И тут же услышал запредельный, высверливающий мозги вой. Я открыл глаза. Все челны стояли, словно вмороженные в озеро, которое теперь было никаким не озером, а обычным полом, покрытым кафельной плиткой черного цвета. А челны… Да никакие это были не челны! Просто ванны, обычные, эмалированные, и из них, пошатываясь, вставали изможденные пацаны и девчонки, облепленные электродами и всякими проводами, как куст картошки - колорадскими жуками. Правда, из некоторых ванн никто не поднялся.

– Что случилось? - спросил меня ближайший ко мне парнишка. Он был худющий и жалкий, а глаза смотрели в какое-то запределье.- Почему канал порвался?

– Не знаю,- честно ответил я.- Может, вирус какой…

Потом прошло некоторое время, может, чуть больше суток, точно не знаю. Потому что вместе со всеми более-менее соображающими людьми занят был эвакуацией несчастных доноров из президентского дворца. А после, когда проклятый Сад Доноров опустел, да и сам президентский дворец больше походил на руины, я понял, что мне еще рано уходить. Что я еще не закончил. У меня личное дело.

Я нашел бывшую Государственную Девственницу в той самой оранжерее. Фаина-Фенька не имела ничего общего с человеком. А то, что заменяло ей глаза, просто сияло, как два полуденных солнца.

– Ты-ы-ы-ы,- прошипела-прошелестела она.

– Я.

– Ты-ы-ы-ы ос-с-с-сквернил меня…

– В общем, прецедент имел место. Виноват. Но я же не знал, что именно таким образом ты осуществляешь свои тайные сексуальные фантазии.

– Нужен был девс-с-с-ственник. Только так можно. Только с-с-с-с тем, кто впервые…

– Ага. А я не подошел. Мое «впервые» затерялось в таких глубинах памяти, что даже страшно. Прости, подруга. Я же распутник, каких мало.

– И теперь я рас-с-с-с-спадаюсь.

– Что, правда? Насовсем?

– Да. Возвращаюс-с-с-сь к Линейности. Потому что ты лишил меня девст-ст-ст-ст…

– Сожалею. Но вообще-то оно и к лучшему. В Линейности ты обретешь покой. Гармонию там какую-нибудь. А мы тут без тебя перетопчемся. И без твоей функции.

– Ф-Ф-Ф…

– Извини, конечно, Функции…

Она и впрямь рассыпалась прахом. Глаза угасали. Но она еще шептала:

– Зс-с-с-наешь, что?

– Что?

– Мне с-с-с тобой понравилос-с-с-сь, С-с-степан.

– Это ты о чем? - спросил я. Было мне отчего-то тоскливо - хоть вешайся.

А Государственная Девственница, она же загадочная Производная загадочной Функции, окончательно стала прахом. И видимо, мне просто почудился ее ответ:

– Обо всем.

…Через несколько дней я покинул бывшую Уральскую республику, которая, лишившись президента, бодренько вступила под знамена Центральной Московии. Россия обещала возродиться во всем своем былом великолепии. Но это меня, если честно, мало интересовало. Я хотел найти своего друга Викентия Вересаева. Или хотя бы узнать, что с ним…»

Моя душа… Ха! Не думал, что она есть у меня, но вот как-то так. Я умер. Погиб в величайшей битве, в какой только мог участвовать. Я Корнар, высший демон, что пожертвовал собой ради процветания своего мира. Хм, это было даже приятно, захватывающе, увлекательно! Увековечить свое имя в легендах, умереть в лучах славы, вкусить эмоцию, которую можно испытать только в такой момент! А теперь… Теперь мне интересно, как выглядит окончательная смерть.

Бесконечный космос открывается перед глазами, нити охватывают, путают, связывают. Они… Они словно нежные руки самой прекрасной женщины, женщины, что все понимает и знает. Убаюкивает, прощает.

Затем… Всего на миг я потянулся к забвению, смирившись.

Но увидел маленькую девочку. Девочку в странной одежде цвета солнца. Она улыбнулась мне, шепот сорвался с её губ, но я не слышал его.

Что же ты говоришь мне, дитя? Пытаюсь прочитать по губам и улавливаю несколько слов.

— …Ты подходишь…

Меня резко дернуло в сторону! Мироздание закружилось в пляске, словно вырывая из какого-то потока. Секунда, еще одна И сразу за расслаблением от прикосновения пьянящего ничто…

Меня резко поставило на ноги.

Стою, моргаю, думаю.

— Так… — упер я руки в бока. Честно говоря, не так я представлял себе момент своей славы, ох не так! Ведь если загробная жизнь выглядит подобным образом…

Эхо от падения капли воды разнеслось по туннелю канализации.

— То я лучше вскроюсь прямо здесь! — хотел я поправить локон волос — и вдруг понял, что волосы-то не мои! А?

— Это не мое тело, — принялся ощупывать я себя где можно и нельзя. — Ну точно не мое.

Хм-хм.

Я еще немного повертел головой, осматриваясь. Да, это подобие канализации: заброшенной, мерзкой, вонючей канализации. Закрыв глаза, я пытался почувствовать, в какой именно области я оказался. Но ничего, ни капли эссенции. Мой мир пронизывает эта мистическая субстанция, она должна быть во всем. А тут… Ничего. Ни крупицы магии в воздухе.

— Это не мой мир, — сразу сообразил я.

Ого, ага, о-хо-хо. Как это понимать?

После смерти все перемещаются в другое измерение?.. Не-е-ет, просто это я так хорош, и кто-то или что-то это заметило. Я польщен и оскорблен одновременно.

— А какого черта! — эхо от моего радостного голоса разнеслось по тоннелю. — Почему именно здесь? Эй, великая сущность?!

Тишина.

— Хм-м.

Я поднял голову. Сверху пробивались слабые лучи солнца, с очень большой высоты, и это больше походило на трещину, в которую можно спокойно провалиться, оступившись, и упасть сюда. Я опустил взгляд. Под ногами обнаружилась лужа крови, испачканный кинжал и заляпанная алым записка. Подняв бровь, я потянулся к клочку бумаги и понял, что мой рукав закатан. На предплечье я увидел татуировку, выколотые на коже символы… Руны незнакомые, но, когда я сопоставил простые вводные, картина быстро сложилась воедино.

Хозяин этого тела, которое, кстати, не идет ни в какое сравнение с моим храмом красоты и элегантности, провалился сюда. Почему-то убогий не выдержал этого и вскрылся прямо здесь.

— А это, должно быть… — поднял я обрывок бумаги. Ну точно. Предсмертная записка. Судя по тому, как аккуратно выводили буквы, ее написали задолго до падения. А вот тут письмена читаются легко, используется тот же алфавит как на родине.

"Я Кормак, последний из рода Стального Меча, хочу написать эти слова…" — Бла-бла-бла. Полписьма обиженный жаловался на свою жизнь. "Не могу выдержать позор своего отца…" — и еще больше, и еще… Что-нибудь полезное будет?

Прочитав до конца, я развел руками и выкинул манифест смертника. Блеск. Единственное, что стало понятно, — меня зовут — бха! — Кормак, я студент какой-то академии Мистических Рыцарей, и, судя по слезодавительному повествованию, над этой тушкой издевались все кому не лень из-за каких-то семейных проблем. Хм, игры знати, привилегий кланов, особый статус учеников. Ха! Это очень похоже на старые добрые времена в моем мире, когда у магов были свои школы. С ностальгией я вспомнил, как провинившимся колдунам загоняли иглы под ногти.

— Было время, — улыбнулся я. — Но ладно. — Я всмотрелся в единственный проход, стараясь что-то разобрать в темноте. — Надо выбираться.

Кинжал, само собой, я не взял: обычная железяка, не оружие, но средство самоубийства. Да и выглядит некрасиво… Этого достаточно, точка.

И, прислушиваясь к звуку своих шагов, я смог еще немного оценить подаренное тело. Как не крути, а юнец был крепким малым. Явно много тренировался, есть мышцы, ни капли жира. Забавно… Я снова юноша, молодой парень, начинающий воин… ух! Но как же досадно, что мой родной храм исчез. Только биться в истерике нет смысла, ведь, когда ты сражаешься с богоподобными существами, переселение в другое тело — почти серая обыденность… Почти.

От размышлений о бытии меня отвлек писк.

— М? — остановился я.

Глаза уже привыкли к темноте, да и сама по себе тьма — мой дом родной.