Он вновь глубоко вздохнул, пытаясь не обращать внимания на всеобщее изумление членов семьи.

Финн рассказал им правду. Что дедушку в действительности звали Рейфилд Соломон и что он был американским разведчиком. Бабушку звали Леся, и она была русской шпионкой — пока не перешла на сторону американцев.

— Их подставили кое-какие негодяи из ЦРУ. Фотография Рейфилда Соломона сейчас висит в Лэнгли на «Стене позора», как они выражаются. Его убили те же самые люди, на которых он работал… чтобы правда не вышла наружу. Вашей бабушке удалось выжить, но с тех пор она постоянно прячется.

К чести семьи и великому облегчению Финна, дети с готовностью приняли объяснение и даже были увлечены такой историей.

— А какая это правда? — немедленно спросил Дэвид. — За что их подставили?

Финн покачал головой:

— Не могу я тебе сказать, сынок. Хотел бы, да не могу. Я сам лишь недавно все узнал.

— А где сейчас бабуля? — спросил Патрик.

— В укромном месте. Скоро я к ней поеду.

Сузи обняла отца за ногу.

— Папочка, не уходи! Не бросай нас! — Она расплакалась.

У Финна разрывалось сердце. Слезы, струившиеся по лицу дочери, лишали сил.

Он поднял ее на руки.

— Прости, крошка, но я могу точно обещать… Ты слушаешь? Можешь послушать папу хотя бы минуточку? Ну пожалуйста, детка, прошу тебя…

Наконец Сузи перестала рыдать и вместе с братьями уставилась отцу в глаза. Дети вели себя настолько тихо, что казалось, не дышали.

— Вот что я вам обещаю: папа все исправит. Потом я приду за вами, мы вместе вернемся домой, и все-все будет как прежде. Клянусь, что так все и будет!

— Каким образом, хотела бы я знать?

На мужа надвигалась Мэнди.

— Как, а? — повторила она, повысив голос. — Как ты можешь все исправить? Ты что… ты… Какими такими силами ты можешь вытащить нас из этого… кошмара?!

— Мэнди, пожалуйста… — Финн оглянулся на детей.

— Нет, Гарри. Нет! Ты меня обманывал, и детей тоже обманывал… Сколько? Как долго это продолжалось? А, Гарри?

— Слишком долго, — тихо признался он. И тут же добавил: — Прости. Если бы ты только знала…

— Ничего я знать не желаю! — Не обращая внимания на сопротивление дочери, Мэнди вырвала Сузи из объятий отца. — Я позвонила Дорис, соседке. Так она говорит, что в наш дом приехали какие-то люди, устроили там обыск. А когда она попыталась узнать, что происходит, ей ответили, что ищут тебя. Тебя, Гарри! Ты преступник!

— НЕТ! НЕТ! — завизжала Сузи. — Папочка не преступник!

Девочка принялась бить кулачками по матери. Финн тут же оттащил ее прочь и прижал к себе.

— Сузи, никогда так больше не делай, нельзя обижать маму. Она любит тебя больше всех на свете. Никогда так не делай. Обещаешь?

Заплаканная Сузи пролепетала:

— Но ты ведь не плохой человек, правда?

Финн в отчаянии оглянулся на Мэнди, затем на сыновей, которые, побелев, перепуганно смотрели на отца.

— Ни в коем случае, Сузи. Твой папа действительно хороший человек.

Все разом обернулись к Оливеру Стоуну, секунду назад возникшему на пороге. Лабрадудель Джордж даже не зарычал; пес подошел к Стоуну и уселся у его ног, задрав морду.

— Вы кто такой? — испуганно потребовала Мэнди.

— Вместе с вашим супругом я пытаюсь исправить давнюю несправедливость. И он — хороший человек.

— Мамочка, я же тебе говорила! — воскликнула Сузи.

— И как вас зовут? — спросила мать семейства.

— Не важно. Главное, что Гарри сказал вам правду… насколько это возможно, чтобы уберечь вас от беды. Он пошел на чудовищный риск, чтобы вас проведать. Даже оставил родную мать, хрупкую старушку, потому что места себе не находил от беспокойства. — Стоун пристально взглянул на Мэнди. — Вот такой он человек.

Мэнди то и дело переводила глаза с мужа на Стоуна и обратно. Финн медленно протянул к ней руку. Поколебавшись, она подала свою. Их пальцы сплелись.

— И вы правда все исправите? — спросила Мэнди, умоляюще глядя на Стоуна.

— Сделаем все, что в наших силах, — ответил тот.

— Но вы не можете обратиться в полицию…

— Увы, пока что не можем.

Финн опустил Сузи на пол и поднял игрушечного медведя, которого девочка уронила.

— Я передал бабушке, как сильно ты любишь ее подарок.

Сузи крепко прижала к себе игрушку, а свободной рукой уцепилась за отцовскую ногу.

Минут через двадцать Стоун напомнил Финну, что пора уходить. Возле двери Мэнди обняла Финна за шею, и они молча стояли, пока Стоун и дети хранили уважительное молчание.

— Я люблю тебя, Мэнди. Больше всего на свете, — прошептал ей Финн на ухо.

— Гарри, возвращайся с победой. Только обязательно возвращайся. Ради нас, слышишь?

Когда они ушли, Финн обернулся к Стоуну.

— Спасибо.

— Нет ничего важнее семьи.

— У меня такое чувство, что вы знаете это из собственного опыта.

— Эх, Гарри, если бы… Если бы…

Дэвид Финн был очень расстроен событиями предыдущего вечера, а посему с удовольствием воспользовался шансом выйти из мотеля, чтобы купить продуктов. Номер, в котором остановилась семья, имел крохотный кухонный закуток, где мать готовила всем поесть.

Пока мальчик стоял в очереди в кассу, он вдруг подумал, что наличности может не хватить, и вытащил карточку, которую на хранение дала ему мать, хотя и предупредила, что пользоваться ею нельзя. «Да ладно, — решил Дэвид. — Что такого страшного случится, если один разок заплатить карточкой?»

Как оказалось, случилось много чего.

Едва карта прошла сквозь считыватель, в двух тысячах милях от терминала сработала электроника, и в штаб-квартиру ЦРУ поступил сигнал. Через две минуты в выявленную точку была направлена опергруппа в составе четырех сотрудников.

Дэвид едва успел пройти половину обратного пути, когда к нему подкатила машина, откуда выскочили два здоровяка. Парнишку сгребли в охапку, швырнули в салон, и менее чем через пять секунд похитители уже скрылись с места. Полчаса спустя Дэвид сидел в двадцати милях от мотеля, в темном помещении, прикованный к подлокотникам кресла. Сердце мальчика колотилось с такой силой, что он еле дышал.

— Отец, пожалуйста, приди и помоги. Пожалуйста… — прошептал Дэвид.

Из сумрака донесся мужской голос:

— Нет, Дэвид, папа не придет. Никогда уже не придет.

Стоун, Финн, Леся, а также остальные члены «Верблюжьего клуба», не говоря уже про Алекса и Аннабель, собрались наконец в погребе. Встав в центре, Стоун представил своих новых знакомых, после чего изложил суть происходящего. Аудитория внимала ему без единого звука. Периодически друзья Оливера бросали на Лесю с Финном заинтригованные взгляды.

— Итак, я со своей бывшей группой убил Рейфилда Соломона, — подытожил Стоун. — Невинного человека.

— Оливер, ты этого не знал, — возразил Милтон, и его поддержали Рубен с Калебом.

Стоун с благодарностью отметил про себя, что товарищи по «Верблюжьему клубу» без особого удивления восприняли известие, что прежде он «работал» киллером в составе «Тройной шестерки» ЦРУ.

Калеб все же не удержался:

— Мы и так понимали, что ты не библиотекарь на пенсии, Оливер.

— Почему они называют вас «Оливер»? — спросила Леся. — Ваше имя Джон Kapp.

Милтон, Рубен и Калеб переглянулись. Стоун посмотрел на Лесю и сказал:

— А вы все эти годы пользовались своим настоящим именем? — Старушка молча покачала головой. — Вот и я тоже. По вполне очевидным причинам.

Затем Стоун обратился к Алексу Форду:

— Алекс, ты среди нас единственный представитель правоохранительных органов. И поскольку то, что я собираюсь предложить, не очень-то законно, ты прямо сейчас можешь выйти из игры.

Алекс пожал плечами.

— Я заинтересован в правде так же, как и все. — Он кинул на Лесю острый взгляд. — Но если на минуточку стать «адвокатом дьявола», то возникает вопрос: откуда мы знаем, что ее история правдива? Ведь все строится лишь на ее словах. А если Соломон в самом деле был шпионом? А если она никогда не переходила на американскую сторону?