— Ты не станешь стрелять. У меня козырь.

Пайн посмотрела на девочку. Ладно, сейчас или никогда.

— Я играла в футбол. Но единственный гол я забила пяткой, и мяч влетел в ворота прямо между ногами вратаря. Могу спорить, ты играешь гораздо лучше меня.

И Пайн посмотрела девочке в глаза, пытаясь передать ей то, что не могла произнести вслух.

— Заткни пасть со своим футболом, — зарычал мужчина. — А теперь в последний раз: опусти…

Правая нога девочка рванулась назад и вверх и ударила мужчину в пах. Он отпустил ее и согнулся от боли, пистолет выпал из его руки.

— Ах ты маленькая сучка… — простонал он, и его лицо стало красным как свекла.

Задыхаясь, он рухнул на колени.

Пайн тут же метнулась к нему, ударом ноги отбросила его пистолет себе за спину, схватила девочку за руку и оттащила назад, в безопасное место.

На этом все должно было закончиться. Пайн держала в руках пистолет, а мужчина лишился оружия. И заложницы. Финальный свисток. Дело сделано.

Но нет. Потому что мужчина, наконец, выпрямился, посмотрел на Пайн и сплюнул.

— Думаешь, сумела меня взять? У меня девять жизней! — Он бросил яростный взгляд на девочку, которая смотрела на него с отвращением. — Я уже не помню, сколько таких, как ты, я поимел, а потом нарезал на куски и отдал диким животным. Я выйду на свободу и сделаю это еще много раз. Ты меня слышишь, сука из ФБР?

Пайн прекрасно понимала, что ей не следует поддаваться на провокацию. Но она уже приняла решение.

Посмотрела на небо, где сияла желто-красная луна.

Первая полная луна после осеннего равноденствия, которую также называют кровавой или луной охотника.

Или, точнее, луной хищника, и сейчас хищником стала я.

Пайн убрала пистолет в кобуру и шагнула вперед.

Она мысленно представила, что на нее смотрит великан Дэниел Джеймс Тор. Заклятый враг, порождение кошмаров. Но теперь она заставит его исчезнуть.

Мужчина торжествующе ухмыльнулся.

— Ты только что сделала огромную ошибку! — крикнул он.

— Неужели? — спросила она, понимая, каким будет его ответ.

— На случай, если ты не поняла, я мужчина. — И он бросился на нее, как разъяренный бык.

Через мгновение он отшатнулся с окровавленным лицом после сокрушительного удара сапога на длинной правой ноге.

— На случай, если ты не понял. Я намерена выбить из тебя дерьмо.

Она нанесла ему удар ногой в подбородок с такой силой, что он оторвался от земли. Удар ребром ладони, нанесенный точно в переносицу, заставил мужчину взвыть от боли, и он рухнул на спину, словно на него опустилась кувалда.

Однако схватка на этом не закончилась, Пайн уселась на него верхом, легко прижав руки к бокам, а затем обрушила на него серию ударов — кулак, локоть, предплечье, ладонь, используя все техники, которым ее обучали на занятиях по смешанным боевым единоборствам и рукопашному бою.

Казалось, гнев, который она сдерживала почти тридцать лет, вырвался на свободу. Она чувствовала, как ломаются хрящи и кости лица, и одновременно слышала ангела ФБР, сидевшего у нее на плече и кричавшего, что она нарушает все правила Бюро. Однако Пайн не могла остановиться.

Сначала мужчина пытался сопротивляться, но потом потерял сознание, и его лицо стало быстро превращаться в кровавую пульсирующую массу. Она уловила идущую от него вонь, которая смешивалась с ее собственным потом. Это было тошнотворно и одновременно возбуждало.

Наконец уставшая Пайн медленно поднялась на ноги, ее лицо побледнело, руки и ноги слегка дрожали. Она вдруг почувствовала отвращение из-за того, что сделала, а ангел ФБР снова уселся у нее на плече. Пайн выдохнула, посмотрела на свои окровавленные руки и рукава пиджака, вытерла руки о брюки и подошла к девочке, но та отпрянула при ее приближении. Пайн остановилась, ей стало стыдно, что девочка ее испугалась.

— Ты в порядке? Он не причинил тебе вреда? Он что-то успел с тобой сделать?

Она покачала головой.

Когда сирены зазвучали совсем рядом, девочка посмотрела на мужчину.

— Он… умер? — спросила она.

— Нет. Просто… без сознания. — Впрочем, Пайн не была в этом уверена. Она присела на корточки. — Как тебя зовут?

— Холли.

— Холли, ты совершила очень храбрый поступок. Ты поняла, что именно я от тебя хотела. Это поразительно.

— У меня три брата. — Холли слабо улыбнулась. — Когда они начинают ко мне приставать, я могу сильно врезать.

Пайн положила руку девочке на плечо и сжала его.

— Я так рада, что с тобой все в порядке, — сказала она.

— Вы действительно агент ФБР? — спросила Холли.

— Да.

— Я не знала, что девушек туда берут. Я думала, такое бывает только, ну, вы знаете, по телевизору.

— Девушки могут делать все, что захотят. Никогда в этом не сомневайся.

Пайн выпрямилась, когда полицейские машины со скрежетом тормозов остановились в нескольких футах от них. Она посмотрела на окровавленного мужчину, неподвижно лежавшего рядом, потом достала свои документы и направилась к полицейским, чтобы объяснить, что произошло, в том числе причины, по которым она избила мужчину до полусмерти.

И это может стать концом не слишком специального агента Этли Пайн.

Пайн подошла к запертой двери своего офиса в Шеттерд-Рок, штат Аризона, ближайшего к Большому каньону города. Эта ландшафтная жемчужина являлась единственным природным чудом в мире, находившемся в Америке, и Пайн обладала юрисдикцией над всеми федеральными преступлениями, совершенными здесь. Ее помощница, Кэрол Блюм, сидела за письменным столом в маленькой приемной. Ей было немногим за шестьдесят, и она проработала в Бюро несколько десятилетий на самых разных должностях. Мать шестерых взрослых детей, которые жили довольно далеко, приходила на работу рано, а уходила поздно. Как-то она сказала Пайн, что ФБР теперь стало ее жизнью, а хобби у нее не имелось. Она была высокой и привлекательной, с неизменно безупречной прической, почти не пользовалась макияжем, не носила ювелирных украшений и предпочитала строгую одежду.

— Как прошла твоя тренировка? — спросила Блюм.

Обычно Пайн на рассвете занималась в небольшом зале в центре Шеттерд-Рок, куда любили приходить любители тяжелой атлетики, сторонники минималистского стиля. Здесь отсутствовали кондиционеры, модные устройства, никто не надевал костюмов из спандекса. Только грифы, огромные стальные блины, стонущие люди, с яростью поднимавшие тяжести.

И очень много пота.

— Сегодня утром у меня не получилось. Вчера я вернулась из Колорадо позднее, чем рассчитывала, и решила утром поспать подольше. Предыдущая ночь вышла беспокойной. И меня никак не отпускает тревога.

Блюм с беспокойством на нее взглянула.

— А в чем дело?

— Зайдем в мой кабинет, я расскажу «замечательную» историю. О, кстати, возможно, у тебя появится новый босс.

Лицо Блюм оставалось таким же спокойным. Пайн нравилось, что этой женщине никогда не изменяло хладнокровие. За долгие годы работы в Бюро она успела многое повидать.

— Хочешь кофе? — спросила Блюм.

— Кэрол, ты не должна варить мне кофе, — проворчала Пайн. — У нас вырабатывается неправильный стереотип.

— Нет ничего дурного в моем предложении сделать тебе чашку кофе. Вот, если бы ты потребовала кофе, я бы почувствовала себя иначе. Я помню множество агентов мужчин, которые не раз устраивали скандалы из-за этого правила.

— И что ты делала, когда такое случалось?

— Уделяла больше внимания их обучению.

Она подошла к кофеварке «Кьюриг», стоявшей на шкафу у стены, и включила ее, одновременно доставая кофе с полки.

Когда она вошла в кабинет Пайн с чашкой горячего кофе в руках, та уже сидела за письменным столом. Блюм поставила чашку рядом с ней, а сама села напротив своего босса.

Офис недавно отремонтировали, хотя Пайн и сказала строителям, чтобы они не трогали две вмятины на стене. Первая появилась там, когда человек, которого она допрашивала, попытался ее ударить. Он промахнулся, и его кулак врезался в стену. Вторая вмятина осталась после того, как Пайн швырнула посетителя головой в стену. Именно Блюм предложила ее не трогать, сказав, что такая картина стоит тысячи слов.