— Черта с два люди станут бунтовать из-за какого-то психа, — бросил Бэттл из-за решетки. — Я, парни, человек приличный.
— Мне это нравится: «Я человек приличный». Ты слышал? У нас за решеткой сидит приличный убийца. — Большой коп с ухмылкой посмотрел на приятеля. — Что ж, если так, я за ним один прослежу, а ты можешь отправляться на улицу. Все равно он никуда из камеры не денется.
— Договорились. Если увидишь шефа, немедленно сообщи мне по радио, и я вернусь так быстро, что ты и глазом не успеешь моргнуть.
— О'кей.
Эдди поднялся на ноги и подошел к двери своей камеры.
— Сигареткой не угостишь?
— Сейчас все брошу и побегу к тебе с сигаретой. Не на того напал. В нашей семье дураков отродясь не было. Так что сиди там, где сидишь, а я останусь на своем месте.
— Боишься, что ли? Да меня, прежде чем везти в суд, сто раз обыскивали. В каждую дырку, можно сказать, заглянули. Так что оружия у меня нет. А вот курить очень хочется.
— Неужели? Ну-ну… — Полицейский продолжал смотреть на то, что происходило за окном. Конечно, время от времени он поворачивал голову к Эдди и охватывал подсудимого взглядом, но беспорядки на улице определенно интересовали его куда больше подозреваемого. Бэттл обладал мощными руками с проступавшими под кожей толстыми канатами голубоватых вен. Одна из них была несколько толще и длиннее своих сестер. Этот факт полицейские, возможно, отмечали про себя, но не придавали ему значения. Вена и вена, возможно, чуть больше других. Ну и что? Дело, однако, заключалось в том, что большая вена была полой внутри и изготовлена из похожей на резину пластмассы. В клубе исторической реконструкции Эдди поднаторел в имитации шрамов и ран. Усевшись спиной к окну, он начал расцарапывать искусственную вену пальцами. Она наконец поддалась и лопнула, после чего Бэттл извлек наружу тонкий продолговатый предмет. Отправляясь в дом Хэрри Кэррика, Эдди знал, что здорово рискует, и решил подстраховаться. Усилия не пропали даром, так как многочисленные обыски не смогли выявить находившийся на теле своеобразный тайник с отмычкой.
Не сводя глаз с полицейского, продолжавшего с любопытством наблюдать через окно за событиями на улице, он подошел к двери камеры, просунул сквозь прутья кисти и принялся с помощью отмычки колдовать над замком. Вставив стальную проволоку с загнутым кончиком в замочную скважину, он стал медленно проворачивать отмычку в механизме замка, прислушиваясь к негромким скрежещущим звукам. Много лет назад он ради интереса привез в мастерскую дверь от подвергшейся сносу старой тюрьмы и часами набивал руку, пытаясь открыть вставленный в тюремную дверь замок отмычкой, похожей на ту, какой сейчас пользовался.
Через некоторое время он почувствовал, что механизм провернулся и достаточно сделать только одно движение, чтобы оттянуть язычок замка. В это время на улице послышались особенно громкие звуки, производимые взбунтовавшейся толпой, и Эдди воспользовался ими, чтобы замаскировать щелчок, который издал открывшийся замок. Бэттл, однако, открывать дверь не стал и, спрятав отмычку на внутренней стороне руки, под наручником, воззвал к смотревшему в окно стражу:
— Эй ты, задница! Я к тебе обращаюсь, тупой кусок мяса. Немедленно подойди ко мне!
Полицейский повернул голову и некоторое время смотрел на арестанта.
— Может, заткнешься? Я, возможно, тупой, а ты — умный, но садиться на электрический стул придется все-таки тебе.
— У нас в штате, придурок, на электрический стул не сажают, а делают смертельную инъекцию.
— Какая разница? Все равно тебе крышка. Так кто из нас двоих, спрашивается, придурок?
— С места, где сижу я, виден только один болван! — усмехнулся Эдди.
«Подойди ко мне, здоровяк, сделай хотя бы пару шагов в мою сторону», — подумал при этом он.
— Можешь болтать сколько угодно. Я не обращаю на тебя внимания.
— Значит, не только палки и камни на улице, но даже оскорбления не способны сдвинуть тебя с места? И после этого ты еще называешь себя копом? Впрочем, какой из тебя полицейский? Просто неотесанный деревенский мужлан!
«Иди ко мне, дружок. Тебе ведь хочется врезать мне по физиономии, не так ли?»
— Между прочим, тебя вычислили и взяли именно деревенские мужланы.
— Меня, задница, поймал отставной агент Секретной службы. А вашего шефа полиции я в любой момент мог бы съесть на завтрак, если бы захотел. — Эдди бросил еще один взгляд на охранника и заметил у того на пальце обручальное кольцо. — Жаль, что я не успел трахнуть твою жену. Где-то я ее видел… Очень аппетитная дамочка…
— Хм…
Эдди заметил выступившие на лбу у полицейского капельки пота и то, как дернулась к кобуре его рука.
«Еще немного — и он мой», — подумал Бэттл.
— Интересно, твои детишки такие же дебилы, как и ты? Или вы с женой решили не заводить детей, чтобы не плодить дураков и уродов?
Охранник не выдержал. Поднявшись со стоявшего у окна стула, он двинулся большими шагами к двери камеры, стуча каблуками по цементному полу и на ходу отстегивая от пояса дубинку.
— Что ж, кусок дерьма, ты доболтался. Сейчас я тебе устрою…
Эдди ударом ноги распахнул металлическую дверь камеры, железный край которой с огромной силой ударил полицейского по лбу. Конвойный рухнул как подкошенный. Бэттл выскочил из камеры и, схватив копа за горло скованными руками, начал душить. Не прошло и тридцати секунд, как здоровяк отправился к праотцам. Убийца обыскал труп, вытащил из кармана ключи от наручников и снял их. Затем втащил тело полицейского в камеру, снял с него мундир и, натянув на него свою одежду, усадил на стоявшую в камере деревянную скамью, так чтобы он опирался спиной о стену и не падал.
Покончив с этим, надел мундир полицейского, его солнечные очки и коричневую широкополую шляпу. Потом, открыв дверь, выглянул в коридор. Тут и там у стен стояли переговаривавшиеся друг с другом копы, прибывшие из столицы штата.
«Ничего страшного, — подумал Эдди, — у меня есть окно». Заперев дверь, он подошел к окну и выглянул наружу. К счастью для него, полицейским удалось прогнать демонстрантов от дверей суда и они, продолжая выдавливать толпу со двора, орудовали теперь дубинками у другого конца здания. Бэттл смерил взглядом расстояние до земли. Спуститься трудно, но возможно, тем более когда нет альтернативы. Убийца вылез из окна, после чего, уцепившись за карниз, повис на сильных руках и начал раскачиваться, с тем чтобы в прыжке достичь ската крыши первого этажа и, ухватившись за его край, затормозить падение. Наконец, раскачавшись, он прыгнул подобно гимнасту, выступающему на трапеции. Пролетев несколько метров и коснувшись в полете рукой края крыши в том месте, где намеревался, Бэттл без каких-либо повреждений опустился на землю.
Но вместо того чтобы бежать от здания суда, он двинулся в ту сторону, где полиция сдерживала натиск взбунтовавшейся толпы, и затесался в самую ее гущу, после чего, выхватив дубинку, принялся, подобно другим полицейским, награждать ударами наиболее дерзких бунтарей. Действуя таким образом, беглец как нож сквозь масло прошел через толпу и свернул в переулок, где стояли в ряд патрульные полицейские машины. Эдди начал заглядывать в кабины, и наконец ему повезло: в одной из машин в замке зажигания торчали ключи. Это оказался большой «форд-меркурий». Бэттл сел в машину, включил мотор и поехал по переулку в противоположном от здания суда направлении. Между тем заварушка у суда продолжалась, и съехавшиеся в Райтсберг со всей страны телевизионщики с энтузиазмом фиксировали на камеры происходящее. Они не отдавали себе отчета в том, что пропустили самую большую сенсацию дня — успешный побег из здания суда Эдди Ли Бэттла.
Беглец нашел в бардачке машины пачку жевательной резинки «Джуси фрут» и, сунув пластинку в рот, включил полицейскую рацию, с тем чтобы быть в курсе, когда его побег обнаружится властями. Вдыхая свежий воздух свободы, он чувствовал себя на седьмом небе и от избытка чувств даже помахал рукой мальчишке, ехавшему с краю дороги на велосипеде. Потом, повинуясь внезапно возникшему импульсу, притормозил, опустил стекло и обратился к маленькому велосипедисту.
