— У нас под рукой сотни образцов почерка Джонсона. И я предлагаю это лишь для того, чтобы ускорить процесс. «Сотрудничество» сейчас — ключевое слово, разве я не прав?

— Эта записка является важным вещественным доказательством в расследовании смерти человека, — вступила в разговор Симпсон. — После передачи ее вам могут возникнуть проблемы. В частности с экспертами. Одно дело — передать записку в ФБР или секретную службу, другое дело — вам. Мы, как и ФБР, являемся приведенным к присяге правоохранительным органом.

— Мы тоже, — сказал Рейнке. — Я уже переговорил с экспертами и указал на то, что в данном случае затронуты вопросы национальной безопасности. Главный эксперт сказал, что не возражает против передачи записки нам при условии, что цепочка передачи вещественных доказательств будет должным образом оформлена.

— Уверен, что ваше заявление его до смерти напугало, — сказал Алекс, помолчал немного и, пожав плечами, закончил: — О'кей. Но сообщите нам результаты как можно скорее. И проверьте записку на отпечатки пальцев.

Оформив все необходимые бумаги у экспертов и получив пластиковый пакет, Петерс весело заявил:

— Картер Грей вступает на тропу войны. Впрочем, он с нее никогда не сходил.

— Это заметно, — сказал Алекс.

После того как агенты НРЦ ушли, Симпсон спросила:

— И что же вы обо всем этом думаете?

— Я думаю, что эти люди — засранцы, которые выбросят мою карточку в первую попавшуюся урну.

— В таком случае с какой стати вы отдали им записку?

— Да потому, что теперь, когда в их руках все вещественные доказательства, связанные с расследованием насильственной смерти, у нас появляется законный повод навестить Национальный разведывательный центр и взглянуть на все своими глазами.

Поднявшись с постели в шесть тридцать, сорок пять минут спустя Картер Грей уже входил в Национальный разведывательный центр. В вестибюле, как всегда, он прошел мимо выставленных здесь крупноформатных фотографий. Являясь на службу, их ежедневно видели и все сотрудники НРЦ. Фотографии были посвящены актам нападения и насилия. На одной из них было изображено пылающее здание Всемирного торгового центра. Фото рядом впечатляюще демонстрировало груду развалин на том месте, где совсем недавно тянулись к небу башни центра. На третьей фотографии можно было увидеть стену Пентагона, пробитую реактивным лайнером компании «Американ эйрлайнз». На четвертом снимке был запечатлен кратер на месте падения самолета «Юнайтед эйрлайнз». На следующем фото чернели обожженные стены Белого дома после взрыва двух реактивных гранат в Восточной комнате резиденции президента. Следующий снимок напоминал о страшных последствиях взрыва в Оклахома-Сити. Эти шокирующие кадры чередовались вдоль одной из стен вестибюля, частично переходя на противоположную. И самой страшной среди них была последняя фотография. Запечатленным на ней жертвам не исполнилось и шестнадцати. Жизнь детей оборвал взрыв четырех бомб, приведенных в действие фанатиками-самоубийцами. Взрывные устройства сработали во время церемонии награждения самых лучших и самых талантливых американских школьников, заслуживших своими успехами экскурсию во Францию. Домой они возвратились в цинковых гробах.

— Помните об этом всегда, — наставлял Грей своих сотрудников. — И делайте все, чтобы это никогда не повторилось.

В Национальном разведывательном центре велся подсчет числа жертв и учет материальных потерь, которые могли бы понести Соединенные Штаты и их зарубежные друзья в результате потенциальных террористических актов, предотвращенных усилиями центра. По самым скромным оценкам, сотрудники НРЦ спасли жизнь девяносто трем тысячам американцев и тридцати одной тысяче иностранцев. Объем же сохраненной собственности оценивался примерно в сто миллиардов долларов. Эти цифры были известны только в самых высших эшелонах разведывательного сообщества, и американская общественность, по вполне понятным причинам, ничего о них не знала. Если бы американцы знали, сколько раз оказывались на волосок от гибели, то большая их часть просто отказалась бы выходить из дома.

Грей поднялся в лифте на тот же этаж, где был вчера, но теперь зашел в другой кабинет. За прямоугольным столом там сидели пятеро мужчин и две женщины. Грей занял свое место и открыл стоящий перед ним ноутбук.

— Доложите о результатах прошлого вечера, — начал он.

— Аль-Омар от сотрудничества отказался, — сказал один из его помощников.

— Меня, по правде говоря, это не удивляет.

— Как поступить с его сыном, господин министр? Вы хотите, чтобы мы его забрали?

— Нет. Мальчик пусть останется с матерью. Ребенку необходим хотя бы один из родителей.

— Ясно, сэр, — сказал помощник, давая понять, что вынесенный шефом смертный приговор отцу будет приведен в исполнение.

— В вашем распоряжении — одна неделя, в течение которой вы должны выжать из мистера аль-Омара максимальный объем информации.

— Будет сделано, сэр, — бросила одна из женщин.

— Как дела с Рональдом Тиросом — нашим доморощенным неонацистом? — далее спросил Грей.

— Мы уже начали снимать с него информацию.

— Как другие?

— Ким Фонг проинформировал нас о предстоящей доставке взрывчатки, которая не идентифицируется контрольной аппаратурой аэропортов. По сообщению Фонга, курьер прибудет в аэропорт Лос-Анджелеса через неделю.

— Проследите продвижение товара вплоть до получателя. Я хочу знать имена ученых, имена их спонсоров и набор оборудования, необходимого для производства этого вещества… Одним словом, весь спектр. Как остальные?

— Все остальные от сотрудничества отказались, — ответил помощник. — Должны ли мы прибегнуть к обычной стратегии отхода?

Тем, кто находился здесь, и раньше доводилось работать с Греем, и все они благоговели перед шефом. Они принимали совместные решения, многие из которых были незаконны, а зачастую аморальны. Вот уже много лет эти специально натренированные и высокообразованные мужчины и женщины выполняли приказ отыскивать и уничтожать людей, которые, по чьему-то мнению, представляют собой опасность для Соединенных Штатов. Без колебаний сидящие тут сотрудники повиновались приказаниям, ибо в этом и состояла их работа. В лишении человека жизни не было для этих людей чего-то нового и необычного, однако окончательное решение об уничтожении «врага» должен был принять кто-то один. Все почтительно вслушивались в то, что говорит шеф.

— Нет, — произнес он. — Отпустите их. Но так, чтобы за ними потянулся след. Дайте знать, где надо, что эти люди во время бесед с нами оказались излишне разговорчивыми.

— Пусть их прикончат свои же, — заметила вторая дама.

— Именно. Постарайтесь, чтобы каждый акт был зафиксирован на пленку. И даже в том случае, если они окончательно откажутся нам помогать, сюжет о том, как террористы убивают террористов, обязательно окажется в вечерних «Новостях». Теперь перейдем к самым последним событиям.

Тот, кому предстояло сейчас взять слово, был самым молодым из сидящих за столом. Однако несмотря на свой возраст, он был весьма опытным оперативником и разбирался в тонкостях полевой работы значительно лучше, чем большинство его старших коллег. Том Хемингуэй и на службе выглядел безупречно. В рабочее время он был одет столь же продуманно, как и в баре «LEAP». Восходящая звезда НРЦ и ведущий эксперт Центра по Ближнему и Среднему Востоку. Кроме того, Том был отлично знаком с проблемами Дальнего Востока, поскольку первые двадцать лет жизни провел в этом регионе вместе со отцом. Старший Хемингуэй был послом в Китае, а затем в Иордании. Прослужив некоторое время в Саудовской Аравии, он снова вернулся послом в Китай.

Благодаря странствиям отца младший Хемингуэй оказался чуть ли не единственным оперативником, владеющим арабским, ивритом, мандаринским диалектом китайского языка и фарси. Коран он читал в оригинале и мир ислама знал лучше, чем кто бы то ни было из американцев, — старший Хемингуэй, разумеется, в счет не шел. Именно эти качества наряду с физической и умственной выносливостью (не считая особой одаренности в искусстве шпионажа как такового) обеспечили ему головокружительный взлет по карьерной лестнице. В итоге Том, несмотря на свою молодость, вошел в узкий кружок наиболее доверенных людей Грея.