— Ну по крайней мере хорошо платят, — отозвалась Эмбер. — И последние жилы все-таки не тянут. Мы хоть уже и сделали ремонт, коли Фрэнка сюда занесло, но теперь подумываем продать этот дом и купить что-нибудь попросторней. Тут в окру́ге просто навалом прекрасных пустых домов. Надо просто немного приложить руки.

Зоя посмотрела на нее так, будто бы ее только что предали:

— Что, опять переезжать?

Эмбер занервничала:

— Не прямо сейчас, зайчик.

Несмотря на это заверение, девочка надулась и съехала на самый краешек стула.

Заметив эти тревожные признаки, Джеймисон решила разрядить обстановку:

— Не хочешь посмотреть подарки, Зоя?

Вытащила из сумки две коробки, поставила перед племянницей.

— Алекс, ну зачем же? Ты и так уже на ужин потратилась! — всполошилась Эмбер.

— Раз день рождения — значит, и подарки, — твердо сказала Джеймисон, не сводя глаз с Зои.

Та сразу же расцвела.

— Какой первым открывать?

— Наверное, тот, что справа. Который поменьше.

Зоя с великим тщанием стала разворачивать бумагу. Под ней оказалась небольшая деревянная шкатулка. Зоя взялась за крышку и вопросительно глянула на Джеймисон, которая ободряюще кивнула.

Зоя открыла шкатулку. Внутри оказалось ожерелье с прицепленным к нему крестиком.

— Ух ты! — Зоя медленно вытащила из шкатулки нежданную драгоценность.

— Не хочешь узнать кое-что интересное про это ожерелье? — спросила Джеймисон. Зоя кивнула, пока мать помогала ей надеть ожерелье на шею.

— Его подарила мне тетя, когда мне исполнилось шесть, как и тебе.

— Так это… это твое?

— По-моему, я уже его где-то видела, — заметила Эмбер.

— Но, тетя Алекс, я не могу принять в подарок твое ожерелье!

— Еще как можешь. Потому что на самом-то деле оно не мое. В нашей семье его уже шесть раз передавали из поколения в поколение. Так что теперь твоя очередь его носить. А когда вырастешь, тоже будешь обязана передать его еще кому-нибудь, кого любишь.

На лице Зои было написано неподдельное восхищение.

— До чего же круто!

— Действительно круто, — внес свою лепту Декер, переглянувшись с напарницей.

— Спасибо, — произнесла Джеймисон, тоже улыбаясь во весь рот. — Ладно, давай открывай второй.

Зоя распаковала другой подарок — это оказалась книжка.

— «Паутина Шарлотты»! — воскликнула девочка. — Мама мне ее уже как-то читала.

— Загляни-ка внутрь, — посоветовала Алекс.

Зоя открыла книгу и тут же разинула рот:

— Ого! Да тут… тут надпись!

— Э. Б. Уайт[480]. Он надписал ее для своей маленькой подружки сорок лет тому назад. Видишь, как ее звали?

Зоя прочитала имя:

— Зоя!

— Вот именно.

— Где ты ее вообще нашла? — удивилась Эмбер.

— У меня подруга работает в букинистическом в Нью-Йорке. Она уже целый год присматривала для меня чего-нибудь в этом духе.

— Должно быть, кучу денег стоит, — завороженно произнесла Зоя.

Джеймисон наклонилась, обняла племянницу, поцеловала в лоб.

— Гораздо важнее, Зоя, что это прекрасная книга, которую можно всю жизнь читать и перечитывать.

— И всякий раз можно будет делать вид, будто это он мне ее подписал?

— Ну конечно же, можно! Это называется «использовать воображение» — именно так мистер Уайт и написал эту книжку.

— В жизни лучших подарков не получала! — воскликнула Зоя.

Эмбер улыбнулась сестре и украдкой показала ей большой палец.

А потом дверь ресторана открылась, и на пороге возникли детективы Грин и Лесситер. Декер заметил их первым, а вскоре и Джеймисон обратила на них внимание.

— Нет, только не это! — простонала она. — Что вам еще надо?

Эмбер и Зоя тоже посмотрели на двери. Девочка грустно спросила:

— Это значит, что вам надо идти? А как же всякие вкусности?

Декер поднялся, ответил:

— Я проверю. Даже если что-то и случилось, это вполне может обождать. — Подошел к детективам. — Послушайте, у нас тут день рождения в самом разгаре, у ребенка. У вас что-то срочное?

— Вообще-то мы не к вам, Декер, — ответил Грин.

Амос ничего не понял:

— Что, тогда к Джеймисон?

— Нет, и не к вашей напарнице.

— К кому же тогда?

Грин глянул поверх его плеча в сторону их столика:

— К Эмбер Митчелл.

Декер так и замер:

— К ее сестре? Зачем? Это насчет тех убитых?

— Нет, мы по другой причине.

Лесситер добавила:

— Когда поступил вызов, фамилия показалась нам знакомой. Вот и подумали, что лучше сами этим займемся, раз уже общались с этой семьей.

— Фамилия показалась знакомой? Какая фамилия?

— Митчелл. Фрэнк — это ведь муж Эмбер?

Декер бросил взгляд на Джеймисон и Эмбер, которые внимательно за ним наблюдали, пока Зоя восторженно листала книжку. Потом опять повернулся к детективам:

— А что с ним?

— Боюсь, что он мертв, — объявил Грин.

Десять вечера.

Не лучшее время копаться в своих мыслях.

Особенно когда так устал. Когда не готов глубоко вдумываться в что-то серьезное.

Да и льет за окном как из ведра.

Декер сидел в кресле в своей спальне, в сотрясающемся от раскатов грома доме, и смотрел, как по стеклам ручьями скатывается вода, словно кто-то из ведра на них плещет. Но все же пытался привести мысли в порядок. Силился найти хоть какой-нибудь смысл.

Поставил пустую пивную банку на пол, вытер губы. Даже вкус-то, и тот не как у пива — кислятина какая-то. Трудно было вообразить, что вообще хоть что-то когда-нибудь вновь окажется нормальным на вкус.

Казалось, что вспышки молний, сопровождаемые раскатами грома, каким-то тревожным образом попадают в такт биениям его собственного сердца.

Хотя из-за рева бури было мало что слышно, он все равно знал, что две женщины в доме — одна еще слишком маленькая, чтобы называться женщиной, а другая тридцати с небольшим лет, оставшиеся одна без отца, а другая без мужа, — по-прежнему заливаются слезами, не в силах прийти в себя от нежданно свалившегося горя. Он видел перед своим мысленным взором, как они безнадежно плачут, сжавшись в комочек и крепко обхватив себя руками, словно из последних сил пытаясь удержать в себе ту малость, которая только и сохраняла в них жизнь.

Нарисовал пальцем кружок на запотевшем стекле.

Декеру казалось, что от входа в ресторан обратно к столику он шел целую вечность. Спросив разрешения у Грина с Лесситер, сходил за Митчеллами и сопроводил наружу — не хотел, чтобы страшная новость застала их среди скопления веселящейся публики.

Сам не знал, почему сразу об этом подумал. В своей прошлой жизни он сделал бы это практически инстинктивно. Жалость и сострадание были присущи исключительно прежнему Амосу Декеру, нынешний же таких чувств особо не испытывал.

Тот удар в голову на футбольном поле превратил его в чуть ли не полную противоположность тому, кем он был. И это было очень тревожно — обнаружить в своем собственном теле совершенно другого человека.

И все-таки он озаботился подумать о том, что такую страшную весть следует сообщить подальше от людских глаз. И не только подумал, но и поступил соответственно.

«А ведь это уже что-то».

Он сказал им, что детективы собираются сообщить нечто важное и что это лучше сделать в полицейском участке, который тут совсем неподалеку. Сказал — это не может ждать. Что придется поехать прямо сейчас.

Уловил встревоженный взгляд Эмбер и сразу понял, что та догадалась — то, что должно произойти, имеет к ней самое непосредственное отношение. Но оставалась тем не менее спокойной и собранной. И он вроде понял почему.

Зоя, радостно улыбаясь, все еще разглядывала книжку. И мать наверняка держала себя в руках только ради своей дочери.

Кэсси, жена Декера, сделала бы то же самое.

Пока они собирали вещи, Амос успел шепнуть Джеймисон:

— Это насчет Фрэнка. Плохо дело. Совсем плохо.