Сигрейвз предпочитал более старый и проверенный метод шифровки — такой, который по причине самого способа передачи может оказаться еще более недоступным, чем современные, разработанные на компьютере монстры. Все очень просто: если ты не можешь перехватить сообщение, у тебя ноль шансов его прочесть. Да, в этих старых способах кое-что есть, думал он. Даже парни из АНБ, при всех их мощных технологических штучках, могли бы извлечь для себя неплохой урок.

Покончив с этой работой, он рухнул в постель.

Но вместо того чтобы уснуть, Сигрейвз думал только о своем следующем убийстве, которое обогатит его коллекцию еще на один экспонат…

Вернувшись в коттедж, Стоун быстро посвятил остальных в свои последние открытия. Когда он рассказал о закрашенной маркировке на баллоне «CO₂, пять тысяч на миллион», Милтон тут же открыл ноутбук, в котором хранились все файлы, имеющие отношение к этому делу, скачанные из Интернета. После того как Стоун закончил, Милтон сообщил:

— CO₂ почти никогда не используется в помещениях, где работают люди, потому что он почти мгновенно забирает из воздуха весь кислород, в результате чего огонь гаснет. При концентрации пять тысяч на миллион этот газ мгновенно становится смертельно опасным для любого оказавшегося рядом. Человек задохнется до того, как успеет убежать. И это не самый легкий способ умереть.

Аннабель покашляла, встала и подошла к окну, осторожно выглянув наружу.

— И еще, надо полагать, он резко понижает температуру воздуха, — поспешно добавил Стоун.

Милтон кивнул, не отрываясь от компьютера.

— При высоком давлении из распылителя могут вылетать даже частицы сухого льда. Это называется «снежный эффект», потому что быстро поглощается тепло, понижается температура окружающей среды, что помогает избежать вспышек огня и повторного возгорания. Этот «снег» при нормальной температуре быстро испаряется и не оставляет никаких следов.

— К тому времени, когда Калеба и де Хейвна обнаружили, — добавил Стоун, — содержание кислорода в воздухе, видимо, уже почти нормализовалось, а холод списали на систему кондиционирования воздуха в хранилище.

— Но если де Хейвна убил именно CO₂, и он умер от асфиксии, разве это не должно было обнаружиться при вскрытии? — спросил Робин.

Все это время пальцы Милтона не переставали бегать по клавиатуре.

— Не обязательно, — сказал он. — Вот информация, которую я скачал раньше с сайта, открытого Национальной ассоциацией патологоанатомов. Если отравление окисью углерода можно обнаружить при аутопсии по покраснению кожи, то смерть от двуокиси углерода не оставляет таких явных следов. — Читая прямо с экрана, Милтон продолжил: — «Единственный метод обнаружить пониженное содержание кислорода в тканях погибшего — это анализ крови на содержание газов, при котором определяется соотношение уровня кислорода и двуокиси углерода в крови человека. Но такой анализ проводится только с кровью живого человека, чтобы определить необходимость в увеличении содержания кислорода. И никогда не делается посмертно по той простой причине, что человек уже мертв».

— Мне сообщили, — вставил Калеб, — что Джонатана признали умершим еще в хранилище. Его даже не доставляли в реанимацию.

— Баллон, который они увезли из библиотеки, — добавил Стоун, — имел маркировку «ФМ-200», и именно на него я обратил внимание — по вполне понятным причинам.

— Не понял, что ты имеешь в виду, — сказал Робин.

— Библиотека избавляется от халоновой системы. Если я прав и они действительно привезли баллон, полный смертельно опасного газа, но с другой маркировкой, чтобы скрыть его настоящее содержимое, тогда они не стали бы возвращать в библиотеку «халон» — это могло вызвать подозрения.

— Правильно. Они должны были привезти газ, которым намеревались заменить его. То есть «ФМ-200», — сказал Калеб. — И они вывезли его сегодня вместе с баллонами из-под «халона». Если бы мы там не оказались, никто бы ничего и не заметил.

Стоун кивнул:

— И я уверен, что баллон, подсоединенный сегодня к трубопроводу, наполнен «халоном». Пустой баллон, в котором был CO₂, отсоединили от системы сразу после того, как выпустили газ. Чтобы в случае полицейской проверки не обнаружилось ничего необычного. Да и не стали бы копы возиться с баллонами, это уж точно. Да даже если бы и стали — им тогда пришлось бы направить их в «Файр контрол инк.». А я сомневаюсь, что они получили бы правдивый ответ, потому что тот, кто все это организовал, явно служит в этой компании.

— Идеальное убийство, — мрачно заключила Аннабель, садясь обратно на стул. — Остается только один вопрос: зачем? Зачем кому-то понадобилось убивать Джонатана, да еще столь гнусным способом?

— Это приводит нас обратно к Корнелиусу Бину, — ответил Стоун. — Мы теперь знаем, что баллон с окисью углерода, которая убила де Хейвна, был заменен на баллон с «халоном». И еще мы знаем, что «Файр контрол» принадлежит Бину. Понятно, что именно он организовал убийство де Хейвна. И он явился в читальный зал к Калебу в тот же самый день, когда баллоны вывезли из библиотеки. Уверен, что он пытался выяснить, заинтересовался ли кто-нибудь наконечником-распылителем. И еще должна существовать какая-то связь между Бином и Робертом Брэдли.

— Может, Брэдли и Бин входили в шпионскую группу, которая, как мы полагаем, здесь орудует? — предложил свою версию Робин. — Брэдли приехал к Бину домой, а Джонатан увидел или услышал нечто для него не предназначенное. Или он мог выяснить, что привязывало Бина к убийству Брэдли. Бин узнал об этом и организовал убийство де Хейвна, прежде чем тот успел сообщить кому-либо информацию и натравить на него копов.

— Возможно, — сказал Стоун. — Нам еще очень многое нужно узнать, так что следует разделиться. Калеб, ты завтра утром первым делом пойдешь в книгохранилище и проверишь, есть ли там в вентиляционной шахте следы крепления камеры. Потом проверишь кассеты системы видеонаблюдения — кого они засняли входящими в хранилище.

— Что? — воскликнул Калеб. — Зачем?

— Ты же сам сказал, что тот, кто убил Джонатана, должен иметь доступ и в библиотеку вообще, и в хранилище в частности. Я хочу узнать, кто входил туда за несколько дней до смерти де Хейвна и после того, как он был убит.

— Да не могу я так вот запросто заявиться к охранникам и потребовать показать мне эти записи! Что я им скажу?

— Я помогу вам придумать причину, Калеб, — предложила Аннабель.

— Ну отлично! — пробормотал Робин. — Сначала Милтон имеет возможность играть в одной связке с леди, теперь Калеб… А я? Ну не-е-ет!

— Робин, а ты сделаешь анонимный звонок в полицию округа и сообщишь им про баллон с окисью углерода, — продолжал Стоун. — Звонить будешь из автомата, чтоб твой звонок не отследили. Не знаю, серьезно они к этому отнесутся или нет. Кроме того, к тому времени, когда они прибудут на место, видимо, будет уже поздно. Но попробовать все равно нужно.

— Но это же позволит кое-кому узнать, что мы охотимся за ними, не так ли? — спросил Калеб.

— Может быть, — ответил Стоун. — Но пока что это единственная улика, подтверждающая, что де Хейвн был убит. После звонка, Робин, ты ночью будешь наблюдать за происходящим на Гуд-Феллоу-стрит.

— Это не самое удобное место, там негде спрятаться, Оливер.

— Калеб может дать тебе ключи и сообщить шифр замка в доме де Хейвна. Ты можешь пробраться туда через заднюю дверь незамеченным.

— А мне что делать? — спросил Милтон.

— Твоя задача — выяснить все, что возможно, о любых связях между покойным Робертом Брэдли и Корнелиусом Бином. Не пропуская никаких мелочей.

— А вы что намерены делать, Оливер? — спросила Аннабель.

— Я намерен думать.

Пока остальные шли к выходу, Аннабель отвела Калеба в сторону:

— Насколько вы доверяете своему приятелю Оливеру?

Калеб побледнел.

— Я готов доверить ему собственную жизнь. А если точнее, я уже доверил ему свою жизнь.