— Наверное, кто-то сделал дубликат ключа от задней двери. Не думаю, что Лили внимательно следит за своей сумочкой. А в прошлом она не раз мне говорила, что там не слишком надежный замок. Она собиралась его починить, но у нее, наверное, так и не дошли руки.

— Возможно, теперь ей придется этим заняться. В музее есть система безопасности. Мы знаем, что она была включена, когда Лили пришла на работу, потому что она сказала, что ее нужно выключить, чтобы войти. Из чего следует, что убийца знал код. Насколько сложно его получить?

— Понятия не имею. У нас никогда не происходило ничего подобного.

— Послушай, по поводу вчерашнего вечера, — начал Ларедо.

Они с Пайн сидели в столовой «Коттеджа». Блюм поднялась в свой номер.

— Ничего не нужно говорить.

— Ты так думаешь?

— Мы немного выпили и потанцевали. И что с того?

Он сделал долгий выдох, и на его лице появилось раскаяние.

— Я сожалею, Этли. Я вел себя как идиот. — Ларедо сделал небольшую паузу. — Просто…

— О чем ты?

— Я подумал, что выпивка, танцы и…

— Я не хотела, чтобы у тебя появились такие мысли. И, если ты воспринял вчерашний вечер именно так, приношу свои извинения.

— За что? За то, что ты переоделась и выглядела просто потрясающе? Да уж, конечно, этого не должен делать никто и никогда.

— Речь совсем не о том. Прошлый вечер стоит особняком. Мы оба оказались достаточно умны, чтобы не позволить себе зайти слишком далеко — о чем могли впоследствии пожалеть. Пусть так все и останется. Тебя устраивает?

— Не думаю, что у меня есть выбор.

Когда она увидела, что Ларедо помрачнел, Пайн положила руку ему на плечо.

— Послушай, именно мне захотелось выпить. Я пригласила тебя потанцевать. Быть может, в моем поведении было больше флирта, чем я осознавала. А когда мы сюда вернулись… Я понимала, в каком направлении могут двигаться твои мысли. Так что это все моя вина.

— Ну и в каком направлении, по-твоему, все могло пойти? — спросил он, посмотрев ей в глаза.

— Может быть, очень близко к тому, что ты подумал, Эдди.

— А что произошло потом?

— Потом мне пришло в голову, что мы не видели друг друга и не общались в течение десяти лет. А у меня совсем другие взгляды на жизнь.

— Для протокола: я никогда иначе и не думал, — заявил Ларедо и засунул руки в карманы. — С тех пор как Дениз меня бросила, прошло много времени. А при моей работе ходить на свидания практически невозможно.

— Ты будешь мне про это рассказывать? — усмехнулась Пайн.

— О, перестань, я уверен, что каждый парень в Шэдоу-Рок…

— Шеттерд-Рок, как ты и сам прекрасно знаешь.

Он улыбнулся, и она ответила ему тем же.

— Ладно, я уверен, что каждый парень в Шеттерд-Рок к тебе неравнодушен. Вероятно, тебе постоянно приходится доставать пистолет, чтобы они держались подальше.

— Ну я не знаю относительно всех, но один заинтересовался, — сказала Пайн, вспомнив паркового рейнджера из Большого Каньона по имени Сэм Кеттлер, с которым встречалась.

— Ну тогда он счастливый парень. Надеюсь, он сможет достойно принять вызов.

— Время покажет.

— До тех пор, пока он не начнет вести себя, словно ты молодая особа в опасности.

— Ну тут не о чем беспокоиться.

— Я счастлив за тебя, Этли.

— Ты и в самом деле изменился, Эдди. Что стало причиной?

— То, из-за чего я потерял все самое для себя важное. Я мог продолжать оставаться идиотом и удвоить свои проблемы. Однако решил воспользоваться головой и изменить поведение. Ведь если постоянно повторять одни и те же действия, нельзя рассчитывать на другой результат.

— Вероятно, кто-то в высших сферах тебе помогает. Так что продолжай пытаться. Я не знаю, что получится из моих отношений с парнем из Аризоны; мы можем просто остаться друзьями. И в этом также нет ничего плохого.

— Надеюсь, мы с тобой сможем стать друзьями.

— Мне кажется, мы уже движемся в нужном направлении.

К ним подошла молодая официантка и спросила, не хотят ли они чего-нибудь.

— Нет, спасибо, — ответила Пайн.

Когда официантка отошла, Ларедо наклонился вперед, и теперь язык его тела говорил о том, что он снова думает о расследовании.

— Вернемся к мальчику? — спросил он.

— Давай.

— Я тут думал…

— Внимательно тебя слушаю.

— То, что я скажу, может показаться безумным.

— Твоя теория не может быть более безумной, чем то, что окажется правдой, так что я готова тебя выслушать.

— Если говорить о жертвах, у нас есть невеста, жених, а теперь еще мальчик.

— Я знаю, Эдди, — резко ответила она, но тут же взяла себя в руки. — Подожди минутку, ты хочешь сказать?..

— Да. Именно.

— Чтобы внести ясность, ты имеешь в виду, что убийца хочет создать… семью? Из трупов?

— Создать или воссоздать.

— Господи.

— Как это называлось в школе?

— Полноценная семья, — ответила Пайн. — Нормальная ячейка общества, в отличие от семей, где имеется только один родитель.

— Однако в нашем случае есть отличие, если ориентироваться на то, чему меня учили.

Она кивнула.

— В полноценной семье должно быть два родителя, как я и сказала.

— И, насколько я помню, такой семьей традиционно считается семья и с двумя детьми.

Пайн снова прислонилась спиной к стене.

— Ты хочешь сказать, что будет, как минимум, еще одна жертва?

— Еще один ребенок.

— Значит, нам нужно позаботиться, чтобы убийств больше не было.

— Легче сказать, чем сделать. У нас ничего нет на этого парня.

— А в Куантико есть какие-то схемы, в которые укладывалось бы наше дело?

— Я ничего подобного не видел. Перед отъездом я проверил архивы. Теперь, после новых убийств, мне следует снова туда заглянуть, но не думаю, что сумею найти аналогичные ситуации.

— Значит, наш убийца новый игрок.

Ларедо пожал плечами.

— Или старый игрок, который изменил образ действий. Но какова его мотивация?

— Если он создает семью, возможно, он потерял свою.

— Иными словами, жену и детей?

— Да. Но погоди, может быть, имеют место все четыре момента; этот парень наблюдал за уничтожением другой семьи, возможно, бывшей ему близкой.

— Дерьмо! И с чего начать его поиски?

— Это маленький город, если убийца отсюда, то задача будет несложной. Здесь живет не так уж много людей.

— Но если нет, задача может оказаться неразрешимой. Ты ведь некоторое время здесь жила, Этли.

— Я уехала из Андерсонвилля, когда была маленькой девочкой.

— Ладно, а когда ты сюда вернулась, кто-нибудь упоминал целую семью, которая была уничтожена?

Пока Пайн размышляла над его вопросом, на лице у нее появилось тоскливое выражение.

— Что? — спросил он, заметив ее реакцию.

— Пожалуй, все зависит от того, что считать уничтожением, — ответила она. — И если посмотреть на это понятие определенным образом, я знаю, что произошло с одной семьей из четырех человек.

— С какой?

Она посмотрела на него, и в ее глазах он увидел ужас.

— С моей.

Машину вела Пайн, Блюм устроилась рядом, Ларедо — на заднем сиденье.

Они подъехали к старому дому Пайн.

Роско сидел на крыльце и с трудом приподнял задние лапы, чтобы приветствовать их дружеским лаем и виляющим хвостом. Старый ржавый пикап Сая Таннера был припаркован перед домом.

— Так ты здесь жила? — спросил Ларедо, когда они выбрались из машины.

— Другая вселенная по сравнению с Куинсом, — ответила Пайн.

— Нет, правда, мне нравится здешняя запущенность.

Над бочкой с мусором поднимался дым, и они услышали шум, который доносился из задней части дома. Пайн подошла к Роско и почесала обвислые уши пса.

— Как поживаешь, старина? У тебя все в порядке? — спросила она.

В ответ Роско несколько раз лизнул ее руку.

— Сай! — позвала Блюм. — Вы здесь?