— Джон, даже если они каким-то образом поощряли его к убийству маленькой девочки или даже отдали ему приказ по какой-то дьявольской причине, в самом худшем случае им могут дать срок за соучастие. А если учесть, что прошло двадцать пять лет… Если у Хармса больше ничего нет, его дело безнадежно, и ты должен это понимать.

— Проблема состоит в том, что мы почти ничего не знаем о тех событиях. Если какие-то люди посещали Хармса на гауптвахте в ту ночь, когда погибла девочка, должны остаться документы.

Сара с сомнением посмотрела на него.

— Через двадцать пять лет?

— И еще письмо из армии, о котором упоминал Хармс. Какого рода письмо может написать армия преступнику, осужденному решением военно-полевого суда?

— Ты думаешь, что письмо каким-то образом запустило процесс?

— Возможно, появилась некая информация, которая стала новой для Хармса?

— Подожди минутку. Если Тремейн и Рэйфилд из Форт-Джексона, как они могли позволить такому письму попасть в руки Хармса? Разве почта заключенных не проходит цензуру?

Фиске задумался.

— Может быть, письмо попало к нему обходными путями?

— Или вовсе не попадало в тюрьму. Складывается впечатление, что Джош Хармс все знает; может быть, письмо получил именно он, сообразил, что произошло, и сообщил Руфусу.

— И тогда тот сделал вид, что у него сердечный приступ, его перевезли в ближайшую больницу, откуда Джош помог ему сбежать.

— Кажется, все сходится.

— Мне очень хочется узнать, что произошло в тот день в Форт-Джексоне. Из сказанного Хармсами следует, что Майкл побывал у Руфуса в тюрьме.

— Почему бы нам не позвонить в тюрьму или не съездить туда? Тогда мы сможем выяснить, побывал ли там Майкл.

Фиске покачал головой.

— Если те двое парней из тюрьмы, они наверняка все подчистили, возможно, даже перевели того, кто видел Майка, в другое место. И мы не можем рассказать об этом Чандлеру — у нас ведь нет ничего конкретного. Двое военных ищут сбежавшего заключенного — и что с того?

— Ну, если Рэйфилд и Тремейн работают в тюрьме, то Майкл вошел в логово льва. Даже если учесть, что вы не были близки в последние годы, я удивлена, что он не обратился к тебе за помощью. Тогда, возможно, остался бы в живых…

Джон замер, услышав ее слова, а в следующее мгновение закрыл глаза. До конца поездки он больше ничего не сказал.

Когда они вошли в дом Сары, Джон сразу направился к холодильнику и взял пиво.

— У тебя есть сигареты?

Она приподняли брови.

— Я думала, ты не куришь.

— Я не курил много лет. Но сейчас сигарета мне необходима.

— Тебе повезло. — Сара подвинула стул вплотную к кухонной стойке, сбросила туфли и встала на сиденье. — Я обнаружила, что чем труднее мне добраться до моего тайного склада, тем меньше хочется курить. Наверное, во мне есть ген лени.

Фиске смотрел, как она встает на цыпочки и тянется к самой высокой части шкафа — ее пальцы едва доставали до нужного места.

— Сара, перестань, позволь мне. Ты упадешь.

— Я уже добралась… Вот, сейчас…

Она вытянулась еще сильнее, и Джон не мог оторвать взгляда от верхней части ее бедер, когда платье немного задралось. Сара покачнулась, и он положил руку ей на талию, чтобы помочь сохранить равновесие. На задней части ее правого бедра была маленькая родинка, темно-красного цвета и почти идеальной треугольной формы. Казалось, каждое усилие Сары приводит к тому, что она начинает пульсировать. Джон опустил глаза на ее ноги, продолжая придерживать рукой и касаясь ладонью верхней части бедра. У нее были длинные и изящные пальцы ног, словно она много ходила босиком. Он отвел глаза.

— Вот они. — Сара показала ему пачку. — «Кэмел» подойдет?

— Если можно поджечь их с одного конца, меня вполне устроит. — Он помог ей спуститься со стула, взял сигарету и посмотрел на нее. — Будешь? Ведь именно ты сделала всю работу.

Она кивнула, и Фиске легким щелчком выбил для нее сигарету из пачки. Они закурили, и Сара взяла себе пиво. Потом они вышли на маленькую террасу, выходящую на реку, и уселись на выцветший деревянный диван-качалку.

— Ты выбрала хорошее место для дома, — заметил Фиске.

— Как только я увидела его в первый раз, сразу представила, что буду жить здесь вечно. — Она подобрала под себя ноги, постучала сигаретой о перила и посмотрела вслед улетающему в сторону пеплу. Потом, закинув длинную шею назад, сделала большой глоток пива.

— Импульсивный поступок.

Сара поставила пиво и всмотрелась в его лицо.

— А ты никогда так не поступал?

Джон немного подумал.

— Пожалуй, нет… И что дальше? Муж, дети? Или только карьера? — Он затянулся дымом, дожидаясь ответа.

Сара сделала еще глоток пива, наблюдая, как перемещается свет фар автомобиля по мосту Вудро Вильсона. Потом резко встала.

— Хочешь поплавать на лодке?

Джон удивленно на нее посмотрел.

— Немного поздновато, тебе не кажется?

— Не позднее, чем в прошлый раз. У меня есть разрешение, а у лодки имеются габаритные огни. Мы сделаем небольшой неспешный круг и вернемся.

Фиске не успел ничего ответить, как Сара исчезла в доме. Через пару минут она вернулась в обрезанных джинсах, майке и парусиновых тапочках на толстой подошве; волосы девушка собрала в хвост.

Фиске посмотрел на свою белую рубашку, брюки и мокасины.

— Я не захватил матроску.

— Всё в порядке. Ведь матросом буду я, а не ты.

Сара принесла с собой две новые бутылки пива, и они спустились к пристани. Воздух оставался неприятно влажным, и Джон быстро вспотел, помогая Саре приготовить паруса. Стоя на носу, пытаясь натянуть кливер, он поскользнулся и едва не упал в воду.

— Если б ты упал в Потомак, нам не потребовалась бы луна для освещения, ты бы светился сам, — со смехом сказала Сара.

Вода оставалась неподвижной, берегового бриза не было. Девушка завела вспомогательный двигатель и направила лодку на середину реки. Наконец паруса поймали теплый ветер, и в течение следующего часа они описывали медленные дуги по реке. На лодке имелся прожектор, три четверти луны давали достаточно света, к тому же на воде не было ни одной другой лодки.

Фиске встал за руль, и Сара показала ему, как с ним управляться. Вскоре он уже чувствовал себя уверенно. Всякий раз, когда они меняли галс, главный парус содрогался и поникал, а Сара быстро разворачивала гик, и они смотрели, как парус снова наполняется ветром и лодка начинает двигаться вперед.

Сара посмотрела на Джона и улыбнулась.

— В этом есть некая магия — поймать что-то невидимое и могущественное и заставить его выполнять твою волю, не так ли?

Она произнесла эти слова с таким искренним удивлением, что Фиске не сдержал улыбки. Они пили пиво, выкурили еще по сигарете после нескольких неудачных попыток закурить на ветру, говорили о вещах, не связанных с последними событиями, — и оба чувствовали облегчение из-за того, что могут делать это хотя бы некоторое время.

— У тебя чудесная улыбка, — заметила Сара. — Тебе следует пользоваться ею почаще.

Когда они повернули обратно, у Джона появилась мозоль на внутренней части большого пальца от того, что ему приходилось крепко сжимать шкот гика.

Они привязали лодку и спустили паруса. Сара сходила в коттедж и принесла еще пару бутылок пива, пакет чипсов и сальсу.

— Теперь никто не скажет, что я не кормлю гостей.

Они сидели на дне лодки, пили пиво и закусывали чипсами. Неожиданно ветер усилился, заметно похолодало, и налетела ночная буря. Они наблюдали, как потемнели тучи и на горизонте появились молнии. Саре стало холодно в легкой майке, и Фиске обнял ее за плечи. Она прижалась к нему, но тут упали первые капли дождя, и Сара вскочила на ноги. Они расправили виниловый чехол и закрыли им лодку.

— Нам лучше перейти в дом, — сказала Сара.

Они направились к дому, и последние несколько шагов им пришлось пробежать — начался ливень.

— Завтра будет долгий день, — сказала Сара, глядя на кухонные часы и вытирая мокрые волосы бумажным полотенцем.