— Надеюсь, музыка тебе не мешает.
— Да ладно, что может быть лучше рождественских песнопений в рождественскую неделю?
— Пение в компании Тайрона привело меня в особое настроение. Я беру этот маленький патефон с собой повсюду. Он принадлежал моей матери. Можешь войти и тоже послушать.
Мгновение поколебавшись, Том сел на кушетку. Похоже, женщине не помешала бы компания.
Она тепло посмотрела на него:
— Реджина рассказала, как ты помог ей с мерзким юристом. Ты сегодня сделал доброе дело, Том. Вел себя как ангел-хранитель.
— Ну, недаром говорят, что под Рождество появляется необычайно много ангелов-хранителей.
— Никогда не слышала. Ты это сам только что придумал?
— Вообще-то, думаю, да.
— Хотя эта идея радует.
Они сидели и слушали веселые рождественские песни. Купе пахло сиреневым мылом и было очень уютным. Лэнгдон заметил битком набитый вещевой мешок между стулом и стеной, отчасти укрытый одеялом. Когда он оглянулся, Агнес Джо пристально смотрела на него с печальным выражением лица. В ту же секунду мимо по коридору прошло семейство: мать, отец и двое детей. Они смеялись, а мальчик чуть пританцовывал и едва не упал.
— Приятно быть в поезде под Рождество. Люди в хорошем настроении. Отправляться в такое путешествие семьей просто замечательно, — сказала Агнес Джо.
— Так почему вы не проводите Рождество с родными?
— Девушка не придет, если ее не пригласить на вечеринку, не так ли?
— Значит, вы с дочерью не ладите?
— Я с ней вполне лажу. А у нее, похоже, есть ко мне претензии.
— Прошу прощения, Агнес Джо. Искренне сожалею.
— Впрочем, в поезде я завела множество друзей.
— Как там сказала дама в вагоне-люксе: друзья — одно дело, а родные — совсем другое.
Женщина улыбнулась:
— Вязальщица Паулина? Да что она вообще знает? И, к слову, я в жизни не видала такого уродливого свитера.
Сделав паузу, она добавила:
— По мне, семья там, где ее найдешь. Нужно только поискать. Взять хотя бы тебя.
— Что вы под этим подразумеваете?
— Я про ту даму-киношницу, Элеонору. Это та самая Элеонора из прошлого, верно? Единственная любовь всей твоей жизни?
— Теперь мы даже не друзья.
— Однако могли бы стать. И намного больше, чем друзьями.
Он покачал головой:
— Нет. Слишком поздно.
— Тут ты ошибаешься, — она проигнорировала его озадаченный взгляд и продолжила: — Я повидала достаточно на своем веку, чтобы точно знать, что пара, способная сделать жизнь друг друга настолько несчастной, должна испытывать очень сильные взаимные чувства.
Том поблагодарил Агнес Джо за музыкальную интерлюдию и вернулся к себе. Однако он не намеревался тратить время попусту на то, чего, очевидно, никогда не случится. Он уже лишился Элли однажды, и это его полностью опустошило — годы спустя последствия все еще отзывались мучительно. Он не собирался рисковать и снова испытать такую боль. Прошлое мертво, о возрождении не может быть и речи. Том уже смирился с судьбой, когда в дверь просунулась голова отца Келли:
— Случайно, не видели серебряный крест?
— Нет, а что, вы его потеряли?
— Во всяком случае, не могу найти.
— Странно. У меня пропала ручка.
Священник пожал плечами и ушел, а у Тома зазвонил телефон. Он посмотрел на часы и понял, что уже за полночь. Лэнгдон нажал на кнопку «ответить»:
— Привет.
Звонила Лелия из Лос-Анджелеса:
— Я отслеживала твой маршрут через Интернет. Согласно расписанию ты сейчас в Питтсбурге, верно?
Том посмотрел наружу и попытался разглядеть табличку станции, благо поезд замедлял ход. Несколько секунд спустя он ее увидел: Коннелсвилль, Пенсильвания. Они находились далеко от Питтсбурга. Должно быть, сделали еще остановку, пока он спал.
— Так ты в Питтсбурге, верно? — повторила вопрос Лелия.
— Ага, отсюда виден стадион. Помнишь ту потрясающую команду «Стилерз»[150] из семидесятых?
— Не слежу за бейсболом. Но я точно знаю, что ты сейчас должен быть в Питтсбурге.
— «Стилерз» — футбольная команда. И ты понимаешь, что у меня сейчас уже за полночь?
— Как ты можешь спать в поезде? Разве там не слишком шумно и не трясет?
— На самом деле поездка проходит прекрасно, и я сейчас спал, — солгал он.
— Можешь разложить вещи прямо здесь, Эрик, — обратилась к кому-то Лелия.
— Эрик? Кто такой Эрик? — спросил Том.
— Мой СТТ.
— СТТ? Звучит как название болезни.
— Специалист по терапии тела. Здесь такое очень популярно.
— О, уверен, так и есть. Так что старик Эрик будет для тебя делать, когда вы в доме вдвоем?
— Ухаживать за нижней частью спины, коленями и еще делать педикюр.
— Нижняя часть спины и колени. А то, что между ними?
— Чего?
— Ты в ходе этого процесса одета?
— Не глупи. Я прикрываюсь полотенцем.
— О, ну хоть это радует. Слушай, зачем тебе приглашать домой этого парня? Я думал, ты привязалась к тому модному спа-салону.
— У меня заболела спина, а ногтям на ногах срочно потребовался уход: завтра я надену туфли на высоком каблуке с открытым носом.
— Да, похоже, это можно охарактеризовать как кризисную ситуацию. Так почему бы не попробовать грелку и щипчики для ногтей? Для других американцев это вполне работает.
— Я не «другие американцы».
— Откуда ты знаешь этого Эрика?
— Он мой инструктор по кикбоксингу. Подрабатывает терапией.
Хотя существовало немало искренних энтузиастов кикбоксинга, когда Том посетил одно из занятий Лелии в Лос-Анджелесе, все, что он увидел, — это в основном бухгалтеры, юристы, актеры и повара, расхаживающие в модном спандексе и машущие ногами и кулаками на затянутых в резину плохих парней. Всех их могла бы уложить на обе лопатки пара-тройка в меру буйных детсадовцев.
— Эрик — это тот светловолосый синеглазый швед Адонис ростом под два метра? И он прямо сейчас в твоем доме, а ты прикрыта только крошечным полотенцем?
— Ревность… Мне это нравится, она способствует здоровым отношениям. Между прочим, Эрик — норвежец.
— Хорошо, можешь дать трубку норвежцу Эрику, пожалуйста?
— Зачем?
— Я хотел бы договориться о встрече с ним, когда приеду. Кажется, после путешествия в поезде моей спине потребуется терапия. Ведь он работает и с женщинами и мужчинами?
— Да. Но ты должен пообещать мне, что не скажешь ничего низкого. Я знаю, каким ты иногда бываешь. Обещаешь?
— Безусловно. Слушай, у меня болит спина, и терапия тела мне нравится не меньше, чем остальным.
Он расслышал, как, перекинувшись несколькими поясняющими словами, она передает трубку.
— Ja[151], это Эрик, чем могу помочь? — раздался голос норвежского Адониса.
— Эрик? Это Том Лэнгдон. Прежде чем договориться о встрече, я хотел поинтересоваться, какая у вас политика в отношении конфиденциальности информации об инфекционных заболеваниях.
— Прошу прощения? Не понимаю, о чем вы говорите.
— Политика в отношении конфиденциальности информации об инфекционных заболеваниях. Очень популярная тема везде — кроме, быть может, вашего региона. Позвольте объяснить по-простому: поскольку вы работаете в близком контакте с телами — с одетой в полотенце Лелией, например, — и человеческой кожей, вы рискуете подцепить некоторые опасные инфекционные болезни, которыми, в свою очередь, рискуете заразить других клиентов — меня, например. Потому я хотел узнать, какие меры предосторожности вы предпринимаете и насколько конфиденциальна информация о болезнях. Так, я уверен, Лелия проинформировала вас, что больна гепатитом З и о связанных с этим рисках. Я задался вопросом, сообщаете ли вы об этом другим клиентам.
— Гепатитом?!
— Не беспокойтесь. Хотя лекарства, конечно, не существует, новейшая терапия наркотиками показывает замечательный результат, и побочные эффекты довольно незначительные: тошнота, выпадение волос, вздутие, импотенция и тому подобное. В действительности летальный исход происходит только приблизительно в половине случаев, если вовремя выявить болезнь.