Перкинс закрыл за собой дверь.

— Все катится к чертям, и я намерен уносить отсюда ноги.

Джордан Найт откинулся на спинку кресла и покачал головой.

— Если ты побежишь, они поймут, что ты виновен.

— Они уже знают, что я виновен. Я похитил Сару Эванс. Вероятно, Лео мертв.

— Ты следил за ней с того момента, как она сегодня покинула суд. Я надеялся, что к тому моменту, когда мы с тобой свяжемся, все будет решено. Но и сейчас это всего лишь ее слово против твоего.

— И зачем ей выдумывать такие вещи?

Джордан потер подбородок.

— Подумай хорошенько. Сегодня ее уволили. Ты проводил ее до дверей. Она начала швырять в тебя дикие обвинения… Возможно, ты сможешь придумать что-нибудь еще, чтобы сделать свою позицию более убедительной.

— Руфус Хармс жив. Я его видел.

Джордан помрачнел.

— О, знаменитый мистер Хармс…

— Он убил Фрэнка и Вика.

— Значит, мы можем о них больше не беспокоиться.

— Проклятье, вы слишком хладнокровны. Именно вы приказали им убить Майкла Фиске. Вы всё это начали.

На лице Джордана появилось задумчивое выражение.

— Я все еще не понимаю, как Руфус Хармс мог назвать мое имя в апелляции. Он знал о вас все, но я даже не служил в армии.

— Он не называл вашего имени.

Сначала Найт сильно удивился, но уже в следующее мгновение в его глазах появилась надежда.

— Я говорил с Тремейном, — объяснил Перкинс. — Рэйфилд вам солгал. В апелляции не было вашего имени. Упоминались только мы четверо.

— Значит, я остаюсь единственной неизвестной величиной.

Джордан встал и посмотрел на Перкинса. Господи, значит, у него все еще есть шанс выпутаться из этой истории. Нужно только решить одну проблему — разобраться с Перкинсом, — и кошмар закончится… Он едва не задрожал от столь обнадеживающей мысли.

— Никто не знает, как долго это продолжалось. Господи, и все из-за какой-то ерунды! Мы сделали ублюдку инъекцию, и вот чем закончилось…

— Ну, инъекцию сделал ты, Ричард.

— Только не надо вести себя так надменно. Использовать наркотик предложили вы, мистер ЦРУ.

— Ну естественно, — я проводил тестирование. И слушал ваши бесконечные жалобы на Хармса. Я просто пытался сделать вам одолжение. — Джордан бросил на Перкинса холодный, уверенный взгляд. — Естественно, я категорический противник наркотиков.

— Продолжаете предвыборную кампанию? Вы ведь противник любых насильственных методов…

— Я никого не убивал.

— А как же та маленькая девочка, Джордан? Как она?

— Руфус Хармс признал себя виновным. И, насколько мне известно, с тех пор ситуация не изменилась.

— Если мы ничего не предпримем, очень скоро она изменится.

— Ты уверен, что хочешь сбежать?

— Я не собираюсь сидеть и ждать, когда на мою шею обрушится топор.

— Полагаю, тебе нужны деньги?

Перкинс кивнул.

— Я ничего не отложил на черный день, как Вик и Фрэнк. Я всегда жил не по средствам.

Джордан вытащил из кармана ключ и отпер ящик письменного стола.

— Здесь у меня немного наличных. Остальное будет в виде чека. Для начала я могу дать тебе пятьдесят тысяч.

— Звучит неплохо. Для начала.

Найт повернулся и навел на Перкинса пистолет.

— Проклятье, что вы делаете, Джордан?

— Ты ворвался сюда, у тебя явно поехала крыша, ты стал рассказывать о совершенных тобой жутких преступлениях, в том числе о похищении Сары Эванс — уж не знаю, что на тебя нашло… Ты угрожал мне. Я сумел достать пистолет и пристрелить тебя.

— Вы сошли с ума. Никто вам не поверит.

— О нет, Ричард, мне поверят.

Джордан нажал на спусковой крючок, и Перкинс упал на пол. Из коридора послышался крик. Найт склонился над телом, быстро обыскал Перкинса, нашел пистолет, вложил ему в руку и выстрелил в стену.

— Всё в порядке, — позвал он, положив пистолет на пол и поднимаясь на ноги. — Я жив.

Он распахнул дверь — и застыл на месте, глядя на Руфуса Хармса, за спиной которого стояли Чандлер, Маккенна, Фиске и Сара.

Джордан сумел отвести взгляд от Руфуса и посмотрел на Чандлера.

— Ко мне ворвался Ричард Перкинс и стал угрожать пистолетом. К счастью, оказалось, что я стреляю лучше.

Маккенна шагнул вперед.

— Сенатор, вы меня не помните? Я имею в виду вне моей работы в ФБР? — Джордан смотрел на него, не узнавая. Маккенна приблизился к Найту. — Перкинс и Делласандро также меня не помнили. Прошло много лет, и все мы почти неузнаваемо изменились. К тому же в тот вечер все сильно напились… Кроме вас.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Я был часовым в тот вечер, когда вы и ваши друзья приехали навестить Руфуса в Форт-Плесси. Тогда я в первый и последний раз стоял на посту около гауптвахты. Именно по этой причине меня никто не запомнил.

Джордана Найта передернуло.

— И я должен понимать, о чем вы говорите?

— Я впустил вас к Руфусу, потому что был неопытным и напуганным рядовым, и мне отдавал приказы капитан. Потом Руфус вырвался из своей камеры, сбил меня с ног — и навсегда изменил жизнь каждого из нас. В течение проклятых двадцати пяти лет я пытался понять, что на самом деле произошло в камере Руфуса. И молчал про всех вас — из-за того, что боялся. Рэйфилд был самым старшим по званию. Скорее всего, он мог меня запомнить. Но, наверное, никто не назвал ему мое имя. Мне повезло. Рэйфилд все устроил так, чтобы у меня не возникло неприятностей, но ясно дал понять, чтобы я держал язык за зубами и никому не рассказывал, что ваша компания побывала на гауптвахте. К тому же я не знал, что там произошло на самом деле. Но когда я набрался мужества, чтобы рассказать правду, Руфус уже находился в тюрьме. Все прошедшие годы я жил с чувством вины. Но я легко отделался. — Маккенна посмотрел на гиганта. — Мне очень жаль, Руфус. Я был слабым человеком. Должно быть, для тебя это не имеет значения, но не проходило и дня, чтобы я не проклинал себя за трусость.

Джордан откашлялся.

— Все это очень трогательно, агент Маккенна. Однако если вы полагаете, что видели меня там в тот день, вы ошибаетесь.

— Архивы ЦРУ покажут, что вы находились в Форт-Плесси и проводили тесты с использованием «Пи-си-пи» на солдатах, которые там служили, — заметил Маккенна.

— Если вы можете получить документы — вперед. Но даже если я там был, что с того? Всем известно, что тогда я служил в разведке. Это не секрет.

— Интересно, как отнесутся ваши избиратели к тому факту, что вы давали наркотик солдатам? — резко сказал Чандлер.

— Даже если я это и делал, я ни в чем не признаюсь — программа была вполне открытой и легальной, о чем вам обязательно скажет моя жена.

— США против Стэнли? — с горечью спросила Сара.

Сенатор не сводил взгляда с Маккенны.

— Какое удивительное совпадение: вы утверждаете, что находились тогда в Форт-Плесси, а теперь ведете расследование, — сказал он.

— Это не совпадение; я совершенно сознательно принял участие в расследовании, — последовал неожиданный ответ Маккенны. — После увольнения из армии я поступил в академию ФБР. Но следил за вами и остальными. Вина очень сильно мотивирует. Рэйфилд и Тремейн находились рядом с Руфусом. Мне это показалось подозрительным, но я не обнаружил никаких улик. Перкинс и Делласандро крутились около вас. Они неизменно были рядом, чем бы вы ни занимались.

Я сделал так, чтобы меня перевели в Ричмонд, — хотел находиться рядом с вами. Когда вы стали заниматься политикой, Делласандро и Перкинс снова оказались в вашем окружении. После того как вы перебрались в Вашингтон, они получили с вашей помощью должности в Сенате. Тогда я перевелся в Вашингтон. Когда несколько лет назад вы стали членом юридического комитета Сената, они получили назначение в суд. Очень мило с вашей стороны. Должно быть, так вы частично погасили долг или продолжали выполнять соглашение, которое с ними заключили. Рэйфилд и Тремейн присматривают за Руфусом, а вы заботитесь о Перкинсе и Лео. Могу спорить, если мы проведем проверку, то найдем где-нибудь крупные вклады на их имена.