— Это место — один большой алгоритм, — кивнул Росс. — Но основная концепция довольно проста. Нужно принять товар и отправить его дальше как можно быстрее и с наименьшим числом ошибок.

Он указал в глубь сооружения, где располагались погрузочно-разгрузочные площадки.

— Товары, выгруженные из трейлеров, распаковываются, проверяются, учитываются по штрих-коду в складской базе данных и помещаются вон в те синие инвентарные корзины. Конвейерные ленты, которые вы видите внизу, доставляют их на различные участки ФЦ. — Посмотрел на Декера. — ФЦ — это «фулфилмент-центр» сокращенно. Как только они попадают по назначению — уже здесь, внутри склада, — их вынимают из корзин и сканируют вновь, на сей раз вместе со штрих-кодом, обозначающим конкретную ячейку на стеллажах.

— Ячейку? — переспросил Амос.

— Именно. Все металлические стеллажи, которые вы здесь видите, разделены на небольшие ячейки — отсеки со своим штрих-кодом и буквенно-цифровым обозначением. Это примерно такая же каталожная система, как раньше в библиотеках, только электронная. Таким образом, любая единица хранения привязывается в базе данных к конкретной ячейке, где ее всегда можно найти. Когда поступает заказ — а их сотни каждую секунду, — кто-то из сортировщиков — это вон те люди в желтых жилетах — быстро находит по данным с мобильного устройства нужный стеллаж и ячейку, а потом и требуемый товар. Помещает в корзину, бежит искать следующий заказ — и так, пока не заполнит ее целиком. Когда корзина заполнена, она вновь оказывается на одной из конвейерных лент. Кстати, тут их целая сеть на манер железнодорожной — с распутьями, стрелками и прочим.

— А как корзина туда попадает?

— Либо переносится вручную, либо на тележке, либо это делают роботы. — Росс показал на двигающийся внизу аппарат, похожий на огромный поставленный на попа пылесос. — Это АМР — автономный мобильный робот. Он самостоятельно переносит инвентарные корзины к конвейерным лентам; ему надо только сообщить, к какой именно. Встроенный искусственный интеллект с соответствующим программным обеспечением — его мозг, если хотите, — позволяет ему самому найти дорогу к нужному месту.

Он указал еще на один аппарат, круглый и приземистый, который нес на себе высокую стеллажную секцию с заполненными чем-то полками.

— А это подъемно-транспортировочный робот. Немного похож на робот-пылесос, но способен оторвать от пола тысячи фунтов. Подкатывается под специально предназначенную для него стеллажную секцию, приподнимает ее и везет куда надо, двигаясь по предопределенной координатной сетке.

Росс указал на другую секцию склада:

— Отобранные товары прибывают вон туда, на сортировочные станции. Там их вынимают из корзин, где они лежали навалом, сортируют и размещают по отсекам высоких стеллажных секций на колесиках. Каждый отсек — это один заказ. В общем, весь процесс можно сравнить с сужающейся воронкой, где на выходе уже конкретные товары, предназначенные для отправки по конкретным адресам. Тут главное — ничего не перепутать. Отправишь что-нибудь куда-то не туда — будешь кусать локти… Потом эти секции перекатываются к упаковочным станциям, где товар помещается в тару для отправки.

— Вручную, насколько я вижу, — заметил Декер.

— Роботы нормально паковать не умеют. По крайней мере, пока. Управляемая специальной программой машина лишь подбирает и выбрасывает на упаковочный стол подходящую по размеру коробку, кидает в нее в отмеренном количестве упаковочную бумагу или пузырчатую пленку, а также выдает ленту для заклеивания. Наклейка с адресом доставки наносится на коробку тоже автоматически, дальше на конвейере. Потом все это переправляется на погрузочные площадки. Загрузить машину — это примерно как собрать головоломку, потому что каждую нужно забить под завязку, не оставляя пустого пространства. Когда имеешь дело с миллионами разнокалиберных упаковок на круг, даже пара неиспользованных дюймов в каждом трейлере или фургоне складываются в ощутимую потерю.

— Грузят тоже вручную?

— Угу, роботы и на это не способны. Пока.

— Вы все время повторяете «пока».

Росс посмотрел на него:

— Самая большая проблема с роботами в том, что руки у них все-таки не человеческие. Видите вон тех стационарных роботов?

Декер посмотрел туда, куда тот указывал пальцем, — целый ряд огромных металлических рук поднимал высоко нагруженные товаром тяжеленные паллеты и задвигал их на полки прямо под потолком.

— Вот это — самое занятие для роботов. Тягать вес, который человеку не под силу. Взял из одной точки, переложил в другую. Тонкая моторика не требуется — только грубая сила. Робот не в состоянии определить какую-то вещь на ощупь и не способен работать в тесном пространстве так, как это делают люди. Человек же быстро сообразит: ага, это на дюйм туда, а это на дюйм сюда, тогда войдет. Человек сразу же сумеет распознать новый предмет, с которым никогда раньше не имел дела, и на лету примет решение, как с ним поступить. На роботов сегодня в этом деле полагаться нельзя. Но индустрия вовсю над этим работает. Вообще-то голубая мечта в данном бизнесе — создать такой манипуляционный механизм, который на самом деле действовал бы как человек, а не просто брал какие-то предметы и клал их в нужные места. И когда-нибудь эта задача будет решена — потому что люди болеют, устают, ходят в туалет и на обеденный перерыв, им нужны отпуск и медицинская страховка. С роботами такие проблемы исключаются.

— Так вы хотите сказать, что в один прекрасный момент в этом месте останутся одни лишь роботы?

— Бизнесу глубоко начхать на создание рабочих мест. Он озабочен лишь тем, чтобы делать деньги. А с роботами вам нужно лишь несколько толковых ребят, чтобы настраивать и чинить их, если потребуется.

— Но если у людей не будет работы, чтобы зарабатывать деньги, кто же тогда будет покупать все эти товары на стеллажах? — спросил Декер.

Росс усмехнулся:

— Не думаю, что богатенькие буратины как следует продумали этот вопрос. Решили, наверное, что пусть государство над этим голову ломает. Или вообще Господь Бог, не знаю.

Амос ткнул пальцем в ряд дверей вдоль дальней стены:

— Это, случайно, не металлодетекторы?

— Да, это выход для сотрудников. Здешних работяг здесь принято именовать «партнерами». Но, как и в любом деле, случается, подворовывают. Так что все должны проходить через рамки металлодетекторов и предъявлять сумки для досмотра.

— И это касается абсолютно всех?

— Да, и меня тоже.

— Насколько я понимаю, работа здесь требует определенных физических кондиций.

— Мы выполняем около четырехсот заказов в секунду, так что даже дух перевести некогда. Как только на мобильное устройство сортировщика поступает сигнал о принятом заказе, тот должен немедленно метнуться к стеллажу, в котором хранится запрошенный товар — система сама его туда направит. И процесс пошел. Тем, кто там работает, приходится управляться с предметами весом до пятидесяти фунтов и проводить на ногах до двенадцати часов в день. Люди за смену до пятнадцати миль пешком проходят. Хотя ходьба — отличное упражнение, верно? Я и сам так регулярно упражняюсь, каждый день в одно и то же время спускаюсь вниз с обходом.

Он бросил взгляд на часы.

— Вообще-то примерно через час я собираюсь туда как раз с этой целью. Покалякаю с работягами, как обычно, — им нравится, когда менеджмент не задирает нос. Но дружба дружбой, а служба службой. У меня в цехе есть и другие менеджеры, и это их дело — следить, чтобы все шло как по маслу. С людей мы спрашиваем строго, потому что сверху с нас тоже строго спрашивают. Разговор короткий: не выполняешь норму — ищи другую работу. А сюда больше двадцати футбольных полей можно вместить, так что ходить тут не переходить. Приходится иногда даже на велосипедах или трехколесниках ездить, чтобы побыстрей куда-нибудь добраться и охватить максимальную площадь. А с пристройкой она станет еще наполовину больше. Хоть у нас тут и климат-контроль, по-любому весь вспотеешь.