— Полная стипендия — я умел очень быстро бегать. Исключительно выгодная сделка.

Следующая песня была медленной, и они неуверенно придвинулись друг к другу. Его рука обняла ее за талию, а Пайн наклонилась к его плечу.

Пайн вдохнула его запах и поняла, что Ларедо делает то же самое. Она уже собралась положить голову ему на грудь, но в последний момент передумала.

Они смотрели друг на друга, потом отворачивались.

— Уже поздно, — сказала Пайн, когда песня закончилась. — Нам пора возвращаться.

— Ты права.

Они пешком направились к «Коттеджу». Воздух был теплым и влажным, Пайн несла туфли в руке, и тротуар холодил ее босые ноги. Пустую темную улицу освещало лишь слабое сияние луны.

— Им нужно заняться уличными фонарями, иначе люди будут наталкиваться на столбы.

— Маленькие города не похожи на большие.

— Да, они сильно отличаются.

Они вошли в «Коттедж» и стали подниматься по лестнице.

— А где твой номер?

Ларедо показал направо.

— Вон там.

— А мой с другой стороны.

Он кивнул, она кинула в ответ.

— Ну, спокойной ночи, Эдди. Спасибо за приятный вечер.

— Да, все было чудесно, Этли. Доброй ночи.

Она посмотрела на Ларедо, чувствуя его разочарование, но, кто знает, возможно, она приняла желаемое за действительное.

И они разошлись в разные стороны.

Один раз она оглянулась, но Ларедо оглядываться не стал. Он подошел к своей двери и вошел в номер.

Как только дверь Пайн закрылась, открылась другая.

Кэрол Блюм выглянула в коридор и сначала посмотрела в сторону двери Пайн, потом на номер Ларедо. Выражение ее лица оставалось загадочным, нечто среднее между улыбкой и нахмуренными бровями.

Она закрыла свою дверь, и наступила тишина.

Пайн выскользнула из платья, повесила его и осталась стоять посреди комнаты в нижнем белье. Потом посмотрела в сторону двери и покачала головой.

Я слишком мало выпила, чтобы принять такое глупое решение.

Однако Ларедо вел себя мило, он явно раскаялся. Может быть, он изменился. И выглядел разочарованным — возможно, рассчитывал, что она пригласит его к себе в номер, в свою постель, или предложит отправиться вместе к нему в номер. Но это его проблема, а не ее. И ты не дала ему ни единого повода, Этли. Ни в малейшей степени.

Впрочем, она сама не до конца в это верила.

— Версия с рабочим оказалась тупиковой, — сказал Уоллис.

Он, Пайн, Ларедо и Блюм сидели в зале для завтраков «Коттеджа». Наступило следующее утро. Перед тем как уйти, Лорен Грэм налила всем кофе.

— Мы не сумели найти никого, кто его видел, — продолжал Уоллис. — И на камерах ничего нет.

— Как и в случае с Ханной Ребане, — заметил Ларедо.

— Похоже, преступник знает мертвые зоны каждой камеры, — предположила Пайн. — Кроме того, у него имелись ключ от квартиры Ребане и карта-ключ от грузового лифта, что позволяло ему свободно приходить и уходить. Вам удалось что-то узнать о компании, снимающей порнофильмы, в которой работали Ребане и Клеммонс?

Лицо Уоллиса просветлело.

— Здесь нам сопутствовала удача. Оказалось, что Лейн Гиллеспи также работал в той же компании.

— А есть фильмы, где он играет вместе с Ребане или Клеммонс? — спросил Ларедо.

— Да, и сразу с обеими, — ответил Уоллис. — Они прислали мне видеофайл, на котором есть все трое. — Тут Уоллис покраснел. — Я… посмотрел достаточно, чтобы утверждать, что все трое там снимались. Гиллеспи под именем Зи-Зи Шафт[341]. Во всяком случае, так написано в титрах.

— Творческий подход, — сухо заметила Пайн.

— Так что теперь под подозрением оказывается эта кинокомпания, — заметил Ларедо. — Она единственное, что связывает всех троих.

— Однако оказалось, что добраться до них не так-то просто, — заметил Уоллис. — Компания фиктивная, базируется на Бермудах. И, если суммировать всю добытую мной информацию, полученный результат будет равен нулю. Я сделал целый ряд звонков, отправил множество сообщений по электронной почте, но в ответ — тишина.

— А как обстоят дела с конкретными людьми, снимавшими фильм? — спросила Блюм.

— Очевидно, актеры ничего не знают. Продюсер, с которым я беседовал по телефону, смог назвать лишь имя компании. И он никогда не встречался с конкретными людьми. Деньги на финансирование фильмов и выплаты для актеров приходили из офшорных банков. Прокатом занималась третья фирма, которая выглядит вполне законной. Доходы отправляются в офшорные банки, как в черную дыру. Я всего лишь местный полицейский. Мы созданы не для того, чтобы преодолевать такие преграды.

Ларедо и Пайн переглянулись.

— Для ФБР тоже непросто, — сказала Пайн. — Все думают, будто федерал — эдакая пробивная горилла. Обратитесь в Налоговое управление — у них больше ресурсов — или к миллиардерам, которыми они занимаются. Все просто. Богатые всегда побеждают.

— Тут возможна связь с Андерсонвиллем, — вмешалась Блюм. — Я хочу сказать, что два тела нашли именно здесь.

— Такое вполне возможно, — согласилась с ней Пайн. — И тот, кто за этим стоит, должен иметь какое-то отношение к порнофильмам.

— Возможно, он против порнографии, — вступил в разговор Ларедо, — таким способом он показывает свое неодобрение и поэтому убивает актеров, которые в таких фильмах снимаются.

— Но, зачем одевать их таким странным образом? — спросил Уоллис. — Какова цель убийцы?

— Фата и смокинг, — задумчиво сказала Пайн. — Символизируют невесту и жениха. Это должно быть каким-то образом связано со сценарием. И важно для убийцы.

— Из чего следует, что мы вынуждены вернуться к самому началу, — сказал Уоллис. Он встал, и на его лице появилось тревожное выражение. — Я должен вернуться в офис и доложить начальству. Едва ли я получу от этого удовольствие, ведь мне практически не удалось продвинуться вперед. Дайте знать, если у вас появятся какие-то идеи.

После того как он ушел, Ларедо повернулся к Пайн.

— Сегодня утром я получил сообщение от Стэна Кэшингса, — сказал он.

Лицо Пайн оставалось неподвижным, а глаза Блюм широко раскрылись.

— Хорошо, — сказала Пайн.

— «Плащ и кинжал», — подсказал Ларедо.

— Откуда ты знаешь Стэна?

— Я с ним работал. Думал, тебе это известно.

— Нет, я не знала.

— Почему тебя интересует нечто под названием «Плащ и кинжал»?

— Я думаю, что в восьмидесятых годах прошлого века, в Нью-Йорке существовал такой бар. И полагаю, там работал мой отец. Но, почему Стэн связался по этому поводу с тобой?

— Потому что в прошлом году его перевели в округ Колумбия, — сказал Ларедо, имея в виду Вашингтонское управление.

— В таком случае я обратилась не по адресу. Он не упоминал о своем переводе по телефону.

— Нет, он хороший источник информации. И отлично знает Нью-Йорк. Если это заведение существовало, Стэну наверняка о нем известно.

— И все равно я не понимаю, почему он тебе позвонил.

— Потому что я рассказал ему, куда направляюсь и что ты здесь будешь.

— Мне он ничего не сказал.

— Стэн не любит открывать карты. Принцип ФБР. К тому же мы с тобой часто поступаем так же. — Они некоторое время смотрели друг на друга, и за столом возникла неловкость.

— Давайте вернемся к убийствам, — откашлявшись, вернула их к реальности Блюм.

— Нам необходимо отследить связь с порнофильмами, — сказала Пайн. — Убийце должны быть известны интимные подробности жизни актеров, их настоящие имена и адреса.

— Значит, ты считаешь, что они могли его знать? — спросила Блюм.

— В жизни Ребане появился мужчина, так сказала нам Клеммонс. Касательно Гиллеспи мы подобных сведений не получили, но нельзя исключать, что у него возникли какие-то отношения с убийцей. Он мог привезти их сюда, убить и положить так, чтобы мы нашли тела. Затем он запаниковал из-за Клеммонс, возможно, опасался, что она расскажет о связи между Ребане и Гиллеспи — вот почему Клеммонс должна была умереть.