— Я занят.

— Это не займет много времени.

— Вы всегда так говорите.

— Но это действительно важно, — умоляюще проговорила Пайн, и внутри у нее все напряглось.

Будучи агентом ФБР, она привыкла задавать любые вопросы, когда хотела — и получать на них ответы. Но сейчас ситуация была совсем другой. Здесь требовалась деликатность. И она знала, что если постарается, то справится с этой задачей.

Майрон отступил в сторону и жестом предложил ей войти. Он заметил ее синяк, но промолчал.

Закрыв дверь, он остановился, глядя на Пайн.

— Ну?

— Барри Винсент.

Майрон в недоумении на нее посмотрел.

— Винсент? Что вас интересует?

— Что вы можете о нем рассказать?

— А почему вы спрашиваете?

— Потому что он подрался с моим отцом. Я бы хотела понять, какими были сопутствующие обстоятельства.

— Я не уверен, что они вообще были; пожалуй, я уже рассказал вам все, что знал. Он думал, что ваш отец виновен в ужасном преступлении, не стал скрывать своих подозрений и ударил Тима.

— Кем он был?

— Соседом, наверное.

— Хорошо. Что-нибудь еще?

Майрон вздохнул, сложил длинные руки на тощей груди и прислонился к стене.

— Он был не таким уж запоминающимся.

— Жена? Дети?

Майрон покачал головой.

— Нет, насколько мне известно. Если они у него имелись, то не приехали с ним сюда.

— Где он работал?

На лице Майрона появился некоторый интерес.

— Я точно не знаю. Но не на шахте. Возможно, какие-то работы в разных местах. В те времена так делали многие. Да и сейчас тоже.

— Вы сказали, что он был соседом. Где он жил?

— Если я не ошибаюсь, сначала в городе, в меблированных комнатах. А потом — не знаю. Мы с ним не поддерживали близких отношений. Периодически я видел его в городе.

— А как он выглядел? Опишите его.

Майрон посмотрел в потолок, очевидно, возвращаясь в прошлое.

— Около сорока, — наконец сказал он. — Не слишком высокий, но плотный. Крепкий. Умел драться. Ваш отец был моложе и выше, но, если бы я не вмешался, не думаю, что для Тима драка закончилась бы хорошо.

— Когда Винсент приехал в город?

Майрон немного подумал.

— Не скажу точно, но незадолго до того, как ваша сестра исчезла. Кажется, за несколько месяцев, в любом случае, примерно, в то же время.

— И он уехал вскоре после нашего отъезда?

— Вполне возможно.

— Что именно он сказал моему отцу в тот день?

— Вы уверены, что хотите услышать ответ?

— Я должна, мистер Прингл. Для этого я здесь.

Майрон выдохнул.

— Это не дословное воспроизведение, но смысл был таким: Тим убил одну дочь и едва не убил вторую.

— Но почему он сделал это голословное утверждение?

— Я не знаю. Он просто так сказал. Все в городе знали, что случилось — Мерси исчезла, а вы находились в больнице с тяжелыми травмами.

— Но он сказал, что мой отец убил одну дочь.

— Полагаю, он просто решил, что Мерси мертва. И не он один. Когда ребенок пропадает посреди ночи, а сестра едва жива? Не нужно быть гением, чтобы сделать такой вывод.

— А другие выдвигали такие же обвинения против моего отца?

— Я не слышал.

— Так в чем состояла причина недовольства Винсента моим отцом?

— Понятия не имею. Как я уже говорил, я знал Барри Винсента не слишком хорошо.

— И вы их разняли?

— Да. Я не собирался позволять этому парню надрать вашему отцу задницу, а особенно в такой ужасный день. У Тима хватало проблем и без никчемного Винсента.

— Значит, вы считаете, что мой отец не имел к похищению никакого отношения?

— Я уже говорил вам раньше и не намерен менять своего мнения.

— А вы помните имена друзей, которые были в тот вечер в вашем доме?

— Нет. Мы ничего особенного не делали, иначе я бы запомнил. А вы можете сказать, что вы делали в определенную ночь тридцать лет назад?

— Да. Я спала в одной кровати со своей сестрой-близнецом, а потом мне проломили череп.

Майрон отвернулся.

— Послушайте, — продолжала Пайн, — если вы делали что-то противозаконное, курили травку, мне все равно. Мои родители курили травку. К тому же все сроки давности прошли.

Майрон пожал плечами.

— Я не знаю, что вам сказать. Я просто забыл, кто был у нас в гостях. А вот следующий день запомнил.

— А вы когда-нибудь спрашивали Винсента, почему он вел себя так агрессивно по отношению к моему отцу?

— Нет, я их разнял. И не считал, что мне следует выяснять его мотивы.

— У моего отца были другие конфликты с этим парнем?

— Насколько мне известно, нет.

— Маленький город. Они должны были встречаться.

— Если они и входили в контакт, я ничего об этом не знаю. После исчезновения Мерси ваши родители практически ни с кем не общались. Они заняли круговую оборону. Очень редко покидали свой дом. Тим приходил на шахту, но все понимали, что у него не лежит душа к работе. А потом вы уехали.

— Значит, вы и Бритта почти не встречались с ними после похищения Мерси?

— Нет. Но мы старались их поддерживать. Бритта готовила еду и относила им. Она даже несколько раз приводила наших детей, чтобы вы поиграли со сверстниками. Но я не думаю, что вас интересовали игры. Или желание быть ребенком.

— Вы очень проницательны.

— Через годы я потерял обоих своих детей. Это заставляет о многом задуматься.

— Вы помните еще что-нибудь?

— Я подвозил Тима до работы, потом мы вместе возвращались домой, ну и все такое. Мы понемногу общались, но ваши родители потеряли интерес к вечеринкам. Казалось, свет их покинул.

Пайн кивнула и посмотрела на свои ботинки.

— Пожалуй, я могу себе это представить.

— А что вы помните о том времени?

— Больницы, анализы, доктора, которые меня осматривали.

— А родителей?

— Я думаю, что, когда они «заняли круговую оборону», меня оставили снаружи.

— Нет, я отчетливо помню, как ваша мать от вас не отходила. Она бы сидела рядом с вами в классе, будь у нее такая возможность.

— Я не говорю о материальной стороне. Она постоянно находилась рядом. А эмоционально — нас разделяла стена, которая никогда не исчезала.

— Она ужасно боялась вас потерять.

Пайн несколько секунд не сводила с него взгляда.

— Ну все закончилось тем, что мы друг друга потеряли, не так ли?

Пайн снова перебирала свои детские сувениры.

Кэрол Блюм сидела на стуле и за ней наблюдала.

Пайн рассказала ей о встречах с Агнес Ридли и Майроном Принглом.

— Ты считаешь, что Барри Винсент может быть важной фигурой? — спросила Блюм.

Пайн перестала разглядывать вещи из далекого прошлого.

— Я не знаю, — ответила она. — Просто мне представляется странным, что никто не может ничего о нем рассказать. Он приехал сюда следом за моими родителями и покинул город вскоре после их отъезда. Майрон считает, что мой отец знал Винсента не слишком хорошо. Так почему же Барри Винсент предъявлял ему свои голословные обвинения?

— Может быть, у них возникла взаимная неприязнь, о которой знали только они.

— Но, если речь лишь о противоречиях между ними, нам будет сложно выяснить, в чем они состояли.

— А твои родители когда-нибудь о нем вспоминали?

— Нет, я такого не помню. Узнала о его существовании, только когда вернулась сюда, и Майрон упомянул его имя. — Пайн снова посмотрела на лежавшие на постели предметы. — Я многого не знаю о своей семье, Кэрол. Мой отец умер совсем не там, где говорила моя мать. Его тело нашел Джек Лайнберри. И мне даже неизвестно, ездила ли мать туда, чтобы позаботиться о похоронах и развеять его прах. Она просто уехала, а после возвращения почти ничего мне не рассказала.

— Ты думаешь, что, если тело нашел Лайнберри, а она туда приехала, они обязательно должны были встретиться?

— Лайнберри сказал, что не видел моей матери. Но у меня нет возможности получить подтверждение его словам.