Выйдя из палатки, он понаблюдал за охранниками, похлопывающими по автоматам и кобурам полуавтоматических пистолетов и время от времени переговаривающимися по рации. Все они его хорошо знали и относились к нему со сдержанной вежливостью, как обычно относятся к людям, способным на неожиданные агрессивные выходки. Ценой невероятных усилий Стоуну удавалось также демонстрировать по отношению к ним знаки уважения. К людям с автоматами следует относиться почтительно. Не будучи конформистом, сумасшедшим он все же не был.

Когда он встретился взглядом с одним из охранников, тот сказал:

— Эй, Стоун, я слышал, Шалтай-Болтай упал со стены. Передай там по цепочке!

Другие охранники, услышав шутку, рассмеялись. Губы Стоуна скривились в улыбке.

— Взято на заметку, — кивнул он.

Как-то ему довелось увидеть, как этот охранник застрелил человека. Справедливости ради следует заметить, что парень первым выстрелил в охранника.

Стоун затянул на тонкой талии свои изрядно потрепанные штаны, пригладил длинные светлые, тронутые сединой волосы и нагнулся, чтобы перевязать бечевку, удерживающую на месте подошву правого ботинка. Он был очень высоким и худым — рубашки вечно на нем болтались, брюки же были коротки. Что касается обуви, это была его насущная проблема.

— Вам следовать обновить гардероб, — раздался в темноте женский голос.

Стоун оглянулся. Опершись спиной о пьедестал статуи героя революционной войны генерал-майора графа Рошамбо, рядом с ним стояла женщина. Генерал возвышался позади нее, указывая на что-то пальцем вытянутой руки. Стоун никогда не мог понять, на что именно указывает генерал. К северо-западу от графа стоял прусский барон Штойбен, а северо-восточный фланг парка Лафайет, в котором осуществлял свои наблюдения Стоун, охранял польский генерал Костюшко. Величественные монументы постоянно вызывали на лице Стоуна довольную улыбку — он обожал находиться в окружении революционеров.

— Обновить одежду вы нуждаться очень сильно, Оливер, — повторила женщина, поскребывая ногтями свое темное от загара лицо. — И постригать волосы тоже. Одним словом, Оливер, надо обновить все.

— Вы, вне всякого сомнения, правы, — спокойно ответил Стоун. — Гардероб входит в число приоритетов многих порядочных людей, но суетное тщеславие, к счастью, мне не присуще.

Дама назвала себя Адельфией. Говорила она с сильнейшим европейским акцентом, скорее всего — славянским. Особенно безжалостно Адельфия обходилась с глаголами, находя для них в своей речи самые неподходящие места и формы. Женщина была высокой и полной, с длинными черными с проседью волосами, глубоко посаженными задумчивыми глазами и вечно кривящимся в саркастической улыбке ртом. Однако время от времени Стоун замечал, что Адельфия — особа добрая, хотя и ворчливая. Ее возраст не поддавался определению, но она была явно моложе Стоуна. Рядом с ее палаткой стоял шестифутовый плакат, на котором значилось:

Адельфия не страдала от избытка гибкости, и весь мир для нее состоял из прямых линий черного или белого цвета. Все оттенки серого были для нее чужды, хотя она обитала в городе, который, судя по всему, и придумал этот колер. Небольшой плакат рядом с палаткой Оливера Стоуна гласил:

Ему после всех этих лет ожидания еще предстояло добыть истину, хотя в мире не существует города, где до правды докопаться труднее, чем в мегаполисе, подобном этому.

— Я в кафе собираться, Оливер. Надо вам чего-нибудь? У меня есть деньги.

— Спасибо, Адельфия. Мне необходимо кое-куда съездить.

— Проходит еще одно собрание там, куда вы направляться? — презрительно скривилась она. — Какая вам от него польза? Немолоды вы уже, и в темноте ходить не следует вам. Это очень опасное место.

Стоун посмотрел на вооруженных охранников.

— Вообще-то мне кажется, что здесь совершенно безопасно, — ответил он.

— Много людей с автоматами вы считать безопасно? Если так это, то вы есть сумасшедший, — раздраженно констатировала Адельфия.

— Возможно, вы правы, и я благодарен вам за заботу, — вежливо склонил голову Оливер.

Адельфия любила подискутировать и постоянно искала повод пуститься в спор. Однако Стоун уже давно научился не предоставлять этой милой даме подобной возможности.

Адельфия обожгла его очередным гневным взглядом и удалилась, Стоун же обернулся на слоган, стоявший по другую сторону его палатки. Он гласил:

Джентльмена, установившего этот плакат, Оливер не видел уже давно.

— Каждый из нас, бесспорно, его получит, не так ли? — прошептал он, но его внимание тут же привлекло какое-то движение на противоположной стороне улицы. Полицейские и патрульные машины начали собираться группами. На всех перекрестках заняли места сотрудники службы охраны. Стальные ворота, способные выдержать напор танка, раскрылись, и из них вылетел черный джип со сверкающими за облицовкой радиатора синими и красными огнями.

Поняв, что происходит, Стоун заспешил к ближайшему перекрестку. Поднеся к глазам бинокль, он увидел, как из стальных ворот на Семнадцатую улицу выкатился самый, наверное, впечатляющий во всем мире автомобильный кортеж. В центре внушительной колонны двигался наиболее уникальный из всех построенных людьми лимузин «Кадиллак DTS», оборудованный последними достижениями в сфере навигации и телекоммуникаций. Сиденья из синей кожи с деревянной окантовкой обеспечивали в нем комфортабельное путешествие шести пассажиров. Угол наклона сидений регулировался специальными сенсорами, в скрытой от взоров нише упрятан мощный компьютер, сам же автомобиль воздухонепроницаемый, с собственным источником воздушного питания на тот случай, если бы атмосфера за бортом вдруг переставала отвечать необходимым стандартам. На спинке заднего сиденья красовалась президентская печать. Такие же печати украшали внутренние и внешние стороны задних дверей. На правом крыле машины был установлен флаг Соединенных Штатов, на левом — развевался штандарт президента, сигнализируя, что глава исполнительной власти страны находится при исполнении. Корпус этой машины из бронированных панелей, а стекла из поликарбоната толщиной с телефонную книгу — их не смогла бы пробить никакая пуля. Шасси лимузина с четырьмя самозатягивающимися шинами, и дополнительное украшение — номерной знак с двумя нулями. Показатели расхода бензина на сто миль тут, мягко говоря, вшивые, зато цена лимузина — десять миллионов баксов и включает в себя CD-проигрыватель на десять дисков с объемным звуком. Следует добавить, что те, кто надеется сэкономить при покупке этого монстра, надеются напрасно — на подобную машину дилеры, увы, скидок не предоставляют. Автомобиль любовно именуется «Зверь», и у него всего лишь два недостатка: он не умеет летать и плавать.

Сейчас в салоне «Зверя» горел свет, и Стоун мог видеть человека, изучающего какие-то бумаги. Наверняка документы сумасшедшей важности. Рядом с читающим сидел еще один джентльмен. Стоун не мог сдержать улыбки. Свет в машине, вне сомнения, приводил сейчас в ярость агентов службы безопасности.

Даже находясь за стальной броней и пуленепробиваемыми стеклами, не стоит превращать себя в удобную мишень!

На перекрестке лимузин замедлил движение, и Стоун слегка напрягся, когда джентльмен в машине посмотрел в его направлении. На какой-то миг президент Соединенных Штатов Джеймс Бреннан и одержимый теорией заговоров гражданин США Оливер Стоун встретились глазами. На лице президента появилась недовольная гримаса, он что-то произнес. Сидевший рядом с ним человек тут же выключил свет. Стоун снова улыбнулся. «Да, я буду здесь всегда! Во всяком случае, гораздо дольше, чем любой из вас».

Человека, сидевшего рядом с президентом, Стоун знал хорошо. Картер Грей по прозвищу Король разведки. Его пост был недавно повышен до министерского уровня, что обеспечило ему полный контроль над бюджетом в пятьдесят миллиардов долларов и поставило под его команду сто двадцать тысяч высокопрофессиональных агентов во всех пятнадцати американских службах, связанных с вопросами безопасности. Его империя включала в себя вращающуюся на орбите вокруг земного шара разведывательную платформу, криптографическую службу Управления национальной безопасности, военную разведку и даже такую уважаемую организацию, как ЦРУ, которое до недавнего времени возглавлял Грей. Ребята из Лэнгли, видимо, надеялись, что Грей будет испытывать по отношению к ним особое почтение и станет оказывать им всяческие преференции. Однако ничего подобного не произошло. Поскольку Грей в свое время побывал и министром обороны, некоторые эксперты предполагали, что он сохранит верность Пентагону, на долю которого приходится восемьдесят процентов всех расходов на разведку. Однако и это предположение оказалось безосновательным. Грей точно знал, в каких шкафах спрятаны скелеты, и это знание позволило ему подчинить оба ведомства своей незаурядной воле.