— Если ты так говоришь, Рой. Я просто хочу вернуться вовремя на обед.

Полицейские увели его, и Кингман пошел к выходу из зала суда.

— Я впечатлена. Я была уверена, что к этому моменту у вас будут мокрые штаны.

Рой обернулся и увидел Мону.

— Надеюсь, ваша правовая работа не лучше ваших шуток.

— Думаю, вы это выясните, и скорее раньше, чем позже.

— И что это должно означать?

Мона открыла дверь зала, жестом пригласила Роя наружу и вышла следом. На середине коридора Кингман вздрогнул, когда к ним рванулась толпа журналистов. Они совали Рою в лицо микрофоны, диктофоны и блокноты, обстреливая его очередями вопросов.

— Какого черта…

Он бросил взгляд на Мону, которую совсем не удивляло такое внимание прессы.

— Если хотите играть в высшей лиге, — сказала она, — принимайте это как часть работы.

Рой принялся проталкиваться сквозь толпу, пока Мона отвечала журналистам заготовленными комментариями. Он почти не продвигался вперед — людей из СМИ было столько, что их напор грозил снести Роя обратно в преисподнюю. И вдруг чья-то длинная рука схватила его, подтащила к боковой двери и захлопнула ее прямо перед носом репортеров.

Бет выпустила его руку и отступила.

— Спасибо, Шеф.

— Я была уверена, что Мона устроит свое обычное представление… Как прошло слушание?

— Без сюрпризов.

— Вы можете уйти через тот коридор, — сказала она, указывая налево.

— Шеф, я понимаю, для вас это сложная ситуация…

— Чем именно?

— Я хочу сказать, технически вы на стороне Моны. Если мы отстоим наше дело, она проиграет. Более того, будет выглядеть идиоткой.

Бет легонько стукнула его по руке.

— Продолжайте говорить такие вещи, Кингман, и, возможно, со временем я начну мириться с вашим существованием.

Рою показалось, что он заметил тень улыбки, потом Бет повернулась и пошла по коридору. Он вышел из здания и направился к своей машине, когда рядом возник долговязый молодой мужчина в твидовом пиджаке.

— Рой Кингман?

— Да?

Мужчина вложил Рою в руку свернутые трубкой документы.

— Считайте себя обслуженным.

Парень быстро исчез, а Рой развернул бумаги.

«Шиллинг и Мердок» подала на него в суд.

Сэм Доннелли не выглядел слишком довольным, когда выехал в маленьком кортеже из Белого дома. Бывший армейский двухзвездочный, он стал конгрессменом, а потом поднялся до самой высокой позиции в разведке благодаря политическим дивидендам, прежней военной службе и членству в Разведывательном комитете Конгресса. Он поседел на службе своей стране и имел репутацию лишенного сантиментов администратора с практичным подходом к делу.

Джарвис Бёрнс сидел напротив него в лимузине со звукоизоляционной перегородкой, отделяющей водителя и телохранителя от задних сидений. Бёрнс сражался вместе с Доннелли в болотах Вьетнама, до того как их пути после военной службы разошлись. Когда они вновь встретились, вера Доннелли в Бёрнса обеспечила последнему заметную свободу действий в управлении одной из самых важных и секретных программ среди американских контртеррористических операций.

— Трудная встреча? — спросил Бёрнс.

— Можно и так сказать.

— Хотел бы я быть с вами.

— Директору ЦРУ временами вожжа попадает под хвост. Просто хочет показать, что он тут тоже из главных. Я брошу ему кость. Нельзя превращать его во врага. В конце концов, ДНБ — только первый среди равных.

— У нас слишком неуклюжая структура. Большинство стран намного прямолинейнее в отношении разведслужб.

— При таком количестве «разведывательных» агентств, которые обжуливают друг друга ради влияния и бюджетов, по эту сторону Атлантики гарантированно не будет ничего прямолинейного.

— Но результаты говорят сами за себя.

— Совершенно верно. Ни одного террористического нападения в Америке с одиннадцатого сентября. И это не случайность. Мы делаем дело, и президент это понимает. А это важнее всего.

— Общественность тоже понимает.

— Ну если они узнают о некоторых людях, которых мы финансируем, добром это не закончится.

Бёрнс кивнул.

— Но мешок, полный риалов или динаров, больше не справляется с задачей. Обеспечивать безопасность страны — серьезное дело. У нас есть деньги и/или каналы распределения финансов, а у них — нет. У них есть вещи, которые нам нужны. Это просто коммерческая операция.

— Это сделка с дьяволом, коротко и ясно.

— Но меньшим дьяволом, чем тот, с которым мы сражаемся.

— Джарв, как ты заставишь их играть честно? Они постоянно меняют свое отношение. Мы платим тем же мерзавцам, которые в прошлом году стреляли в нас и взрывали нас.

— Мы сражаемся за правое дело, сэр, тем оружием, которое у нас есть. Какова альтернатива?

Доннелли уставился в окно, за которым мелькали знаменитые монументы.

— У нас нет альтернативы — по крайней мере, сейчас, — проворчал он.

— Все мы делаем то, что должны, сэр. Вы — политический назначенец. А я — просто рабочая лошадка.

Это заявление не обрадовало Доннелли.

— Они могут вызвать в суд кого угодно, Джарв. Включая тебя. Не забывай об этом.

— Простите, если я создал другое впечатление.

— И все заменимы, включая тебя.

— Я никогда не думал по-другому, — сдержанно сказал Бёрнс.

— Мы делали то, что нужно сделать ради выживания в Юго-Восточной Азии. Я не горжусь этим и, возможно, сегодня поступал бы иначе, но я не собираюсь критиковать задним числом любые решения, от которых зависит безопасность страны.

— Мы справимся с этим, директор.

— Справимся?.. Ну просто помните, что в моей службе жертвуют всеми, с самого низа и доверху. Никогда не упускай это из виду, Джарв. Никогда.

Доннелли несколько секунд смотрел на Бёрнса, потом отвернулся.

— С деньгами ситуация такая же напряженная, как и всегда. А если не будем платить этим мерзавцам, мы можем получить чемоданчик с ядерной бомбой, взорванный в каком-нибудь очень неприятном для нас месте. Цели определенно оправдывают средства. В свою бытность конгрессменом я немедленно начал бы расследование в отношении главы любой службы, произнесшего эти слова. Теперь, когда я сам нахожусь на таком посту, я их понимаю.

— Деньги будут идти. Ставки слишком высоки.

— Что с семьями Рейгера и Хоупа?

— Им известно только, что оба погибли на службе своей стране. Разумеется, об их финансах позаботятся.

— Меня глубоко огорчило, что дело дошло до такого.

— Меня тоже, сэр.

— Нужно иметь смелость для такого рода вещей. Мы справлялись с этим дерьмом в Наме. Мы работали с тем, с кем придется, чтобы сделать свое дело.

— У молодого поколения, похоже, ее не хватает.

— Но Мэри Бард — чертовски полезный актив.

— Любезность со стороны наших русских друзей.

— Даже Москва боится терроризма. Сейчас у них есть деньги и экономика, которую стоит защищать. Они понимают, что они — цель. Поэтому я перехватил ее у ФБР, как только услышал, что она в городе. На самом деле я уже работал с ней. Стив Ланье, замдиректора их вашингтонского офиса, не обрадовался, прямо тебе скажу.

— Не сомневаюсь. С нетерпением жду возможности снова применить ее.

— Не злоупотребляй ею. Вокруг всей этой чертовой истории уже и так навалено порядочно трупов.

— Разумеется, сэр.

«Но еще один или два особого значения не имеют», — подумал Бёрнс.

— Большое спасибо, Кэсси, что согласилась со мной встретиться.

Рой шел по К-стрит с Кэсси Бенуа, которая работала в «ДЛТ», эскроу-агентстве «Шиллинга и Мердока» для коммерческих сделок

— Без проблем. Я все равно вышла перекусить. А что случилось?

— Где-то прокололись с документами — по крайней мере, я так думаю. Помнишь покупку «Дикси груп», которую мы закрывали два месяца назад?

— Пачка торговых центров в Алабаме и Техасе. Покупатель — партнерство в ОАЭ.