— Правда? — удивленно спросил Чандлер.

Джон сжал зубы.

— Я не сказал вам ничего такого, чего вы и сами не знаете. Насколько я понимаю, это очередная маленькая проверка, которую вы решили мне устроить?

Детектив медленно кивнул.

— Возможно. Или есть другая причина. Помните, я сказал, что у меня пятеро братьев?

— Помню.

— Так вот, сначала их было шесть. Одного из моих братьев убили тридцать пять лет назад. Он работал на заправке, и какой-то ублюдок застрелил его за двенадцать баксов, лежавших в кассе. Мне тогда было шестнадцать, но я все помню, как будто прошло пять минут. В любом случае, как правило, родственники, приходящие на опознание тел своих близких, не бросаются после этого в мой офис и не предлагают помощь в расследовании. Они горюют и утешают друг друга, что вполне нормально. Да, они бушуют некоторое время, кричат, что хотят поймать сукина сына, который совершил убийство, но на самом деле не желают участвовать в процессе. Да и разве может быть иначе? Кроме того, обычно у них за спиной нет опыта работы в правоохранительных органах. Если сложить все вместе, я пришел к выводу, что вы действительно можете оказаться чрезвычайно полезны. И только что вы доказали, что я не ошибся. Я вполне понимаю ярость, которую вы наверняка сейчас испытываете, Джон, и не важно, любили вы своего брата или нет. Кто-то отобрал у вас нечто очень важное — на самом деле не просто отобрал, а с силой вырвал из рук. Прошло тридцать пять лет, но я все равно чувствую эту ярость.

Фиске огляделся по сторонам, на полицейские машины, стоявшие на парковке, и подумал, что каждый из этих кусков металла ждет своей очереди, чтобы рассказать тайну другой трагедии.

— Думаю, ярость подойдет, — повернувшись к Чандлеру и опустив голову, тихо сказал Джон. — Пока не появится что-то другое, — добавил он без особой надежды.

— Справедливо, — ответил детектив и продолжил анализ: — Отсутствие каких бы то ни было физических улик, о которых вы только что сказали, меня озадачило.

— Похоже, Майка убили не в машине.

— Совершенно верно. Судя по всему, в каком-то другом месте, а потом посадили тело на переднее сиденье. И данный вывод ведет нас совсем в другую область возможностей.

— Потому что в этом случае речь идет не о случайном похищении и убийстве.

— Может быть. Хотя та же самая шпана могла вытащить его из машины, чтобы заставить снять деньги в банкомате. Он отказался, и они его застрелили. А потом, испугавшись, засунули обратно.

— Тогда в банкомате должны были остаться какие-то улики. Они есть?

— Нет, но в том районе полно банкоматов.

— И многие люди ими пользуются. Если б машина с телом простояла там по меньшей мере день, кто-то непременно заметил бы это.

— Ну, тут нельзя быть уверенным. Мы пытаемся отследить передвижения вашего брата и его местонахождение за сорок восемь часов. В последний раз Майкла видели в его квартире в четверг поздно вечером. А дальше — ничего.

— Если кто-то захватил его в машине, должны были остаться отпечатки пальцев. Большинство тех, кто охотится на карты банкоматов, не настолько умны, чтобы надевать перчатки.

— Мы продолжаем над этим работать.

— Хотите еще одно наблюдение?

— Валяйте.

Фиске открыл дверцу машины и показал на ту часть ручки, которая не видна, когда дверь закрыта. Чандлер нашел в кармане очки, надел их и увидел, что имел в виду Джон. Он тут же натянул латексные перчатки, которые вытащил из кармана пальто, осторожно снял маленький кусочек липкого пластика, положил на ладонь и принялся внимательно рассматривать.

— Ваш брат совсем недавно заезжал на станцию техобслуживания в «Уолмарте».

— Они рекомендуют проводить следующий осмотр через три месяца или три тысячи миль, в зависимости от того, что произойдет раньше. И записывают будущую дату на такую наклейку в качестве напоминания, когда вы должны снова приехать к ним. Судя по дате, которая стоит здесь, минус три месяца, мой брат был на станции за три дня до того, как обнаружили его тело. А теперь посмотрите, какими должны быть показания спидометра перед следующим визитом на станцию, и вычтите три тысячи миль. Вы получите примерные данные на сейчас.

Чандлер быстро произвел в уме вычисления.

— Восемьдесят шесть тысяч пятьсот сорок три.

— Взгляните на показания одометра «Хонды».

Полицейский заглянул внутрь и снова посмотрел на Фиске широко раскрытыми от удивления глазами.

— Кто-то проехал около восьмисот миль на этой машине за прошедшие три дня.

— Совершенно верно, — подтвердил Джон.

— И куда, черт подери, он ездил?

— На наклейке не указывается, в какой именно «Уолмарт» он заезжал, но, скорее всего, в тот, что поблизости от его дома. Вам нужно поспрашивать там; может быть, нам удастся узнать что-нибудь полезное.

— Да. Поверить не могу, что мы это пропустили, — сказал Чандлер, убрал наклейку в пластиковый пакет на замке, который достал из кармана, и что-то на нем написал. — О, и еще, Джон…

— Да?

Он помахал в воздухе пакетом для улик.

— Больше никаких проверок, договорились?

Через полчаса Чандлер и Фиске прошли через главный вход в здание Верховного суда США.

Внутри здание было большим и устрашающим. Но внимание Джона привлекла такая невероятная тишина, что она вызывала неприятные чувства, а попытки представить реальную жизнь за дверями, казалось, уносили в мир иллюзий, и Джон подумал про еще одно такое же безмолвное место, в котором побывал сегодня, — морг.

— И с кем мы намерены встретиться? — спросил он.

Чандлер показал на мужчин, деловито направлявшихся по коридору в их сторону.

— С ними.

Когда они подошли ближе, их шаги превратились в громкую канонаду в пустом коридоре. Один из мужчин был в костюме, двое других — в форме и с оружием.

— Детектив Чандлер? — Мужчина в костюме протянул руку. — Я Ричард Перкинс, маршал Верховного суда США. — Перкинс был около пяти футов и девяти дюймов ростом, худой, с торчащими, как у мальчишки, ушами и белыми волосами, зачесанными на лоб и похожими на замерзший водопад. Он представил своих спутников: — Шеф полиции Лео Делласандро и его заместитель Рон Клаус.

— Рад познакомиться, — сказал Чандлер, обратив внимание на то, что Перкинс вопросительно смотрит на Фиске. — Джон Фиске, брат Майкла Фиске.

Все трое тут же бросились выражать свои соболезнования.

— Трагедия. Бессмысленная трагедия, — сказал Перкинс. — Все здесь были очень высокого мнения о Майкле. Нам будет сильно его не хватать.

Джон постарался нацепить на лицо соответствующее их сочувственным словам выражение.

— Вы заперли кабинет Майкла Фиске, как я просил? — спросил Чандлер.

Делласандро кивнул.

— Это оказалось непросто, потому что он работал вместе с другим клерком. Два человека в кабинете — нормальное дело здесь.

— Будем надеяться, что нам не придется слишком долго создавать неудобства тем, кто тут работает.

— Мы можем пойти в мой кабинет и обсудить все, что вам требуется, детектив Чандлер, — предложил Перкинс. — Он тут недалеко, прямо по коридору.

— Давайте.

Когда Фиске собрался пойти с ними, Перкинс остановился и посмотрел на Чандлера.

— Прошу прощения, я подумал, что мистер Фиске пришел по другой причине, не имеющей отношения к расследованию.

— Он помогает мне с необходимой нам информаций касательно его брата, — сказал Чандлер.

Перкинс не слишком дружелюбно взглянул на Джона.

— Я даже не знал, что у Майкла был брат. Он никогда о вас не говорил.

— Ничего страшного, о вас он тоже никогда не говорил, — ответил Джон.

Кабинет Перкинса находился рядом с коридором, который вел в зал судебных заседаний и был отделан в старомодном колониальном стиле — архитектура и обстановка, дошедшие до наших времен из той эры, когда правительство еще не было обременено национальным долгом в триллионы долларов и бюджетом, залитым красным.