Увидев движущийся на него автомобиль, Петерс выстрелил и сделал бросок в сторону. Когда он поднимался, чтобы выстрелить еще раз, мимо него пронесся мотоцикл, и сидящий в коляске Стоун, ухватив шлем за подбородочный ремень, угодил им Петерсу в висок. Рефери мог снова открывать счет…

Прежде чем Тайлер Рейнке и Уоррен Петерс начали подавать признаки жизни, прошло добрых десять минут. А к тому времени, когда они окончательно пришли в себя, Верблюжий клуб был уже очень далеко.

Реакция начальства на случившееся, мягко говоря, не вдохновляла Алекса Форда и Кейт Адамс. По мнению полиции, разрыв тормозной системы произошел без постороннего вмешательства. Обычное явление для таких старых автомобилей, заявили копы. Никаких следов стрелка во дворе дома Кейт не обнаружили, и единственным свидетельством его появления были слова Алекса. Две пули агента секретной службы засели в изгороди, а следов каких-либо других выстрелов не нашли.

На следующее утро Алекс сидел в кабинете Джерри Сайкса и выслушивал официальную версию событий прошлой ночи.

Сайкс, перестав расхаживать по комнате, внимательно посмотрел на Алекса:

— Видишь ли, люди, которые хотели оказать тебе помощь после «аварии», утверждают, что ты вел себя крайне странно, а затем куда-то умчался. Алекс, на тебя все это очень не похоже. Может быть, с тобой случилось нечто такое, о чем ты не хочешь говорить?

— Абсолютно ничего не произошло, если не считать, что кто-то хочет меня убить, — с каменным выражением лица ответил Алекс.

Сайкс плюхнулся в кресло и взял в руки кружку с кофе.

— Кому, к дьяволу, понадобилась твоя смерть?

— Тому парню, который приставил пистолет к моему черепу, Джерри. У меня не было времени спросить, зачем он это делает.

— Этого парня, кроме тебя, никто не видел! Итак, я еще раз спрашиваю: что произошло в последние часы, чтобы кто-то возжаждал тебя убить?

Алекс не знал, как себя вести. Ему очень хотелось рассказать Сайксу об обнаруженной лодке, но он понимал, что, сделав это, признается в прямом нарушении приказа директора службы и положит тем самым конец своей карьере.

— За моими плечами много лет безупречной службы, — осторожно сказал он. — С какой стати я стал бы вдруг нести всякую чушь?

— Замечание в точку, Алекс! В твою пользу говорит твоя многолетняя служба. Поэтому директор и дал тебе возможность начать все сызнова. А ведь мог бы и коленом под зад! На его месте я скорее всего так бы и поступил. Так что не отвергай дара Небес, Алекс! Другого подарка не будет.

— Хорошо. Но не мог бы ты хотя бы выставить охрану у дома Кейт Адамс? Блеск прицела не был плодом моего воображения.

— Я позвоню в полицию округа Колумбия и попрошу, чтобы их патрульные машины совершали дополнительный объезд. Все. Считай это еще одним подарком! — Сайкс взглянул на часы: — У меня сейчас совещание, а тебе пора на пост.

— Верно. В Белом доме… — устало произнес Алекс.

— Не там, Алекс, не там. Ты будешь в наружной охране. Чтобы вернуть себе право войти в Белый дом, ты должен хорошенько потрудиться.

Ранним утром того же дня состоялась короткая встреча членов Верблюжьего клуба. Собрались у Калеба. Первым пунктом повестки дня значился вопрос о вынесении благодарности почтенному библиотекарю и отважному водителю — за храбрость и находчивость. С пожиманием руки им пришлось немного подождать: Калеб не вылезал из ванной комнаты. Сразу после того, как он осознал, что стоял на краю гибели, его начало тошнить, и тошнота не прекращалась.

Когда Калеб наконец появился, Стоун встал:

— Я хочу, чтобы в официальном протоколе заседания клуба было сказано, что Калеб Шоу заслужил глубочайшую благодарность всех членов Верблюжьего клуба за свою выдающуюся храбрость и беспримерную находчивость.

Бледный, но тем не менее улыбающийся Калеб пожал всем руки.

— Я не знаю, что это на меня нашло. Я понимал, что надо что-то делать, но что? Такого ужаса я не переживал с того момента, как мне выпала великая честь редактировать «О демократии в Америке» Токвилла в оригинальной бумажной обложке.

— Действительно ужас! — весьма достоверно изобразив дрожь в голосе, произнес Робин. — Обрабатывать самого Токвилла! Я готов описаться от страха при одной только мысли об этом!

— Теперь у нас не должно оставаться сомнений, что Рейнке и Петерс нас уже вычислили, — предупредил Стоун.

— Не уверен, — возразил Калеб. — Я же снял номера! В этот момент подал сигнал телефон Милтона.

— Да? — Некоторое время он молча слушал. Затем обвел взглядом товарищей. — Кто-то проник в мой дом и вырубил явившегося по сигналу тревоги частного охранника.

— Что-то пропало?

— Сказать трудно. Но у меня стоят приборы наблюдения, которые фиксируют все передвижения по дому. Охранной компании об их существовании неизвестно.

— Интересно будет взглянуть, кто тебя навещал, — заметил Стоун.

— Для этого надо туда поехать. Ди-ви-ди-рекордер спрятан за холодильником.

— Надо рискнуть! — сказал Стоун. — Если это Рейнке и Петерс, у нас появится рычаг воздействия.

Робин здоровенной ручищей обхватил Калеба за плечи:

— Если эта парочка снова появится, то мы их опять уложим, не так ли, Убийца?

Весь первый день в отряде охраны Алекс испытывал некоторое смущение. Ему казалось, что все считают это понижением по службе. Но коллеги вели себя по отношению к нему вполне дружелюбно и профессионально. А в том, что ему пришлось работать в наружной охране, был один плюс — в зоне его патрулирования находился парк Лафайет.

Стоуна в парке не было, зато Адельфия оказалась на месте.

— Привет, Адельфия, — вежливо произнес Алекс. — Я ищу Оливера.

Она в ответ прикрыла лицо ладонями.

— В чем дело? — приблизившись к ней, спросил Алекс. — Вас обидели? Или, может быть, вы больны?

Она потрясла головой, открыла лицо и прошептала:

— Все есть в порядок. Все хорошо.

Алекс сказал, отведя ее к садовой скамейке:

— Совершенно ясно, что не все в порядке. А теперь скажите, что именно не так.

Адельфия несколько раз коротко вздохнула и посмотрела на палатку Стоуна.

— Я не лгать вам. Я в порядке, агент Форт.

— Меня зовут Форд, но это не имеет значения. Если с вами все в порядке… — Проследив за ее взглядом, он быстро спросил: — Что-то случилось с Оливером?

— Я этого не знать.

— Не понимаю. Почему же вы в таком случае плачете?

Она посмотрела на него так, как никогда не смотрела до этого. В ее взгляде не было обычной угрюмости и недоверчивости. На смену им пришло выражение полной безнадежности.

— Он вам доверяет. Оливер мне сказать, что агент Форт — хороший человек.

— Я тоже люблю и очень уважаю Оливера. — Он выдержал паузу и добавил: — Когда я видел Оливера в последний раз, его лицо было повреждено. Это каким-то образом связано с вашим настроением?

Адельфия утвердительно кивнула и поведала ему о столкновении в парке.

— Он вот этим пальцем, — она показала средний палец, — ткнуть его в бок, и великан упасть как малое дитя. — Адельфия глубоко вздохнула и, собравшись с силами, продолжила: — А потом Оливер поднять нож, — она содрогнулась всем телом, — и держать его так, как будто хорошо уметь обращаться с ножом. И мне казаться, что он хотеть перерезать ему горло. Вот так! — Адельфия сделала рубящее движение рукой и посмотрела на Алекса — печально и в то же время с каким-то облегчением. — Но Оливер этого не сделать. Он не резать человека. Он ушел, когда появилась полиция. Оливер не любить полицию.

— И вы с тех пор его не видели?

Она покачала головой. Алекс опустился рядом ней на скамью, чтобы осмыслить услышанное.

— Эй, Форд! — услышал вдруг он.

Алекс оглянулся. К ним шел старший по группе.

— Может быть, ты вернешься в нашу компанию? Если, конечно, это не слишком для тебя затруднительно? — довольно резко произнес командир.