Сара сделала вдох и закашлялась. В трейлере было так накурено, что ей казалось, будто она видит клубы сигаретного дыма. Словно отвечая на ее мысли, Эд взял пачку «Мальборо» со стоявшего сбоку столика, ловко засунул сигарету в рот, закурил и выдул дым в коричневый от никотина потолок. Потом поставил перед собой пепельницу, стряхнул в нее пепел, упер руки в колени и подался к ним. Сара заметила, что у него ненормально толстые пальцы, ногти потрескались и местами потемнели от чего-то, похожего на масло. И тут она вспомнила, что Эд был механиком.

— Итак, что привело вас сюда в такое позднее время?

Джон протянул отцу упаковку с пивом.

— Плохие новости.

Старший Фиске напрягся и, прищурившись, посмотрел на них сквозь дым.

— Речь не о твоей маме. Я видел ее на днях, с ней всё в порядке.

Когда Эд произнес это, он бросил быстрый взгляд на Сару, и выражение его лица сказало все без слов — она «работала» с Майком.

Он снова посмотрел на Джона.

— Давай, скажи уже то, что должен, сынок.

— Майк умер, папа.

Когда Джон замолчал, у него появилось ощущение, будто он услышал это известие в первый раз, и почувствовал, как его лицо налилось краской, словно он слишком сильно наклонился над огнем. Возможно, он ждал встречи с отцом, хотел объединить свое горе с его… Он мог в такое поверить.

Джон чувствовал, что Сара смотрит на него, но не сводил глаз с отца. Наблюдая, как его накрыло отчаяние, он неожиданно обнаружил, что задыхается.

Эд вынул изо рта сигарету и уронил пепельницу, так сильно у него дрожали руки.

— Как?

— Ограбление. По крайней мере, так думают в полиции. — Джон помолчал и произнес очевидные слова, потому что знал: отец его спросит. — Кто-то его застрелил.

Эд вытащил банку пива из пластикового держателя, вскрыл ее и выпил все одним большим глотком. Сара смотрела, как поднимается и опускается его адамово яблоко.

Эд раздавил банку, прижав ее к ноге, и швырнул в стену. Потом встал, подошел к маленькому окошку и выглянул наружу. Сигарета висела у него на губе, он сжимал и разжимал кулаки, вены на предплечьях разбухали и снова опадали.

— Ты его видел? — спросил он, не поворачиваясь.

— Я ходил днем на опознание.

Его отец с перекошенным от ярости лицом резко развернулся к нему.

— Сегодня днем? Почему ты столько ждал, прежде чем сообщить мне это, мальчик?

Джон встал.

— Я пытался разыскать тебя целый день. Оставлял сообщения на автоответчике. Я узнал, что ты здесь, только после того, как спросил миссис Герман.

— С нее ты должен был начать, — возмутился его отец. — Ида знает, где я нахожусь. И тебе это известно.

Он сделал шаг к ним и сжал одну руку в кулак.

Сара, которая встала с дивана вместе с Джоном, отшатнулась, бросила взгляд на дробовик и вдруг спросила себя, заряжен ли он.

Джон подошел к отцу.

— Папа, как только я узнал про Майка, я позвонил тебе, а потом поехал домой. После этого мне пришлось отправиться в морг. Было совсем не просто опознавать тело Майка, но я это сделал. А дальше мой день вообще покатился по наклонной. — Он с трудом сглотнул, неожиданно почувствовав вину от того, что реакция отца причинила ему больше боли, чем известие о смерти брата. — Давай не будем ссориться из-за времени, ладно? Это не вернет нам Майка.

Когда он заговорил, казалось, гнев, наполнявший Эда, отступил, хотя спокойные, рациональные слова никак не объясняли и не уменьшали боль, которая его наполняла. Никто еще не придумал правильных слов, и не было человека, способного их произнести. Эд снова сел, мотая головой из стороны в сторону, а когда поднял ее, Сара увидела в его глазах слезы.

— Я всегда говорил, что не стоит гоняться за дурными вестями, они добираются до тебя быстрее хороших… Намного быстрее.

У него дрогнул голос, и он рассеянно затушил сигарету о ковер.

— Я знаю, папа, знаю.

— Они поймали того, кто это сделал?

— Пока нет. Они работают. Дело поручили отличному детективу, и я в некотором смысле ему помогаю.

— В округе Колумбия?

— Да.

— Мне никогда не нравилось, что Майк уехал туда работать.

Он мрачно посмотрел на Сару, которая окаменела под его обвиняющим взглядом.

— Людей там убивают из-за ерунды, — наставив на нее толстый палец, заявил он. — Безумные ублюдки…

— Папа, сегодня такое происходит повсюду.

Сара сумела взять себя в руки.

— Мне очень нравился Майкл, и я глубоко уважала вашего сына. Все в суде считали его замечательным. Мне очень, очень жаль, что так случилось.

— Он был замечательным, — повторил Эд. — Да, черт подери, был. Я никогда не мог понять, как у нас мог родиться такой сын.

Джон стоял и смотрел в пол, и Сара заметила боль у него на лице.

Эд огляделся по сторонам, и хорошие воспоминания о прежних временах, которые они проводили здесь вместе, начали наступать на него со всех сторон.

— У него были мозги от матери. — Нижняя губа Эда на мгновение дрогнула. — По крайней мере, пока она их не лишилась.

Он глухо всхлипнул и повалился на пол.

Джон опустился на колени рядом и обнял его, и Сара увидела, как у обоих задрожали плечи.

Девушка смотрела на них, не зная, что делать. Ей было неловко, что она стала свидетельницей столь личного момента, и Сара пыталась решить, не следует ли просто уйти к машине. Наконец, она отвернулась и закрыла глаза, перестав сдерживать собственные слезы, которые капали на дешевый ковер.

Через полчаса Сара сидела на крыльце и пила из банки теплое пиво. Ее туфли стояли рядом; она рассеянно массировала пальцы и смотрела в темноту, которая время от времени вспыхивала яркой точкой пролетавшего мимо светлячка. Сара убила комара и вытерла струйку пота, стекавшего по ноге. Прижав банку с пивом ко лбу, она раздумывала, стоит ли пойти в машину, включить там кондиционер и попытаться уснуть.

В этот момент открылась дверь, и наружу вышел Джон. Он переоделся в выцветшие джинсы и рубашку с коротким рукавом и тоже был босиком. В руках Джон держал две банки пива. Он уселся рядом с Сарой.

— Как твой отец?

— Спит или, по крайней мере, пытается, — пожав плечами, ответил Джон.

— Он поедет назад с нами?

Джон покачал головой.

— Собирается завтра вечером приехать ко мне домой. — Он взглянул на часы и обнаружил, что скоро рассвет. — То есть уже сегодня. Мне нужно будет забежать к себе по дороге назад, чтобы переодеться.

Сара посмотрела на свое платье.

— Да уж, переодеться было бы хорошо… А это откуда?

— Я оставил тут вещи, когда в прошлый раз приезжал порыбачить.

Сара стерла пот со лба.

— Господи, какая здесь жуткая влажность…

Фиске посмотрел в сторону леса.

— Ну, у воды дует прохладный ветерок. — Он подвел ее к гольфмобилю, а когда они поехали по тихой тропинке, протянул банку с пивом. — Холодное.

Сара открыла банку, с удовольствием сделала большой глоток и почувствовала, что настроение у нее слегка улучшилось. Она прижала банку к щеке.

Узкая тропинка вилась среди зарослей вирджинской сосны, остролистов, дубов и черной березы, чья кора сыпалась на землю, точно стружка от карандаша. Потом деревья отступили, и Сара увидела деревянный причал с несколькими привязанными к нему лодками, которые покачивались на волнах.

— Это плавучий док, он установлен на бочках по пятьдесят галлонов, — объяснил Джон.

— Я поняла. А там спуск к воде? — спросила Сара, показав на место, где дорога резко заканчивалась.

Фиске кивнул.

— Чтобы попасть сюда, люди приезжают на машинах по другой дороге. У папы есть маленькая моторная лодка, вон та. — Он показал на белую с красными полосами лодочку, которая подпрыгивала на воде. — Обычно они вытаскивают их на ночь; видимо, он забыл. Он купил ее по дешевке, и мы целый год приводили ее в порядок. Это, конечно, не яхта, но вполне может доставить тебя куда нужно.

— А как называется река?

— Помнишь, когда мы ехали по девяносто пятому, там были знаки, которые указывали на реки Матта, По и Най? — Сара кивнула. — Около Форт-Эй-Пи-Хилл, к юго-востоку от Фредериксберга, они сливаются в одну и превращаются в реку Маттапони.