Тот раз, когда они с Майклом ездили в Ричмонд, не был единственным, когда Сара видела Джона. Не говоря ничего Майклу, она позвонила своей подруге в Ричмонд и узнала расписание Джона Фиске в суде на две недели. Ее поразило, как часто он там появлялся. Летом, когда в Верховном суде царило некоторое затишье, Сара снова отправилась в Ричмонд и стала свидетельницей выступления Джона на слушании о вынесении приговора. Сара надела темные очки и повязала голову шарфом на случай, если ее представят ему позже, или же он обратил на нее внимание, когда они в первый раз приезжали в суд с Майклом, чтобы посмотреть на его работу.

Сара слушала тогда, как он яростно защищал своего клиента. А когда закончил, судья приговорил того к пожизненному заключению. Клиента увели, Фиске собрал бумаги в портфель и вышел из зала суда. На улице Сара наблюдала, как он попытался утешить родных нового заключенного. Его жена была худой и болезненной, и ее лицо покрывали синяки и шрамы.

Джон сказал ей несколько слов, обнял и повернулся к старшему сыну, мальчишке лет четырнадцати, который уже выглядел так, будто являлся рабом улицы, преданным ей до конца жизни.

— Ты теперь мужчина в доме, Лукас, и должен заботиться о своей семье, — сказал Фиске.

Сара принялась разглядывать паренька и увидела такой гнев на его лице, что испытала боль. Как мог столь молодой человек вмещать в себя столько враждебности?..

— Ну да, — проворчал Лукас и отвернулся к стене.

Он был в рабочей одежде, с банданой на голове. В таком виде его даже продавать гамбургеры в «Макдоналдсе» не пустили бы.

Фиске присел на корточки и посмотрел на другого сына, Эниса, шести лет. Тот был красивым, как сам дьявол, и по большей части невероятно шустрым.

— Эй, Энис, как дела? — спросил Джон и взял его за руку.

Тот с опаской взглянул на руку Фиске.

— Где мой папа?

— Ему пришлось на время уехать.

— Это еще почему?

— Потому что он уби… — начал Лукас, но Фиске наградил его суровым взглядом, заставив замолчать.

Парень пробормотал ругательство, сбросил руку матери с плеча и зашагал прочь.

Фиске снова посмотрел на Эниса.

— Твой папа сделал кое-что, чем не может гордиться. И теперь он уехал, чтобы это исправить.

— В тюрьму? — спросил Энис, и Фиске кивнул.

Наблюдая за их разговором, Сара подумала, что в наши дни Фиске, да и вообще взрослые, наверное, чувствуют себя глупо и неуверенно в подобных ситуациях, точно участник комедийного шоу из 50‑х, пытающийся общаться с ребенком из 2000‑х. Даже в свои шесть лет Энис, вероятно, знал достаточно много про систему уголовного правосудия. На самом деле ему, скорее всего, было известно о преступной жизни больше, чем многим взрослым.

— Когда он выйдет? — спросил Энис.

Фиске взглянул на его мать и снова на мальчика.

— Очень не скоро, Энис. Но твоя мама будет рядом с тобой.

— Тогда хорошо, — совершенно спокойно сказал мальчик, взял мать за руку, и они зашагали по улице.

Сара видела, что Фиске некоторое время смотрел им вслед, и ей показалось, будто она поняла, о чем он думал в тот момент. Один сын потерян — и, возможно, навсегда, — другой равнодушно оставил отца за спиной, точно прошел мимо бездомной собаки на улице.

Наконец, Джон расслабил узел галстука и пошел прочь.

Сара и сама не смогла бы сказать почему, но она решила пойти за ним. Фиске явно никуда не спешил, и она не теряла его из виду. Бар, в который он вошел, представлял собой узкую щель с темными окнами в стене. Сара поколебалась пару мгновений и последовала за ним.

Фиске сидел у стойки бара и, видимо, успел сделать заказ, потому что бармен подтолкнул к нему бутылку пива. Сара быстро прошла в кабинку в задней части зала и села за столик. Несмотря не весьма непрезентабельный вид, в баре собралось довольно много народу, хотя еще не было и пяти часов. Сара отметила странную смесь посетителей — простые рабочие и служащие офисов, расположенных в центре.

Фиске сидел между двумя строителями, которые положили на стойку перед собой желтые каски. Джон снял пиджак и уселся на него, и Сара обратила внимание, что у него такие же широкие плечи, как и у парней рядом. А еще она отметила, что рубашка у него не заправлена в брюки и свободно болтается сзади. И она не могла оторвать глаз от его волос, которые свободно падали на воротник белой рубашки.

Он разговаривал с обоими соседями, те весело смеялись над тем, что он сказал, и Сара вдруг поняла, что тоже улыбается, хотя не слышала ни одного слова. Наконец к ней подошла официантка, и Сара заказала имбирный эль, продолжая наблюдать за Джоном. Он больше не шутил, а напряженно смотрел на стену, и Сара поймала себя на том, что тоже на нее уставилась. Впрочем, она видела лишь ровный ряд бутылок с пивом и спиртным. Очевидно, Фиске сумел разглядеть там что-то, недоступное ей. Он заказал второе пиво, а когда бармен поставил его перед ним, поднес бутылку к губам и опустил ее, только когда осушил до дня. Сара заметила, что у него крупные руки и крепкие, сильные на вид пальцы. Они не были похожи на руки человека, который целыми днями водит карандашом по бумаге или сидит перед монитором компьютера.

Фиске бросил деньги на стойку, взял пиджак и повернулся к залу. На мгновение Саре показалось, что он взглянул на нее, но, секунду поколебавшись, Джон надел пиджак. В углу, где она сидела, было темно, и она сомневалась, что он увидел ее. Тогда почему он колебался? Сара немного занервничала, подождала лишнюю минуту, потом поднялась и вышла, оставив на столе пару долларов.

Оказавшись на солнце, она не увидела Джона — тот просто исчез, как будто всего лишь приснился ей. Повинуясь порыву, Сара вернулась в бар и спросила бармена, знает ли он Джона, однако тот покачал головой. Девушка собралась задать еще несколько вопросов, но по выражению лица бармена поняла, что он не станет на них отвечать.

Строительные рабочие с интересом поглядывали на нее, и Сара решила уйти, пока дело не приняло неприятный оборот. Она вышла из бара, направилась к своей машине и села за руль. Какая-то часть нее хотела встретиться с Джоном, но другая, более здравомыслящая, радовалась, что этого не случилось. Да и что она ему скажет? «Привет, я работаю с вашим братом и в некотором смысле следила за вами?»

Сара вернулась в Северную Вирджинию вечером, выпила две бутылки пива и уснула на диване-качалке на заднем крыльце своего дома. Том самом, на котором сидела сейчас, курила и смотрела на звезды. С тех пор прошло четыре месяца, и она больше не видела Джона Фиске.

Девушка считала, что не может его любить, поскольку они даже не знакомы; скорее ее чувства можно назвать увлечением. Может быть, если все-таки когда-нибудь узнает его поближе, она в нем разочаруется…

Впрочем, Сара не верила в судьбу, а потому считала, что, если что-то и должно произойти между ними, скорее всего, ей следует сделать первый шаг. Однако никак не могла решить, каким он должен быть.

Сара погасила сигарету и, взглянув на небо, поняла, что с удовольствием покаталась бы на лодке, чтобы почувствовать, как ветер играет волосами, брызги воды легко жалят кожу, а веревка впивается в ладонь. Но сейчас она не хотела плавать по реке в одиночестве. Она с радостью разделила бы это приключение с другим человеком, причем вполне определенным. Но, судя по тем крупицам, которые поведал ей про брата Майкл, да и по собственному впечатлению, Сара сомневалась, что такое когда-либо произойдет.

В ста милях южнее Джон Фиске тоже взглянул на мгновение на небо, когда выбрался из своей машины. На подъездной дорожке не было «Бьюика», но он приехал не за тем, чтобы повидаться с отцом. Вокруг царила тишина, если не считать пары подростков, которые возились с «Шевроле» с таким огромным двигателем, что казалось, будто он пробил капот.

Фиске провел целый день в суде, представляя довольно сложное дело и стараясь изо всех сил. Представитель ААИУ[246] весьма энергично выступал со стороны обвинения. Восемь часов сурового спарринга, и Фиске едва успел сходить в туалет, прежде чем присяжные вернулись и объявили подсудимого виновным. Это была третья судимость его подзащитного, и он получил пожизненное. Ирония заключалась в том, что Фиске на самом деле считал его невиновным в данном преступлении — чего нельзя было сказать про большинство его клиентов. Но этот парень столько раз выкручивался и выходил сухим из воды, что, возможно, присяжные подсознательно решили сравнять счет. «В довершение всего я умру от старости, дожидаясь второй части денег за свои услуги», — подумал Джон. Заключенные, получившие пожизненное, редко отдавали свои долги, особенно адвокатам, проигравшим дело.