— Я Файя Томпсон. Партнер фирмы. Это… это действительно правда?

— Боюсь, да, — подтвердил Декер.

— Уолтер…

— Он еще жив, но прогноз неблагоприятный, — сказала Джеймисон.

— Нам бы хотелось задать кое-какие вопросы, — произнес Декер.

— Конечно. Пожалуйста, садитесь. Не желаете чего-нибудь? Кофе, вода?

Алекс выбрала воду, а Амос попросил черный кофе. Сама Томпсон заказала горячий чай.

После того как секретарша принесла напитки и ушла, закрыв за собой дверь, Декер, отпив глоток кофе, сказал:

— Расскажите нам об Уолтере Дабни.

Достав из кармана диктофон, Джеймисон положила его на стол.

— Не возражаете, если я запишу наш разговор?

Покачав головой, Томпсон откинулась назад.

— Даже не знаю, с чего начать… Уолтер — замечательный человек. Я поступила на фирму через год после окончания колледжа. Я проработала здесь пятнадцать лет, восемь лет назад стала партнером. Уолтер был прекрасным наставником и другом. И просто хорошим человеком. Я не могу поверить, что это случилось.

— Значит, вы не сталкивались ни с чем таким, что могло бы объяснить его поступок? — спросил Декер.

— То, что Уолтер застрелил на улице человека? Нет. Абсолютно ни с чем. Это что-то немыслимое!

— Нам известно, что сегодня утром он отправился в Вашингтон на встречу в Центральное управление ФБР. Вы знали об этом?

— Да. Мы оказываем консультации Бюро по некоторым вопросам. Мы сотрудничаем с несколькими крупными подрядчиками, помогаем им выполнять заказы Бюро качественно и в срок.

— По крайней мере, такова официальная легенда, — заметил Декер.

— И это также истинная правда, — Томпсон с вызовом посмотрела на него. — В нашем сообществе нас очень высоко ценят. У нас просто космическая репутация.

— Значит, сегодня Дабни не заглядывал в офис? — спросил Декер.

— По крайней мере, мне об этом неизвестно. Офис открывается в половине девятого утра. Но те, у кого есть собственный ключ, могут приходить и уходить в любое время.

— Однако если Дабни все же приходил сюда, система безопасности должна была это зафиксировать?

— Да. Это можно проверить.

— Спасибо, — сказал Декер. — А вчера он был на работе?

— Да. Я встречалась с ним. Я только что вернулась из-за границы и доложила Уолтеру о делах. Я до сих пор не пришла в себя после долгого перелета. И вот теперь это…

— Где именно вы были?

Она поджала губы.

— Какое это имеет отношение к тому, что произошло?

— Возможно, никакого. Но я хочу получить полную картину.

Не отрывая от него взгляда, Томпсон отпила глоток чая.

— На Ближнем Востоке. Сказать более конкретно я не могу.

— Проекты, которыми занимался Дабни, никак не могут объяснить то, что произошло сегодня утром?

— Я сильно сомневаюсь. И я не могу вдаваться в подробности. Большинство наших работ засекречены. Большинство тех, кто работает здесь, и все партнеры фирмы имеют высшую степень допуска. Какая степень допуска у вас?

— Там, где я живу, даже нет охранной системы.

Брови Томпсон взметнулись вверх. Она перевела взгляд на Джеймисон.

— Что еще вы хотите узнать?

— Каким Дабни был вчера? — спросила Алекс. — Нормальным? Взволнованным?

— Нормальным.

— Ничего такого, что вызвало бы у вас подозрения?

— Например?

— Необычные фразы, — подсказал Декер. — Возбуждение. Отсутствие сосредоточенности.

— Нет, ничего такого.

— Дабни не мог сидеть на наркотиках?

Томпсон изменилась в лице.

— Уолтер?! Вне всякого сомнения, нет! Я лишь изредка видела, как он выпивал бокал вина.

— Сегодня Дабни должен был присутствовать на совещании единственным представителем от вашей фирмы? — спросил Амос.

— Да. С технической стороной дел Уолтер был знаком не хуже остальных. Однако на сегодняшнем совещании должна была обсуждаться высшая стратегия. Уолтер часто занимался этим один, особенно когда встречался с важными заказчиками.

— За последний месяц в поведении Дабни не было ничего необычного? — спросила Джеймисон.

— Да вроде ничего. Я хочу сказать, ничего не бросалось в глаза.

— Жена Дабни сказала, что примерно с месяц назад он совершил неожиданную поездку. А когда вернулся, не сказал ей, где был. С этих пор он казался ей другим.

Томпсон была удивлена.

— С месяц назад?.. Я не знаю, куда ездил Уолтер. Если этим занимался наш транспортный отдел, там должна сохраниться запись.

— Мы будем вам очень признательны, если вы это проверите, — сказала Джеймисон.

— Разумеется. — Достав сотовый телефон, Томпсон набрала текстовое сообщение. — Готово. Как только у меня будет ответ, я свяжусь с вами.

Встав, Декер обошел комнату. Томпсон наблюдала за ним.

— Судя по всему, дела у вашей фирмы идут очень успешно, — отметил Амос.

— Мы напряженно работаем, и это действительно приносит свои плоды. Мы только что заключили два крупных контракта, которые позволят нам практически вдвое увеличить прибыль по сравнению с прошлым годом.

Декер посмотрел ей в лицо.

— А без Дабни что станет с фирмой?

Томпсон заколебалась.

— Мы являемся партнерами с ограниченным правом голоса, но Уолтер — старший партнер, и у него в руках решающий пакет. Уверена, в учредительных документах есть слова о его… о его уходе, но лично я ничего не знаю. Это должен знать наш штатный юрист.

— Мы хотим взглянуть на эти документы, — сказал Амос.

— Они имеют какое-то отношение к тому, что сделал Уолтер? — спросила Томпсон.

— Имеет отношение все — до тех пор, пока не выяснится обратное, — ответил Декер.

У него завибрировал сотовый телефон. Прочитав текстовое сообщение, он кивнул Джеймисон. Встав, та убрала диктофон в карман.

— Благодарю вас, мисс Томпсон. Мы будем держать с вами связь.

— И напоминаю: не забудьте проверить, был ли Дабни здесь сегодня утром, — добавил Амос.

— У меня отличная память, агент Декер, — раздраженно произнесла Томпсон.

— Как и у меня, — ответил он. — Так что я не забуду о своей просьбе.

Покинув кабинет, они направились к лифтам.

— В чем дело? — спросила Джеймисон.

— Дабни только что скончался.

— О господи!.. Что ж, думаю, неожиданным это никак не назовешь.

— Но перед смертью он пришел в сознание.

— Он что-нибудь сказал? — возбужденно спросила Джеймисон.

— Да.

— И что же? — жадно спросила она.

— Похоже, Дабни произнес набор слов, в котором не увидел абсолютно никакого смысла никто из присутствовавших.

— Полная галиматья? Следствие травмы головного мозга?

— Ну, поскольку я сам перенес травму головного мозга, могу сказать уверенно: то, что одному человеку кажется галиматьей, для другого может стать откровением.

Двенадцать раз. Декер прослушал запись последних слов Дабни двенадцать раз — и по-прежнему не видел в них ничего. Никакого откровения. Ни даже намека.

Амос сидел в кабинете в здании имени Гувера, уставившись на диктофон. Напротив него сидели Джеймисон и Миллиган.

Тодд, расслабив узел галстука и слегка согнув спину, что было для него совершенно необычно, откинулся на спинку кресла и сказал:

— Мы можем прослушивать эту запись еще десять лет, и в ней по-прежнему не будет никакого смысла. Этот тип вышиб себе кусок мозга. Он был не способен рационально мыслить, Декер. Это бессмыслица.

— Миссис Дабни присутствовала? — спросил Амос.

— Да. Вплоть до самого конца.

— И для нее в словах мужа также не было никакого смысла? Быть может, что-нибудь понятное ей одной? Что-нибудь очень личное?

— Ну, когда Дабни начал говорить, она так разрыдалась, что трудно сказать, слышала ли она его слова. Нам пришлось вычищать ее всхлипывания из записи.

— Но когда она успокоилась? — настаивал Декер. — По-прежнему ничего?

— Я думаю, она ожидала, что он усядется на койке и начнет говорить с ней, — сказал Миллиган. — А затем Дабни просто перестал дышать. Мониторы обезумели, прибежала реанимационная бригада и попыталась его оживить, но тщетно. Он просто умер.