Теперь ей предстояло сделать то, о чем она раньше не могла и подумать.

Этли Пайн обладала невероятной силой.

Но труп, как и следовало ожидать, был мертвым весом, и перемещать его оказалось совсем непростым делом.

Она открыла пассажирскую дверцу «Мустанга», присела, взяла тело Саймона Рассела под мышки и вытащила его из машины. Затем поставила так, чтобы спина Рассела опиралась на автомобиль, и прижала его бедром ноги к «Мустангу», одновременно придерживая торс предплечьем.

Досчитав до трех, она отпустила тело. Когда труп начал падать вперед, подхватила его, забросила на плечо и встала. Тело высокого худого мужчины оказалось в воздухе, сложившись пополам на ее широком плече.

Пайн медленно двинулась вперед.

Она тщательно продумала свой план. Нет ничего «обычного» в том, что агент ФБР несет на плече труп. Она нарушила все известные протоколы о месте преступления, а также несколько законов.

Пока Этли сидела в «Мустанге», обдумывая ситуацию и план дальнейших действий, ее мучили сомнения и чувство вины и раздирал на части внутренний конфликт, как никогда прежде. В результате Пайн решила, что ей остается только одно: двигаться дальше. Если она попытается привлечь Бюро, имея мертвое тело на руках, то снова увидит свет дня лишь после того, как достигнет возраста Блюм.

Проще всего было бросить тело Рассела в лесу, но она не могла так поступить. Его разорвут на части дикие звери, что будет не только неуважением к нему, но и помешает судебной экспертизе. Этли Пайн, следователь-криминалист, не могла этого допустить.

Она удачно выбрала место, далеко в сельской части штата Вирджиния. Здесь не было людей и камер наблюдения. Одна дорога туда и обратно. Ей пришлось довольно долго ездить, пока она не оказалась здесь. Пайн знала эту местность: несколько лет назад, когда она работала в вашингтонском отделении Бюро, ей довелось вести расследование совершенного тут преступления. Типичная территория для действий серийного убийцы. Далеко от любого жилья, вокруг полно земли, где можно похоронить жертву, полиции нет, пустые дороги, никаких свидетелей. Всё как обычно в подобных делах.

Старый дом выглядел так, словно его построили в шестидесятые. Проволочный забор завалился, бетонное крыльцо потрескалось, краска на стенах облупилась, двор зарос сорняками.

Но у дома имелись двери и окна и никаких соседей. Пайн понятия не имела, кто раньше владел им и почему его тут построили.

Здесь пахло гниением и плесенью — время ничего не пощадило.

Этли распахнула дверь ударом ноги, внесла Рассела внутрь и положила на дощатый пол. Потом достала из кармана написанную ранее записку и засунула ее в карман его рубашки, чтобы полиция нашла ее и использовала. В ней рассказывалось, что произошло с Расселом.

Затем Этли склонилась над мертвецом.

— Мне очень жаль, Саймон. Я… я не хотела, чтобы все так закончилось. Но я доберусь до парня, который отнял у тебя жизнь. Чего бы мне это ни стоило.

Она вышла из дома, вернулась в машину и медленно покатила прочь с погашенными габаритными огнями. Выехав на шоссе, включила фары и прибавила скорость.

Через двадцать минут Пайн взяла одноразовый телефон, позвонила по 911 и сообщила место и то, что они там найдут.

Она вернулась к дому в Болстоне, когда уже начинался рассвет. Блюм в пижаме спала на диване. После коротких колебаний Пайн осторожно тронула ее за плечо.

Секретарша заморгала и села, а Этли направилась на кухню, открыла холодильник и достала пиво.

— Где вы были? — сонно спросила Блюм.

— Извините, мне не следовало вас будить.

— Всё в порядке. Я ждала вас, но задремала… Что произошло?

Пайн откупорила пиво и села на стул напротив.

— Я не уверена, что мне следует вам рассказывать.

— Почему нет?

— Тогда вы станете соучастницей.

— Боюсь, этот корабль давно отплыл, моя дорогая. И, если вам станет легче, я стала вашей соучастницей очень охотно.

Этли сделала глоток пива и поморщилась — ее рот все еще болел после удара азиата.

— Это длинная история.

— Я никуда не тороплюсь, — заверила ее Блюм.

Пайн последовательно рассказала ей о том, что произошло.

— Вам повезло, что азиат не убил вас прошлой ночью, — сказала секретарша, когда Пайн описала смерть Рассела от удара ногой.

— Прямо сейчас я не чувствую себя удачливой, но понимаю, что вы имеете в виду. Однако мне удалось сделать снимок. — И она показала Блюм фотографию азиата.

Внимательно ее рассмотрев, та заявила:

— Он выглядит совершенно безобидным.

— Отличное прикрытие, потому что он смертельно опасен. — Пайн сделала несколько глотков пива. — Очевидно, нужно проверить группы особого назначения.

— Не хочу выглядеть как слишком заботливая мать, но не кажется ли вам, что сейчас самое время немного поспать? Если вы не восстановите силы, то не сможете двигаться дальше.

Этли медленно поднялась на ноги.

— Мне не следовало вовлекать во все это вас, Кэрол, — грустно сказала она. — Я не имела права просить вас помогать мне. Я даже не могу сосчитать, сколько законов нарушила. Моя карьера в ФБР отправилась псу под хвост, и уже не важно, как все закончится. Проклятье, скорее всего, я попаду в тюрьму…

— Ну, это лишь один из способов взглянуть на проблему, — ответила Блюм.

Пайн удивленно посмотрела на нее.

— А другой?

— Вам удастся раскрыть дело, и вам вручат большую медаль. И приличное место, которое вы сможете занять.

Этли мрачно улыбнулась в ответ.

— Так говорит Дж. Эдгар Гувер?

— Нет, специальный агент Пайн, это в чистом виде Кэрол Блюм.

Когда сон легко приходил к ней?

И было ли такое вообще?

Пайн повернулась и посмотрела на часы на телефоне.

Девять утра.

Она слышала, как люди ходят по коридорам своих квартир. Гудение лифтов. Шорох шин проезжавших мимо машин.

Самые обычные звуки. Они не должны были прервать ее сон. Этли плотно закрыла шторы, и солнечный свет не попадал в спальню.

Она невероятно устала.

Однако проснулась.

Пайн встала, босиком подошла к комоду и взяла книжечку с кредитками. Там, за другими документами, лежала самая ценная ее вещь, которая значила для нее даже больше, чем значок ФБР.

Она достала старую фотографию и положила ее на ладонь. Снимок был маленьким, как и все остальные предметы в книжечке.

Моментальный снимок, сделанный на «Полароиде», столь популярном в те времена, где они запечатлены вместе с Мерси. Этли не помнила ни одной другой такой фотографии. Это было за три дня до исчезновения сестры.

Почему-то тот момент навсегда остался в ее памяти.

Они вместе с матерью и сестрой пошли в торговый центр, находившийся рядом с домом, где они жили. Мать купила им мороженое, и они уселись на шершавую скамью, пока она курила и болтала с двумя подругами.

Потом одна из подруг вытащила камеру, чтобы сфотографировать висевшее в витрине платье, которое ей понравилось. Она не могла позволить себе такую дорогую покупку, но Этли слышала, как женщина сказала, что можно купить похожую ткань и сшить такое же. Потом мать попросила у нее камеру, чтобы снять своих девочек вместе. В их семье не было фотоаппарата, вот почему Пайн не помнила о других снимках с сестрой.

Несмотря на то что мать часто находилась под воздействием наркотиков, иногда у них бывали и хорошие моменты. Этли не сомневалась, что она любила обеих дочерей, но по-своему, невнятно и неправильно. Обычно она просто не знала, что с ними делать. Она родила девочек в девятнадцать, и едва ли ее можно было считать взрослой.

Мать сделала фотографию, и та тут же автоматически выползла из камеры. Подруга матери показала, как держать снимок за края, пока изображение медленно и чудесно проявляется на бумаге. Позже мать купила дешевую деревянную рамку и повесила снимок в комнате девочек. Почти сразу после этого в их спальню проник незваный гость и унес Мерси. А Этли стала безмолвным свидетелем страшного преступления…