Стоун ждал несколько минут, а потом отодвинул друга в сторону. Протерев окуляр, он уставился на окно здания рядом с домом де Хейвна. Занавеси там были задернуты, но над ними имелось еще полукруглое стекло, которое они не закрывали. Через него только и можно было видеть, что происходит в комнате. И теперь Стоун увидел, что именно так завладело вниманием Робина. Комната была спальней. И там сидел Корнелиус Бин, голый, на огромной кровати с балдахином, а симпатичная брюнетка исполняла перед ним медленный стриптиз. Ее платье уже упало на натертый до блеска пол, равно как и черная накидка. Теперь она расстегивала лифчик. Когда и он упал, она осталась голой, если не считать туфли на высоченных шпильках и узкие трусики.

— Хватит, Оливер, теперь моя очередь! — потребовал Робин, опуская тяжелую ладонь на плечо Стоуна. Стоун не двинулся с места. — Эй, так нечестно! Я первый заметил этот чертов телескоп!

Стоун продолжал смотреть. Трусики между тем соскользнули вниз по длинным ногам брюнетки. Она вышла из них, ступив в сторону, и бросила их Бину, который тут же пристроил их на свое причинное место. Она засмеялась, ухватилась за одну из подпорок балдахина и стала извиваться вокруг нее. Когда она сбросила туфли и скользнула, босая и голая, к нетерпеливо ожидавшему ее Бину, Стоун уступил другу место у телескопа.

— Я видел фото миссис Бин в газете, — сказал он. — Это не она.

Робин подрегулировал окуляр.

— Черт тебя возьми, ты весь фокус сбил! — проворчал он.

— А ты все стекло задышал.

Робин снова принялся наблюдать.

— Маленький такой мужчинка, домашний такой — и вдруг эта роскошная женщина! И как только такое может случиться?!

— Ну, я тебе целый миллиард причин могу привести, — сказал Стоун и добавил задумчиво: — Стало быть, де Хейвн был у нас Подглядывающим Томом.[555]

— Черт возьми, можно ли его за это винить? — воскликнул Робин. — Ой, кажется, он ей сделал больно… Нет, все о'кей. А выглядело довольно небезобидно… Ух ты, а девочка-то тоже не промах! А еще говорят, что вверх ногами это невозможно…

Стоун вскинул голову:

— Что там такое?

Но Робин был слишком занят увлекательным зрелищем, подробно комментируя происходящее.

— Так, теперь они на полу… Ух ты, ну надо же, как она его!..

— Робин, нас Милтон зовет. Видимо, Калеб и Перл уже поднимаются.

Но Робин не сдавался:

— Ну и какого черта? Никогда такого не видел, разве что в зоопарке, у обезьян… Эта люстра у них, видать, крепко приделана к потолку!

— Робин! Идем же!

Стоун ухватил друга за плечо и потащил к двери.

— Да идем же!

Ему удалось дотащить друга до лестницы, хотя Робин сопротивлялся и все время стенал. Они спустились на первый этаж в тот момент, когда Калеб и Перл выходили из лифта.

Милтон метал в Стоуна и Робина разъяренные взгляды за то, что они спустились в самый последний момент, а книготорговец выглядел подавленным, тогда как Калеб весь лучился торжеством.

— Я, конечно, понимаю, какой это был шок, — сказал он, похлопывая Перла по плечу. — Но я ведь предупреждал вас, что это оригинал!

— Значит, это действительно издание 1640 года? — спросил Стоун.

Перл тупо кивнул:

— И я держал его в собственных руках, вот в этих самых руках я его держал. — Он рухнул на стул. — Я там чуть сознание не потерял. Шоу пришлось мне водички принести.

— Все мы делаем ошибки, — заметил Калеб сочувственным тоном, который, правда, совершенно не соответствовал его широкой ухмылке.

— Нынче утром я звонил во все учреждения и организации, у которых имеется это издание «Книги псалмов», — сказал Перл. — В Йель, в библиотеку конгресса, в церковь Олд-Саут в Бостоне — повсюду. И все они подтвердили, что их экземпляры на месте. — Он вытер лицо платком.

Калеб стал рассказывать:

— Мы проверяли книгу по всем параметрам аутентичности, поэтому так и задержались.

— Я пришел сюда, уверенный в том, что это подделка, — признался Перл. — И хотя мы проверяли всю книгу, я с первых же страниц понял, что она настоящая. Я уверен в этом, хотя бы по качеству печати. Печатник иногда разбавлял краску, иначе на печатных элементах образовывались бы ее сгустки. Во всех первых изданиях можно увидеть кляксы и мазки засохшей краски между отдельными буквами, что делает их трудными для прочтения. Тогда еще не было принято смывать краску с печатных литер. И другие признаки, характерные для первого издания, — все тут, на месте. Все на месте, — повторил он.

— Конечно, аутентичность этого экземпляра должна быть подтверждена группой экспертов, которые проведут стилистический, исторический и научный анализ, — заметил Калеб.

— Совершенно верно, — согласился с ним Перл. — И все же я уже знаю, каково будет их заключение.

— Что существует двенадцатый уцелевший экземпляр «Книги псалмов»? — уточнил Стоун.

— Именно, — тихо подтвердил Перл. — И что он находится в собрании Джонатана де Хейвна. — Он покачал головой: — Невозможно поверить, но он мне никогда об этом не говорил. Иметь одну из редчайших книг в мире, которую не могли заполучить самые выдающиеся коллекционеры! И держать это в тайне. Почему? — Он безнадежно посмотрел на Калеба. — Почему, Шоу?

— Не знаю, — признался Калеб.

— И на сколько нечто в этом роде может потянуть? — осведомился Робин.

— Потянуть?! — воскликнул Перл. — Потянуть? Да она бесценна!

— Ну если ее захотят продать, то кто-то должен будет предложить за нее какую-то цену…

Перл встал и принялся расхаживать взад-вперед.

— Цена будет такая, какой окажется самое высокое предложение на аукционе. А оно взлетит до многих, многих миллионов долларов. На свете немало коллекционеров и учреждений, у которых полно денег, а интерес к этому изданию будет чрезвычайный. «Книга псалмов» не поступала на рынок уже добрых шесть десятков лет! Для некоторых это будет буквально последний шанс заполучить ее в свою коллекцию. — Он перестал расхаживать и взглянул на Калеба: — Я почел бы за честь организовать такой аукцион. Это можно сделать совместно с «Сотбис» или «Кристи».

Калеб глубоко вздохнул.

— Да, видимо, так и будет, мистер Перл. Дайте мне пару дней, чтобы все продумать, я вам потом позвоню.

Перл был явно разочарован, но через силу улыбнулся:

— Я буду с нетерпением ждать вашего звонка.

После того как Перл уехал, Стоун сказал:

— Калеб, пока вы были внизу, мы обыскали дом.

— Что вы сделали?! — воскликнул Калеб. — Оливер, это переходит все границы! Мне открыт доступ в этот дом только в качестве литературного поверенного Джонатана! У меня нет никакого права осматривать другое его имущество. И у тебя тоже!

— Скажи ему про телескоп. — Робин хитро улыбнулся.

Стоун рассказал, и негодование Калеба тут же сменилось удивлением.

— Джонатан подсматривал, как люди занимаются сексом? — не поверил он. — Отвратительно!

— Ну, я бы так не сказал, — честно ответил Робин. — На самом деле это весьма стимулирующее зрелище. Хочешь, пойдем туда и ты сам в этом убедишься?

— Нет уж, Робин! — твердо сказал Стоун и показал Калебу фото молодой женщины, снятой вместе с де Хейвном.

— Если это жена Джонатана, то это было до того, как я с ним познакомился, — заметил тот.

— Если он хранил фото, то, вероятно, поддерживал с ней связь, — предположил Милтон.

— Если это так, — сказал Стоун, — то нам, наверное, нужно ее разыскать. — Он посмотрел на Калеба и на книгу, которую тот держал в руках: — Что это?

— Это книга из коллекции Джонатана — над ней надо бы поработать. Она пострадала от воды. Я этого и не заметил, когда был тут в прошлый раз. Заберу ее с собой, отдам в реставрационный отдел библиотеки. У нас лучшие в мире специалисты. Один выполняет и частные заказы. Я уверен — он сможет ее восстановить.

Стоун кивнул и подвел итог:

— У Джонатана де Хейвна в коллекции оказалась одна из редчайших в мире книг. Он шпионил за адюльтерами своего соседа, известного подрядчика в сфере оборонных контрактов, и, вполне возможно, видел кое-что помимо секса. И никто не знает, отчего он на самом деле умер. — Он сделал паузу: — Полагаю, что перед нами нарисовалась новая задача.