Аби посмотрела на Стоуна:

— Вы не против?

Тщательно подбирая слова, Стоун медленно ответил:

— По большому счету я не совершил ничего особенного. И не стремлюсь к известности только лишь потому, что кому-то помог.

Улыбка Тримбла стала еще шире.

— Еще и скромный! Отличный материал. Лишь несколько вопросов, Бен. Можем сделать это прямо сейчас, а можем у меня в редакции.

— Аби, если у вас есть для меня работа, это было бы замечательно. — Стоун перевел взгляд на Тримбла. — Простите, мистер Тримбл, лучше побеседуйте с Бобом. Он сделал не меньше моего. А то и больше.

— Всего парочка вопросов, а?

— Извините.

Тримбл вернулся за свой столик и с явным раздражением взял кофе.

Полдня Стоун трудился в ресторане, остальные полдня — в доме Аби, каждую минуту тщетно пытаясь найти выход из положения. Если уехать из города, его, вероятнее всего, схватят; если остаться — кто-нибудь догадается, и федералы устроят здесь большой шмон. Всего несколько раз в жизни Стоун, как сейчас, не знал, что предпринять.

Возвращаясь в меблированные комнаты, он увидел стоящего перед домом Боба Кумса. Старик заметно нервничал: покачивался с пятки на носок, сунув руки в карманы, и созерцал тротуар.

Стоун пересек улицу.

— Привет, Боб. Как там Вилли?

— Мы можем где-нибудь поговорить без лишних глаз и ушей?

Боб нервно оглянулся по сторонам.

Стоун провел его к себе.

— Что случилось?

— Утром в больнице я говорил с Вилли, потом с докторами. И некоторые вещи мне непонятны.

— Например?

— Это типа того, что вы мне говорили. Наркотик, который, как Вилли утверждает, он принял, не приводит к таким последствиям.

— Это был крэк?

— Так сказал Вилли.

— Он мог перепутать.

Боб покачал головой.

— Я знаю, некоторые считают его конченым наркоманом, но это не так. Он толковый мальчик, только гробит себя в забое. Пошел в шахту сразу после школы и сейчас выглядит так, будто проработал под землей лет тридцать — такие уж там условия. Но если он говорит, что принял крэк, значит, принял крэк, можете не сомневаться.

Стоун внимательно смотрел на него, толком не понимая, что старик хочет этим сказать.

— Боб, если что-то кажется вам подозрительным, то стоит поставить в известность шерифа.

— Я вот тут вроде как думаю… вам бы вмешаться.

— Мне? Вмешаться во что? — осторожно спросил Стоун.

— Вы спасли Вилли жизнь. Ясно, что вы много повидали, разбираетесь в лекарствах. Я и подумал, что если вы потолкуете с Вилли, посмотрите на дело, так сказать, его глазами, то, может, что и обнаружите.

— Я не частный детектив.

— Я потерял сына. Поймите, кроме Вилли, у меня никого нет… В общем, хотел сказать… Если вы поговорите с Вилли, я буду вам благодарен. Если нет, все равно спасибо за то, что вы для нас сделали.

— Этот тип из газеты, Тримбл, встречался с вами?

— Да. Задавал вопросы. Я рассказал ему про вас. Говорит, что напишет статью. Сказал, что вы не захотели с ним разговаривать.

— Я не больно-то люблю рекламу. А Тримбл местный?

— Нет, он здесь на пенсии. Купил небольшую усадьбу прямо у реки и принял руководство здешней газетой.

— Он раньше занимался журналистикой?

— Еще как.

— И где же?

— Мне говорили… А, в «Вашингтон пост»!

«Проклятие!»

— Послушайте, Бен, я заплачу, займись вы нашим вопросом.

— Боб, обратитесь к шерифу. Это его работа. Не моя.

— Но…

— Простите, Боб. Не могу.

Позже Стоун пошел в магазин сувениров и сделал то, чего делать совсем не хотелось. Он позвонил Рубену.

— Оливер, объясни, где ты находишься, — сразу же сказал тот.

— Рубен, слушай и не перебивай. Мне нужно кое-что узнать.

В разговор вклинился еще голос: Аннабель.

— Оливер, мы хотим тебе помочь. Где ты?

— Я не собираюсь вас впутывать. Поэтому не пытайтесь меня разыскать. В любом случае я этого не заслуживаю.

— Меня не волнует, убивал ты тех двоих или нет. Меня волнуешь ты.

Стоун глубоко вздохнул.

— Спасибо, Аннабель.

Он бросил взгляд на Ванду, хозяйку магазина, смотревшую на него через зал, и улыбнулся ей.

— Оливер, ты слышишь?!

— Для меня много значит, что вы готовы мне помочь, правда, много. Но если суждено пойти ко дну, то пойду я один.

— Но…

Он оборвал ее:

— Если действительно хочешь помочь, верни трубку Рубену.

Несколько секунд в трубке слышалось ее учащенное дыхание, затем донесся голос Рубена:

— Говори.

— Нокс и ему подобные больше не объявлялись?

— Нет.

В принципе Рубен не кривил душой. С тех пор как Аннабель встретилась с Ноксом, все было именно так. На самом деле сейчас они сидели в машине, припаркованной на улице Нокса, и ждали, что тот предпримет.

— В новостях передали, что под наблюдение взяты все аэропорты, вокзалы и автостанции.

— Я тоже слышал.

— Задача трудная даже для ФБР.

— Они работают в связке с Управлением национальной безопасности, а те привлекли все местные силы. Включая патрульных.

— Значит, Нокс установил, что виновен Джон Карр, и что он — это я.

— Именно. Хотя в прессе не было ни слова о том, что Джон Карр скрывается под именем Оливера Стоуна.

— Мое фото не разослали?

— Насколько мне известно, нет. По крайней мере публично не заявлялось. Но кто знает, что происходит за кулисами?

Прислонясь к стене, Стоун разглядывал фигурку медвежонка из цельного куска угля.

«Просто замечательное надгробие».

— Высказывались предположения, что я все еще в ближней зоне?

— А ты все еще?..

— Рубен!

— Ну убей меня, убей! Нет, но учти, что в радиусе сотни миль от Вашингтона все будет плотно перекрыто.

— Спасибо за информацию, Рубен. Надеюсь, больше звонить не придется.

— Подожди, Оливер…

Стоун повесил трубку и направился к двери. Проходя мимо прилавка, улыбнулся Ванде.

— Слышала про Вилли. Все благодаря вашей смекалке.

— Рад, что сумел ему помочь.

— Я рассказала мужу. Он служил в армии. Я сказала, что вы вроде тоже. Муж просил узнать, в каких частях.

— В частях, воевавших во Вьетнаме, — ответил Стоун, закрывая за собой дверь.

Автобус, проходящий в окрестностях Дивайна, добирался сюда от станции три часа. Стоун помнил общее направление, в котором они ехали, однако серпантины горной дороги не давали сориентироваться точно. Он мысленно вернулся в ту ночь, когда грузовичок с боровом въезжал в город. Вспомнились башни тюрьмы. Главная улица Дивайна. Теплая постель в комнате над рестораном. Дробовик, приставленный к лицу. Аби Райкер, когда она вдруг улыбнулась.

Стоун дождался, пока стемнеет, и вышел из города. Путь пролегал мимо съезда к трейлеру Вилли. Через несколько минут он увидел свет фар встречного автомобиля и быстро сошел с шоссе на проселок, ведущий к трейлеру. Отступив в кусты, растущие вдоль грунтовки, дождался, пока не проедет машина. Бросив лишь беглый взгляд на водителя в проносящемся автомобиле, продолжал стоять на месте, пока задние габаритные огни не скрылись за поворотом.

Стоило ему продолжить свой путь, как еще один автомобиль заставил сбежать на съезд к трейлеру. Ясно, что ждать более позднего времени бессмысленно. За рулем любой машины может оказаться полицейский с его фотороботом в ноутбуке.

Стоун быстро прошел по грунтовой дорожке. Внутри домика-прицепа горел свет, рядом стоял автомобиль — красный двухдверный «инфинити». Стоун заглянул в салон. На переднем сиденье лежала дамская сумочка; внутри все пропахло табачным дымом. Входная сетчатая дверь трейлера была приоткрыта, изнутри доносился неясный шум.

Стоун взбежал по ступеням.

— У вас все в порядке?

— Кто? Кто там?

Голос дрожал. Это была женщина.

Через мгновение вышла она сама: высокая блондинка в узких джинсах и туфлях на шпильках. На вид ей было под пятьдесят; впрочем, из-за обилия косметики определить возраст было сложно.