— Когда Сисси была убита? — спросила Джулис.

— Сегодня ночью. Где-то около двух часов.

— Ну, мы все спали дома.

— И вы подтвердите, что из дома никто не выходил? — сказала Браун.

— Я легла около одиннадцати, — сказала Эллис. — Где-то около полуночи я слышала, как Джулис и Саманта поднялись наверх. Я читала и слышала, как они разговаривали.

— И я открыла дверь и пожелала маме спокойной ночи, — добавила Джулис.

— И я тоже, — подхватила Саманта. — И мы с Джулис спим в одной комнате. Разумеется, у каждой из нас есть своя спальня, но я… я не хотела спать одна. Я легла спать около часу ночи, но перед этим спустилась вниз за очками и заглянула к маме. Она крепко спала. Как и Джулис, когда я вернулась в комнату.

— Хорошо, это снимает вопросы относительно вас троих, — сказала Браун, поворачиваясь к Аманде. — А как насчет вас?

Аманда резко села.

— Я… я легла спать раньше остальных. Я плохо себя чувствовала. Я сразу же заснула и проснулась только где-то с час назад.

— Значит, вы никого не видели и ни с кем не говорили? — Браун обвела взглядом остальных. — Кто-нибудь из вас заглядывал этой ночью к сестре?

— О, ну не надо! — рявкнула Джулис. — Вы только посмотрите на нее. У нее всего одна рука. Вы действительно полагаете, что она может стрелять из пистолета? И за последние десять лет Аманда видела Сисси… можно по пальцам пересчитать, сколько раз. С какой стати, черт возьми, ей убивать домработницу? Кстати, вообще кому-либо из нас?

— Мы вовсе не говорим, что это сделали вы. На самом деле мы оказываем вам любезность, поскольку когда придет полиция и начнет задавать вопросы, у вас уже будут наготове ответы.

Похоже, Джулис несколько опешила от такого ответа. Подсев к Аманде, она обняла ее за плечо.

— Где Натали? — спросила Элли.

— В настоящий момент она в ФБР.

— Она… ее посадят в тюрьму?

— Этого я не могу знать, — сказала Браун. — Скажу только, что вашей дочери могут быть предъявлены очень серьезные обвинения. Я нисколько не удивлюсь, если она получит реальный тюремный срок.

— О господи! — выдохнула Саманта.

Аманда залилась слезами.

— Черт возьми, что происходит? Вся наша семья разваливается прямо на глазах!

— Мы не убивали Сисси, — сказала Джулис, глядя Браун в лицо. — Мы ничего не знали о том, что сделала или не сделала Нат. Я по-прежнему не понимаю, почему папа покончил с собой. Я… я…

Оторвавшись от сестры, она закрыла лицо руками.

— Вы ничего не имеете против, если мы ненадолго останемся одни? — дрожащим голосом сказала Элли. — Нам просто… просто нужно какое-то время побыть вместе.

Декер, Браун и Джеймисон встали.

— Мы во всем разберемся, миссис Дабни, — сказал Амос. — Обязательно разберемся.

— Но это не вернет ни Уолта, ни Сисси. И не изменит то, что станется с Натали.

— Нет, мэм, не вернет.

Все вышли, оставив сокрушенную обрушившимися на них несчастьями семью Дабни в библиотеке.

Когда они оказались на улице, Браун повернулась к Декеру.

— Ну, что ты думаешь?

— Я думаю, что-то назревает, но я не знаю, что именно.

— Не хотите объяснить, что вы имели в виду?

Выбравшись из «БМВ» Браун, Декер направился в вашингтонское отделение ФБР. Джеймисон осталась сидеть в машине. Когда Амос обернулся, она махнула ему рукой. Бросив взгляд на Харпер, Декер подошел к входу в здание и скрылся внутри.

Браун следила за Джеймисон в зеркало заднего вида.

— Кажется, я высказалась предельно четко.

— Четко, как в тумане. «Тут я была права, там ошиблась…» Но вы не объяснили, где что.

— Вы хотите обсудить это прямо сейчас?

— Можно и дальше откладывать — но взаимное чувство обиды будет только нарастать, и, возможно, мы дойдем до той точки, когда никакие слова уже не будут иметь значения.

Поставив машину на ручной тормоз, Браун отстегнула ремень и повернулась к Джеймисон.

— Вы были правы насчет того, что я облажалась по-крупному. Но вы ошибаетесь, думая, что мне нет до этого никакого дела. Мне не все равно, что обо мне думает Декер. И мне не безразличен Мелвин, хотя я познакомилась с ним совсем недавно. Он сразу же затронул что-то у меня в душе. Мы с ним говорили. Много говорили. Он очень высокого мнения о вас с Декером. Я ни за что не сделаю Мелвину больно, и я уверена в том, что и он не сделает мне больно. Он не такой человек. Поверьте, я разбираюсь в людях. Мне приходилось близко общаться со многими.

— И мне тоже, — согласилась Алекс. — Послушайте, я была с вами излишне резка, и это несправедливо…

— Мне не привыкать к несправедливости. Мой отец был хорошим человеком и блестящим военным. Он творил чудеса в РУМО. Но отец хотел сына, а не дочь. Однако, кроме меня, у него никого не было. Отец не отговаривал меня от военной службы, но и не поддерживал. Быть может, ему было все равно. И тем не менее мне словно нож под ребро вонзили, когда в ответ на мои слова о том, что меня взяли в РУМО, отец не нашел ничего лучшего, чем: «Ты точно этого хочешь? Потому что тебе уже пора остепениться и завести семью». Я из кожи вон лезла, чтобы служить в том же самом ведомстве, что и отец. А он только это и смог сказать?

— Понимаю, вам было чертовски больно.

Браун пожала плечами.

— Конечно, сейчас с равенством полов обстоит получше, и все-таки до идеала еще далеко. Почти все парни, с кем я знакомлюсь, узнав, чем я занимаюсь, или делают в штаны от страха, или стараются доказать, что они круче меня. Из чего следует, что ничего долгосрочного у меня не получается. А на работе парни по большей части гадают, зачем я здесь и занимаю место, которое должно было бы принадлежать мужчине.

— То же самое и со мной, — призналась Джеймисон. — Меня с утра до вечера окружают одни мужчины. И еще есть Декер.

— Вот он — настоящий мужчина.

— Но на самом деле никакой он не мужчина. Он… в общем, он Декер.

Браун улыбнулась, затем рассмеялась.

— Почему-то я поняла, что именно вы хотели сказать. И Мелвин также другой. Он необыкновенный, Алекс. Он меня нисколько не боится. Мелвин… в общем, ему достаточно хорошо в собственной шкуре, и он нисколько не завидует мне.

— Согласна, Мелвин действительно необыкновенный. И он заслуживает необыкновенную женщину. И, возможно, вы и есть та самая женщина.

Браун слегка опешила от этого заявления.

— Спасибо, — сказала она. — Для меня это многое значит.

— Ну что, мир? — спросила Алекс.

— Полагаю, настолько, насколько между нами может быть мир. — Она помолчала. — Я слышала о том, что случилось. Как ты спасла Декеру жизнь.

Джеймисон опустила взгляд на пояс, на кобуру с пистолетом.

— Это непросто, Алекс, — сказала Браун. — И никогда не станет проще.

— Меня это изменило, Харпер. Я уже никогда не буду такой, как прежде. Я убила человека.

— Ты не изменилась. Изменилась лишь какая-то твоя частица. И это большая разница.

— Но ведь в какой-то момент можно будет двинуться вперед, правда?

— Ты обязательно двинешься вперед, Алекс. Я вовсе не говорю, что это будет просто, потому что это не так. Но это обязательно произойдет.

С признательностью улыбнувшись, Джеймисон вышла из машины и направилась в здание. Декер ждал ее прямо за дверью. Он внимательно изучил ее лицо.

— Синяков и ссадин нет; очень хорошо. Какие-либо скрытые раны?

— На самом деле мы с ней поладили. Теперь у меня совершенно другое мнение об агенте Браун.

— Что ж, отрадно это сознавать.

— И мы снова говорили о тебе.

— Это еще зачем?

— Мы просто предположили, что тебя нужно считать девушкой.

Амос озадаченно посмотрел на нее.

— Думаю, я оставлю это без комментариев.

Пройдя мимо охранника, они поднялись на лифте наверх. Декер предварительно позвонил Богарту, и тот встретил их в коридоре.

— У меня есть кое-что, — сказал он.

Росс проводил их в кабинет в конце коридора. Там уже сидел перед компьютером Миллиган.