Пайн шла первой, за ней следовали Блюм и Чон, который закрыл за ними дверь.

— Садитесь, — приказал кореец.

Женщины сели на нижнюю полку.

— Достаньте пистолет и положите на пол, — велел Чон, направив оружие в голову Пайн.

Она выполнила приказ.

— Подтолкните ко мне ногой, — сказал он.

Этли так и сделала. Он наклонился, поднял «Глок» и положил его на маленький металлический столик, находившийся у него за спиной. Пайн заметила, что рядом лежит пистолет Блюм.

— И второй пистолет, пожалуйста, — сказал Чон. — Я знаю, что у вас есть запасное оружие.

Пайн достала пистолет из кобуры на щиколотке и толкнула его по полу в сторону корейца. Тот убрал его себе за спину.

— Как вы узнали, что мы в этом поезде? — спросила Пайн.

— Это единственный поезд, идущий в Аризону. И вы оказались единственными пассажирами, заплатившими за билеты наличными. Судя по всему, вы скрыли свои имена от кассира. Поэтому она просто назвала вас Джейн и Джуди Доу. Настоящий красный флаг.

Пайн состроила гримасу.

— Вам каким-то образом удалось остановить поезд. Вы поставили на железнодорожные пути машину или сделали что-то другое?

— Не имеет значения.

— Хорошо, чего вы от нас хотите?

Чон засунул руку в карман и что-то оттуда достал.

— Этого человека.

Он бросил Этли листок бумаги, она поймала его и осветила его лучом фонарика.

Это была фотография Давида Рота.

Пайн и Блюм посмотрели на Чона.

— Я не знаю, где он, — сказала Этли.

И вновь кореец так быстро нанес удар, что она даже не успела поставить блок, и ее отбросило на стену.

Когда Блюм встала и попыталась его атаковать, он просто схватил ее запястье и выворачивал его до тех пор, пока она не вскрикнула и не упала на пол, задыхаясь от боли.

Пайн медленно села и вытерла кровь с губ.

— Я не для того проделал весь этот путь, чтобы слушать ваше вранье. Мне доподлинно известно, что вы знаете ответ на мой вопрос, — заявил Чан.

— Я тоже ищу Рота, — сказала Этли, сплевывая кровь. — Но не нашла его. Пока.

— У вас есть предположения насчет того, где он может находиться? — спросил Чон.

— Думаю, да.

— Где?

Пайн посмотрела на лежавшую на полу Блюм.

— Если я расскажу вам, вы ее отпустите?

Кореец покачал головой.

— Она не маленькая девочка.

Блюм медленно поднялась и села рядом с Пайн.

— Вот и отлично, потому что я никуда не уйду. — Она стряхнула пыль с одежды, сложила руки на коленях и вежливо сказала: — А теперь скажите этому милому человеку, где, по-вашему, находится мистер Рот, агент Пайн.

Та не ответила.

— Ну, тогда эта честь достанется мне. — Кэрол посмотрела на Чона. — Мы считаем, что мистер Рот во Флагстаффе. Туда мы и направляемся. Правда, вы и сами знаете, потому что проверили наши билеты.

— А почему именно во Флагстаффе?

— Там есть офис ФБР. Самый крупный из всех, расположенных рядом с Гранд-Кэньон. Мы считаем, что он собирается сдаться властям.

— Зачем ему сдаваться? — резко спросил Чон.

— Мы думаем, что он напуган. Он не хочет умирать. И считает, что ФБР сможет его защитить.

— А оно сможет? — наконец заговорила Пайн, глядя на Чона.

— Вы меня спрашиваете? Это же ваш работодатель, а не мой, — холодно ответил тот.

— Не имеет значения, — сказала Этли, повторив недавнее заявление корейца. — Я хочу знать ваше мнение.

Чон обдумал ее слова.

— Сомневаюсь, что кто-то способен его защитить. И менее всего — ваши люди.

— Ну, значит, хотя бы по одному вопросу мы пришли к согласию. Зачем он вам нужен?

— Я полагаю, это очевидно.

— Не для меня. Если только вы не хотите забрать ядерный заряд.

Чон оценивающе посмотрел на нее.

— Мир сложно устроен, агент Пайн. Гораздо сложнее, чем вы полагаете.

— Я думаю, что доставка ядерного заряда на территорию Соединенных Штатов и убийство моих сограждан — предельно простая вещь. Это безумие! У вас есть все основания действовать со мной заодно.

— И почему же? — осведомился Чон.

— Если произойдет ядерный взрыв, Северная Корея перестанет существовать. Мы вернем ее в каменный век.

— Совершенно с вами согласен.

Пайн хотела сказать что-то еще, но лишь в изумлении на него уставилась.

— Вы… вы согласны? — вновь вступила в разговор Блюм.

— Конечно, — ответил Чон. — Зачем еще я здесь?

— Почему бы вам не объяснить нам все? — сказала Пайн. — Потому что я не вижу в происходящем ни малейшего смысла.

— Моя задача не в том, чтобы что-то объяснять. И если вы мне не поможете, тогда… — Он пожал плечами.

— Что тогда? Вы нас убьете? Зачем?

— Если я оставлю вас в живых, вы заметно усложните мою задачу.

— Пожалуй, я вас понимаю, — сказала Пайн.

— Ваша честность вызывает уважение.

— Вы кажетесь слишком милым для такого рода работы, — заметила Блюм.

— Ваши наблюдения обманывают вас, мэм, — сказал Чон. — Я совсем не милый человек. Вовсе нет. И вам, к несчастью, предстоит это узнать на собственном опыте.

И тут поезд сдвинулся с места.

Это застало всех врасплох, и Чон слегка качнулся назад. Пайн же наклонилась вперед, опустив голову между коленями, словно ее сейчас стошнит.

Ее пальцы сомкнулись вокруг металлической трубы. Она видела, как проводник с ее помощью опустил верхнюю полку, а потом засунул в специальный кронштейн, когда закончил подготовку к ночлегу.

Пайн резко выпрямилась и нанесла два быстрых удара подряд: сначала по руке Чона, выбив из нее пистолет, затем — в челюсть, и его отбросило к противоположной стене.

Кореец прижал одну руку лицу, а другую к спине — в этот момент Этли нанесла ему мощный удар ногой, и его швырнуло на окно вагона.

Он оттолкнулся от стекла и метнулся вперед. Одновременно Пайн бросилась к своему пистолету, который упал на пол со столика после того, как Чон его задел. Скользнула по полу, схватила оружие, ударившись о стену, повернулась и выстрелила.

Пуля не попала в корейца, но разбила окно.

Чон метнулся к Пайн и ногой выбил пистолет из ее руки, одновременно ударив кулаком в бок — в результате у нее вновь отнялась левая сторона, и она начала задыхаться.

Противник выпрямился, чтобы нанести смертельный удар ногой в голову, когда его самого отбросило назад, и он схватился за голову.

Блюм ударила его трубой.

Из рассеченного лба хлынула кровь. Кореец повернулся, чтобы прикончить Блюм, когда Пайн ударила его сзади коленом в основание спины, отшвырнув на разбитое стекло.

Когда поезд начал набирать скорость, она обхватила ногами ноги Чона, соединив их вместе, одновременно руками прижала его руки к бокам и наклонилась вперед, толкнув лицом на стекло. А потом завела правую руку под правую лопатку корейца и резко надавила вперед и вверх. Тело более низкого Чона стало медленно подниматься, и он уже едва касался пола большими пальцами ног. Это было совсем не просто, поскольку Этли не могла развести ноги, чтобы получить надежную опору и более эффективно поднять Чона. Однако она понимала: если его ноги получат хотя бы дюйм свободы, он мгновенно убьет их обеих.

Пайн могла бы попросить Блюм взять один из пистолетов, но не хотела ставить ее перед необходимостью хладнокровно убить корейца выстрелом в голову. К тому же существовала вероятность, что она промахнется и пуля заденет Пайн или пройдет через тело корейца и прикончит ее — ведь она плотно к нему прижималась.

Этли не могла долго удерживать Чона — у нее просто не хватило бы сил. Но она быстро придумала, как с ним справиться.

— Кэрол, — выдохнула Пайн. — Окно… уплотнитель.

Блюм потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что имела в виду Этли. Затем она бросилась вперед, схватила красный рычаг и рванула его вверх.

Чон, понявший, что они пытаются сделать, начал отчаянно вырываться, резко откинул голову назад и попал Пайн в челюсть. Она быстро отвернула лицо и поморщилась. Однако сумела удержать его, продолжая прижимать к разбитому стеклу, пока Блюм вытаскивала резиновый уплотнитель.