амос неподвижно сидел в кресле уже больше часа. Джеймисон давно легла спать. Декер осторожно прикоснулся к щеке, поцарапанной выбитой штукатуркой. Браун промыла царапину и залепила ее пластырем.

Амос снова сосредоточил внимание на экране компьютера. Эту страницу он изучал уже около двадцати минут.

Закрыв глаза, Декер погрузился в размышления. Наконец он снова открыл их и посмотрел на часы.

Времени было уже почти семь часов утра. Амос до сих пор не ложился спать, однако, как это ни странно, он чувствовал себя полным энергии. Взяв телефон, он набрал номер, и ему ответила женщина. Поговорив с ней минуту, Декер сорвал с крючка ключи от машины Джеймисон, помахал агентам ФБР, поспешно пересек стоянку — при этом промокнув насквозь — и втиснулся в крошечную машину.

Он направился к зданию имени Гувера, где по предварительной договоренности в морге его уже ждала патологоанатом Линн Уэйнрайт.

Она была в халате, на груди висели очки на цепочке.

— Добираться сегодня утром до работы было просто ужасно, — зевнув, сказала Уэйнрайт. — Вашингтонские водители и проливной дождь — это просто термоядерное сочетание.

— Согласен.

— Так что случилось?

— Возникли кое-какие вопросы. Хотел обсудить их при личной встрече.

— Это я поняла. — Уэйнрайт проводила гостя к столу в углу, и они сели. — Выкладывайте.

— Давайте я перечислю вам некоторые медицинские симптомы, а вы, может быть, скажете, в чем причина.

— Хорошо.

— Врожденные дефекты у детей. Отсутствуют пальцы на ногах, деформирована рука.

— Понятно. Это может быть обусловлено самыми разными причинами.

— Я еще не закончил. А если добавить астму у всех детей?

— Это несколько сужает круг, Декер, но недостаточно. К чему вы клоните?

— Я добавлю к этому лекарства.

Он написал по памяти на листке и протянул список патологоанатому. Уэйнрайт пробежала список глазами.

— Это для улучшения работы печени, — ткнула пальцем она. — Это от заболевания почек. «Липитор» применяется при повышенном уровне холестерина; благодаря рекламе по телевизору многие о нем знают. «Золофт» — от депрессии, а вот это средство — для увеличения плотности костной ткани.

Декер кивнул.

— По результатам вскрытия Дабни вы не нашли ничего удивительного?

— Да нет. Мы провели подробный анализ крови на наличие токсинов. Как я вам уже говорила, он принимал болеутоляющие, но больше в его организме не было никаких сильнодействующих препаратов — это на тот случай, если вы гадаете, не наширялся ли он чем-либо перед тем, как взять пистолет.

— Все эти лекарства были выписаны не ему. А его жене.

— На самом деле Дабни был в очень приличной форме, если только не брать опухоль головного мозга, конечно. Если б не она, он, вероятно, прожил бы в полном здравии еще лет двадцать.

— Не повезло.

— Очень не повезло, — поправила Уэйнрайт.

— Да, — рассеянно заметил Декер, уставившись в пустоту.

— О чем задумались? — спросила она.

— Я просто гадаю, почему у такой здоровой с виду семьи столько физических и медицинских проблем.

— Ну, астма, как правило, достается по наследству.

— Одна из дочерей сказала, что астма есть у матери, но не у отца.

— Совершенно верно. Легкие, носовые ходы и пищевод Дабни были чистыми. Я не обнаружила никаких изменений в тканях этих органов, которые указывали бы на астму или какие-либо другие проблемы с легкими.

— Значит, остается только ее жена и ее лекарства.

— Послушайте, в нашей стране все просто помешаны на лекарствах, от детей до стариков. Моя мать последние три года жизни принимала каждый день двадцать четыре таблетки, а ее знакомые — и того больше. Похоже, в настоящее время каждый подросток принимает «Риталин» или что-нибудь подобное. Это абсурдно, но это так.

— Я вас понял, — сказал Декер. — И все-таки это не дает мне покоя. К тому же нельзя сказать, что у меня есть много ниточек, за которые можно распутать клубок.

— Получается, вы хватаетесь за соломинку?

— Возможно. Но я предпочел бы думать, что близок к тому, чтобы отыскать иголку в стоге сена.

У Декера ныли колени. Отчасти от дождя. Отчасти от старых травм, полученных на футбольном поле. И отчасти от того, что они были вжаты в приборную панель крохотной машины Джеймисон, а рулевое колесо буквально находилось у него в паху.

«Честное слово, мне пора завести собственную машину».

Щетки стеклоочистителя размазывали дождевые капли, тотчас же возникающие вновь. Казалось, с каждым движением щеток у Амоса в голове также что-то кружится.

Его мысли были сосредоточены на чем-то таком, что могло иметь важное значение.

Сесилия Рэндолл говорила с ним и Джеймисон.

Вскоре после этого она была убита.

Они говорили с Дабни. Вскоре после этого их едва не убили.

Причина и следствие? Если так, то как это связано?

Декер мысленно вернулся к разговору с домработницей.

Та полагала, что Элли Дабни происходила из состоятельной семьи. Как выяснилось, это не так. В таком случае как можно было объяснить то, что Уолтер Дабни купил особняк и «Порше», все еще работая мелким сотрудником в АНБ? Только так, что он занимался шпионажем. У Элли Дабни несчетное число проблем со здоровьем, и в том числе выкидыши. Три ее дочери высокорослые, атлетического телосложения, но всех их мучают проблемы с дыхательной системой. У Саманты недостает пальцев на ногах, у Аманды нет части руки… По словам Рэндолл, все Дабни были замечательными людьми, таких она больше никогда не встречала.