— О! Так она с мамой осталась?

— Да, они вместе, можно и так сказать.

Зоя уставилась на дом, в котором обнаружили двоих мертвецов.

— Это вы с тетей Алекс разбираетесь, что там случилось?

— Да, вот решили немножко помочь полиции.

Зоя задумчиво пососала палец, сосредоточенно насупившись и широко распахнув глаза. Пробормотала невнятно:

— Мамочка говорит, там кто-то умер.

— Послушай, Зоя, давай ты не будешь про это думать, хорошо? Это не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к твоим близким.

— Тетя Алекс мне близкая. А вы сказали, что вместе с ней помогаете полицейским.

Декер был явно застигнут врасплох:

— Точно. Я знаю. В смысле…

Под пристальным взглядом Зои он окончательно умолк.

— Тебе… Тебе пора спать, Зоя. Сейчас и вправду очень поздно.

— А вы почему не спите?

— Иногда так много всего крутится в голове, что просто не заснуть.

— А мне вот это помогает, — произнесла Зоя, протягивая ему одеяло.

Этот добрый жест крошечной девчонки заставил Декера невольно улыбнуться. Он дотронулся до краешка одеяла, произнес:

— Спасибо, но, по-моему, тебе с твоим одеялком надо держаться вместе. Так будет лучше.

Зоя взяла одеяло в охапку, немного постояла и направилась к двери. Обернувшись, произнесла:

— Надеюсь, вы больше не поранитесь, мистер Амос.

Декер посмотрел на нее:

— Постараюсь.

После того как она скрылась за дверью, он вновь уставился на соседний дом. Прикрыл глаза, вызвал из памяти похожую картинку, стал проигрывать в голове, словно видеозапись.

Глаза сами собой широко распахнулись.

И далеко не без причины.

Обычно любая сцена возникала в памяти ровно в том порядке, в котором Амос ее когда-то наблюдал. Он всегда считал, что его мозг сохраняет полный оригинал. Примерно как с тем листком с цифрами, который подсунула ему Зоя, — увидел и сразу запомнил.

Но теперь, как и при второй попытке вызвать из памяти те же цифры, воспоминания всплыли разрозненным беспорядочным набором изображений — словно запись разрезали на отдельные кадры, перемешали и запустили проигрываться в случайном порядке. Это вызвало у него и раздражение, и смутную тревогу. Списать этот странный сбой можно было только на полученную травму.

Тоже весьма странную.

Откинувшись на стуле, он мысленно попробовал продраться сквозь путаницу разрозненных кадров к их первому вечеру в Бэронвилле. К тому, что тогда видел. Что слышал.

Отъезжающий автомобиль.

Пролетающий самолет.

Вспышка в окне.

Зловещая находка.

А потом, совсем невпопад, — два слышанных тогда странных звука. Глухой стук и какое-то царапанье.

Декер не любил непонятного, хотя непонятное — неотъемлемая часть любого расследования. Частенько он не понимал вообще ничего по отдельности, до того самого момента, когда вдруг абсолютно все становилось понятным.

Внезапно решил пройтись.

Вернулся в дом. Стараясь особо не шуметь, стал искать зонтик — дождь по-прежнему сыпал с темного неба. Вообще-то это его никогда не пугало, но рану на голове промочить не хотелось.

Приоткрыл дверь кладовки у входа.

Нашел прислоненный к стене зонтик.

И кое-что еще.

Рядом с дешевым потрепанным чемоданом стоял большой рулон строительных чертежей.

Поначалу Декер решил, что это планы дома Митчеллов, но увесистый рулон из множества крупноформатных листов наводил на мысли о куда более солидном строении.

Заинтересовавшись, он развернул его, разложил листы на полу в прихожей. Вытащил телефон, осветил верхний встроенным фонариком.

Сооружение действительно очень большое, судя по общему плану.

Глянул на подпись наверху.

Это был фулфилмент-центр, в котором работал Фрэнк Митчелл.

Что ж, ничего удивительного. Он ведь там в руководстве. Да и построили центр сравнительно недавно.

Опять скатал листы в рулон, убрал на место.

Вышел из дома, раскрыл зонт, направился вдоль по улице.

Надо было на кое-что глянуть.

А точнее, на Дом двух мертвецов, как он теперь называл его про себя.

В доме горел свет, и перед крыльцом стояла патрульная машина полиции.

За ней приткнулись два больших черных внедорожника. У него на глазах из дома вышел полицейский в желтом светоотражающем плаще. Из одного из автомобилей вылез парень в ветровке с надписью «УБН», подошел к копу, которого явно поставили просто присматривать за домом.

Кемпер, судя по всему, никакой более серьезной роли местным не отводила.

Декер пробежался взглядом по дому, прилегающему участку земли, припаркованным на улице машинам и погруженным во тьму соседним домам по обе стороны от них.

Поднял взгляд в небо, по которому тогда пролетал самолет.

Потом еще раз оглядел улицу.

Странно. Глянул на часы.

Половина четвертого утра.

В шести домах дальше по улице, на противоположной стороне, горел свет.

Амос направился туда.

— Что, паря, припозднился? Или поднялся ни свет ни заря?

Подходя к дому, в котором горел свет, Декер увидел старика в инвалидном кресле, сидящего на крыльце под навесом. Ухватил взглядом и поднимающийся на крыльцо деревянный пандус.

Дом, обитый деревянной вагонкой, был маленький и совсем ветхий. Перед входом торчало единственное деревце, покрытое пожухлыми листьями. Крошечная лужайка давно заросла сорняками. Вид у всего здесь был окончательно заброшенный, словно все здесь только и ждало что наступления смерти.

Из пристроенного к дому гаража без дверей торчал нос древнего микроавтобуса.

Декер остановился перед домом:

— Да и вы, гляжу, тоже.

Старик поморщился, поерзал в кресле, стараясь сесть поглубже. Его совершенно лысая голова была покрыта коричневыми пятнами, словно недавно обгорела на солнце. На носу сидели очки в проволочной оправе. Он пожал плечами:

— Поживи с мое, так и тебе время будет без разницы.

Натянул свитер пониже, поежился. Несмотря на сырость и дождь, ноги у него были укутаны обычным одеялом.

Старик, видно, заметил, что Декер смотрит на одеяло.

— Лето, зима — все одна дребедень. Мерзну, и всё тут. Врачи говорят, проблемы с кровообращением. А я тебе вот что скажу: просто все трубы во мне забились, потому как слишком уж долго живу. Вот тебе и причина не засиживаться на этом свете. Разваливаешься на глазах.

— Так вы здесь живете?

— А что, непохоже?

— Это вы — Фред Росс?

— А кого это интересует? — насторожился Росс.

— Меня. Я — Амос Декер.

— Амос? Давненько не слышал этого имени. Прямо как в том сериале… «Амос и Энди»?[474] Давно это было. Черт, да все на свете теперь уже давно было! Было, да сплыло. Старость одна и осталась. Мне восемьдесят пять. А чувствую себя частенько на все сто восемьдесят пять. Иной раз проснешься и гадаешь: да кто же я, черт возьми? Как этот старый хрен пролез в мое тело? Ничего смешного.

Декер придвинулся к крыльцу поближе. Дождь практически стих, так что можно было опустить зонтик.

— А где вы были позапрошлым вечером, мистер Росс?

Лесситер говорила, что Росса не было дома, но Амос хотел сам от него это услышать.

Росс наклонился, выглянул вбок на улицу:

— В смысле когда там что-то такое произошло?

— Угу.

— Ты что, коп?

— Угу.

— Видел я, как они приехали, — сказал Росс, тыча пальцем в скопление машин неподалеку. — Похоже, что федералы.

— Как вы определили?

— Я смотрю телик.

— Так где вы все-таки были тем вечером?

Росс покачал головой:

— В больничке. Чего-то задыхаться вдруг стал. Сейчас-то уже ничего. Но вообще постоянно теперь одышка. С ребятками в приемном покое я давно уже на «ты». Хотя гордиться тут нечем, вот что я тебе скажу. Когда ты старый и богатый — это одно. А когда старый и бедный — такое очень не рекомендую, Амос.