— Да, у этой леди голова была не в порядке, — заметил Ларедо.

— Твоя меткая стрельба сыграла решающую роль, Эдди. Если бы не ты, Дженни погибла бы.

— А для чего еще нужны напарники?

Позднее, когда Пайн сидела у себя в номере, в дверь постучала Блюм.

— У нас осталась еще одна нераскрытая тайна, — сказала она.

Пайн встала и выглянула в окно.

— Нет, не одна. Несколько. В том числе местонахождение Ито Винченцо. И мы не знаем, где моя мать. А самое главное, что случилось с Мерси. Я не уверена, что мне когда-нибудь удастся найти ответы на все вопросы.

— Но ты считаешь, что Мерси, возможно, еще жива, не так ли?

Пайн снова уселась на кровать.

— Так мне хотелось бы думать. Но Ито сказал моему отцу, что он в ответе за гибель одной дочери и тяжелое ранение другой. Так что…

— Ну, если она до сих пор жива, сейчас имеются инструменты, которые могут оказаться полезными.

— О чем ты?

— Генеалогические сайты. Нужно сдать свою ДНК, и они сделают все, что возможно.

Пайн небрежно отмахнулась от этой идеи.

— Я уже пыталась. В моем случае это не так просто, потому что метод, который они обычно используют, не обязательно поможет найти совпадение с Мерси.

— Но только не в том случае, если Бюро захочет помочь.

— А ты полагаешь, что Бюро захочет?

— Ты только что спасла от верной смерти еще одну девочку и раскрыла убийства нескольких человек. Думаю, сейчас Бюро согласится выполнить любую твою просьбу.

— И почему мне кажется, что ты уже сделала запрос?

— Ты готова мне довериться?

Пайн тяжело вздохнула.

— Чувствую, придется.

Два дня спустя Пайн сдала образец ДНК, и ФБР сравнило его со своими базами данных и с миллионами других образцов, имеющихся на сайтах; вскоре пришел ответ.

И он касался не Мерси.

Для Пайн это стало вторым самым сильным потрясением после потери сестры.

Когда Пайн сообщили результат, она отправилась в свой номер в «Коттедже» и села, глядя в стену. Это было подобно краже ее личности, краже, не имевшей ни малейшего отношения к киберпреступлениям, а напрямую связанной с плотью и кровью.

В конце концов она встала и вышла из номера.

В вестибюле она встретила Блюм, которая явно ее там поджидала.

— Хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спросила Блюм. — Я сделаю это с радостью.

Пайн покачала головой.

— Я думаю, что должна сделать все сама.

— Тогда я буду ждать твоего возвращения здесь.

Снаружи Пайн столкнулась с Эдди Ларедо, который укладывал вещи в свой внедорожник.

— Надеюсь, мы еще встретимся, Этли, — сказал он.

Сейчас ее мысли находились в тысяче миль отсюда, но она положила руку ему на плечо.

— Ты не раз спас мою задницу.

— Я уже говорил, что именно для этого и нужны напарники.

— Значит, между нами все хорошо?

— Во всяком случае, с моей стороны. Я уже позвонил Дениз, и мы договорились, что я смогу чаще видеться с сыновьями.

— Это замечательно. Им необходим отец. Настоящий отец.

Он внимательно на нее посмотрел.

— А что ты будешь делать? Вернешься в Шеттерд-Рок и вновь станешь единственным агентом ФБР в Большом Каньоне?

— После того как закончу дела здесь.

— Может быть, я к тебе приеду.

— Буду рада тебя видеть.

— Но мы лишь друзья, — добавил он с улыбкой.

— В этом нет ничего плохого, Эдди.

Она обняла и поцеловала Ларедо в щеку, а потом посмотрела вслед уезжавшему внедорожнику.

Пайн села за руль своего автомобиля и поехала в больницу.

К счастью, дорога до Америкуса оказалась совсем недолгой — она и сама не знала, сколько еще смогла бы сдерживать бушевавшие в ней чувства. Ей казалось, что она преодолевает последнюю милю пути на собственную казнь.

Джерри Дэнверс сидел перед дверью личной палаты Джека Лайнберри. Его босса перевели сюда из интенсивной терапии два дня назад, а еще через несколько дней собирались выписать.

Дэнверс теперь смотрел на нее с уважением.

— Полагаю, вы спасли мою шкуру, и не только, — виноватым тоном сказал он.

— Верно.

— И кто бы мог поверить, что Страуб на такое способен?

— Мне нужно повидать Джека. Немедленно.

Он бросил на нее настороженный взгляд. Пайн понимала, что ведет себя странно, но ей было все равно.

— Ладно, заходите. Он только что закончил ужинать. Уверен, он будет рад вас видеть.

— А я совсем не уверена.

Она вошла в палату и плотно прикрыла за собой дверь.

Лайнберри сидел на постели и сегодня выглядел гораздо лучше.

Пайн медленно к нему подошла, уселась на стоявший рядом с кроватью стул и все это время не сводила с него глаз.

А он смотрел на нее с печалью и тревогой. И еще Пайн почувствовала в нем облегчение.

— Судя по выражению твоего лица, теперь ты знаешь всю правду, — сказал он.

— Ты мой отец.

— Да, так и есть. — По его лицу потекли слезы.

Пайн давно хотела задать ему этот вопрос, теперь время пришло.

— Но где-то есть и другая твоя дочь. И моя мать, мать твоих детей. Может быть, вместе мы сможем их найти.

Лайнберри осторожно протянул к ней руку.

— Ты и в самом деле в это веришь?

Сильные пальцы Пайн сжали его ладонь.

— Не думаю, что у нас есть выбор.

Амос Декер

(цикл)

Абсолютная память

(роман)

Амос Декер навсегда запомнил эти три смерти в парализующем оттенке синего. Свет врезался в него, вошел, будто нож из цветного стекла. И Декер так и не смог избавиться от этого света.

Слежка была долгой и, в конечном счете, непродуктивной. Ведя машину к дому, он думал, что сейчас урвет пару часов сна, а потом снова выйдет на улицы. Амос свернул на подъездную дорожку скромного двухэтажного дома с пластиковой обшивкой. Дому было уже двадцать пять лет, а выплачивать за него предстояло как минимум еще столько же. Дождь растекся по тротуару, ботинки сорок седьмого размера скользнули и только потом уцепились за асфальт. Декер тихо прикрыл дверцу машины, не сомневаясь, что в такое время все уже спят. Он устало поплелся к двери в кухню и вошел в дом.

Внутри было тихо, как и ожидалось. Но слишком тихо, и это было неправильно. Тогда он этого не почувствовал, и потом не раз задумывался почему. Одна из многих ошибок, которые он допустил той ночью. Декер задержался на кухне налить стакан воды из-под крана. Он залпом выпил воду, поставил стакан в раковину, отер подбородок и направился в соседнюю комнату.

Он поскользнулся, и на этот раз грузно рухнул на пол. Гладкий паркет елочкой, Декеру уже приходилось здесь падать. Но сейчас все будет иначе, и Амосу предстояло это узнать. Луна сияла сквозь фасадное окно, и ее света вполне хватало.

Когда Декер поднял руку, ее цвет изменился.

Красное. Кровь.

Откуда она взялась? Амос поднялся на ноги и пошел разбираться.