— Россия многие годы снабжала Северную Корею материалами для создания ядерной бомбы. Часть использовали для этой бомбы.

— Но как вы можете быть уверены? — снова спросила Пайн.

В ответ Рот из стоявшей рядом сумки достал отвертку на батарейке, быстро отвинтил верхнюю панель цилиндра, поднял ее и перевернул.

— На каком языке написан текст внутри панели, как вам кажется? — спросил он.

— Это кириллица, — ответила Пайн, внимательно разглядывая надпись. — Русский язык.

Рот отложил панель в сторону.

— Вы правы. Здесь написано, где сделана бомба, и серийный номер детали. А вот тут он повторяется.

— Но если Россия снабжает Северную Корею ядерными материалами, логично предположить русский след. В таком случае почему вы уверены, что ее подложили сюда не северные корейцы?

— Потому что эта штука должна послужить поводом для уничтожения Северной Кореи. А я очень сильно сомневаюсь, что они хотят стать причиной собственной гибели.

Пайн и Кеттлер переглянулись, а потом посмотрели на бомбу. Наконец Этли перевела взгляд на Рота.

— Вы должны объяснить нам, — сказала она.

— Все довольно просто. Русские снабдили нас тактическим ядерным оружием, а мы поместили его сюда.

— Но за каким дьяволом наша страна хочет взорвать Гранд-Кэньон? — спросила Пайн.

— Эта бомба не может взорваться — вот главная причина, которая указывает на то, что Северная Корея не доставляла ее сюда.

— Откуда вы знаете, что она не может взорваться? — спросила Пайн.

— Потому что в ней отсутствуют критически важные компоненты.

— Какие именно? — спросил Кеттлер.

— Постараюсь объяснить вам на пальцах. — Рот показал на металлический ящик. — Перед вами то, что называют атомной бомбой или термоядерным оружием. На самом деле оно создает разрушающую силу таким же образом, как солнце энергию. Обычная детонация называется первичной стадией. Она вызывает цепную реакцию, в результате которой происходит взрыв, и в эпицентре возникает температура в несколько миллионов градусов. Тепло и энергия отражаются в урановый сердечник, после чего начинается вторая стадия, уничтожающая урановый контейнер. Освобожденные нейтроны сливаются, и происходит термоядерный взрыв. Вы поняли?

Кеттлер поскреб щеку.

— Проклятье, если это упрощенная версия для дураков, то я не хочу слышать полный вариант.

— Части, которые остаются, — добавил Рот, — включают в себя дейтрид лития-6, функциональный отражатель и соответствующую оболочку. Без этих элементов у вас в руках будет лишь груда урана и атомы водорода, которые не смогут начать цепную реакцию.

— Но тогда какого черта эту штуку притащили сюда? — спросил Кеттлер.

— Чтобы у нас появилась причина напасть на Северную Корею, — ответила Пайн. — Именно это имел в виду Сон Нам Чон, когда согласился со мной, что, если произойдет ядерный взрыв, Северная Корея будет уничтожена. Он пытался найти бомбу и помешать реализации плана.

— Однако он не мог знать настоящий план, — вмешался Рот. — Бомба не взорвалась бы — тем не менее ее использовали бы против Северной Кореи.

— Но если в ней не хватает критически важных компонентов, разве не появятся подозрения, что это фальшивка? — спросила Пайн.

— А кто это узнает? — возразил Рот. — Журналистам не позволят вскрыть бомбу и изучить начинку. Экспертам же скажут, что все важные компоненты изъяли, чтобы не допустить возможный взрыв. Я могу представить, как сойдет с ума пресса, когда станет известно о находке в одной из пещер Гранд-Кэньон. Бомбу поднимут на вертолете и покажут в прямом эфире.

— И что они будут делать после того, как сообщат о ней средствам массовой информации? — спросил Кеттлер.

— Думаю, устроят презентацию в ООН с графиками и слайдами, а также предоставят документы, объясняющие, как именно Северная Корея сумела доставить бомбу в каньон. Конечно, сфабрикованные, но внешне они будут выглядеть убедительно и внушать доверие.

— Но покажется ли убедительным сам факт того, что Северная Корея осмелилась доставить атомную бомбу на территорию США? — спросила Пайн. — Они же должны понимать, что мы уничтожим их, если правда выйдет наружу.

— Наша сторона легко развеет подобные сомнения — достаточно будет сказать, что, если бы бомба взорвалась, не осталось бы никаких доказательств того, кто ее доставил и откуда, — ответил Рот. — Но если б стало известно, что Северная Корея пыталась взорвать атомную бомбу в самом сердце величайшего заповедника Соединенных Штатов, но мы сумели предотвратить катастрофу, война была бы неизбежна.

— И многие люди погибли бы во время этой войны, — сказала Пайн.

— Да, война была бы долгой и кровавой, а человеческие жертвы сравнимы со Второй мировой и Корейской войнами. Погибли бы миллионы. Сотни тысяч в первый день.

— Господи, — пробормотал Кеттлер. — А я думал, что войны в Ираке и Афганистане были ужасными…

— Все войны ужасны, когда доходит до человеческих жизней, — сказал Рот. — Я уверен, что какие-то зануды в правительстве подсчитали «точное» количество жертв во всех категориях и привели причины, объясняющие их необходимость в подобном конфликте. — Он покачал головой. — Боже мой, в какое ужасное время мы живем…

— Но почему нам потребовалась помощь русских? — спросила Пайн.

— Как я уже говорил, русские длительное время помогали Северной Корее вооружаться. У них есть «законный» доступ к делящимся веществам, которые были необходимы нашему правительству для осуществления этого плана. Панель с надписью на корейском языке и все остальное? Нам не пришлось их фальсифицировать, ведь мы сумели получить настоящие детали. Без России нам пришлось бы искать аналогичный материал или попытаться создать фальшивое оружие, которое выглядело бы так, будто его сделали в Северной Корее. Однако ядерное оружие доступно только научной элите. На этой арене совсем немного игроков, все они хорошо известны, и производителя определить совсем не сложно. Вот почему, если б мы обратились за помощью к третьей стороне, минуя Россию, остался бы след, который привел бы к нам, что сделало бы этот план невыполнимым.

— Хорошо, но зачем русским нам помогать? — спросила Пайн. — Какая им-то выгода?

— Это позволило бы им вступить в партнерство с единственной мировой сверхдержавой. И они поднялись бы почти до нашего статуса. Кроме того, Россия хочет играть роль лидера на Дальнем Востоке, но у них нет никаких шансов противостоять экономической мощи Пекина. Вот почему они ищут другие способы оказывать влияние и иметь право голоса в регионе. Полагаю, Россия получила бы свою награду. Может быть, после победы в войне часть Северной Кореи отошла бы к ним.

— Как во время Второй мировой войны разделили Германию? — спросила Пайн.

— Да. И у Северной Кореи есть кое-какие природные ресурсы — антрацит, к примеру, — которые Россия могла бы использовать, чтобы поддержать экономику Дальнего Востока. — Рот немного помолчал, задумчиво глядя в сторону. — Кто знает, возможно, это могло бы послужить началом грандиозной сделки между нами и Россией по разделу мира… Вспомните причины холодной войны, хотя Америка и Россия являлись тогда врагами.

— Мы и сейчас должны оставаться врагами, — сказала Пайн.

— Однако складывается впечатление, что сейчас все обстоит иначе, — заметил Рот.

— Должно быть, Северная Корея что-то заподозрила. И они послали сюда Чона, чтобы тот выяснил, что происходит. Точнее, нашел вас.

— Ну, у них были на то самые серьезные причины — ведь речь идет об их выживании.

— Как вы оказались вовлеченным во все это?

— Фред Уормсли был близким другом моего отца. И моим также. А еще — наставником.

— Я слышала, что он утонул.

— Он не утонул, его убили. И я здесь из-за него.

— Что вы имеете в виду?

— Перед его смертью мы с Фредом тайно встретились. Он занимал очень высокий пост в ОЗБ, и его привлекли к реализации этой безумной миссии. Казалось бы, при проведении подобных операций должно быть множество утечек. Насколько мне известно, Фред оказался единственным, кто был против. Однако он сделал вид, что охотно участвует в операции, чтобы иметь возможность знать все ее детали. Но кто-то его сдал.