Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Как же больно. Черт, черт! — шмыгала она носом и успокаивала себя, что эта боль только из-за пропущенного удара.

Глава 18 Ужасный ребенок часть 2

Успокоившись, Рифа в последний раз шмыгнула носом, растирая рукавом по лицу надоевшие слезинки. Хотя разбитая губа все еще болела, пацанка была рада, что никто не увидел этой картины, ведь больше всего девочка не любила жалость. А точнее — выглядеть жалкой в глазах других. Но вот когда чувства улеглись, за ними пришло осознание реальности и последствий недавней вспышки.

— Чтоб тебя… — огляделась девочка, поняв, что купленные гвозди разлетелись по всей грядке. Несколько штук сразу попались на глаза, а вот остальное…

Ползая на коленях, Рифа судорожно искала оставшееся. Где-то приходилось рыть, убирая лишнюю землю, где-то рыскать в увядающей траве и даже просовывать руку под доски, что были сложены около разрушенного домика.

— Один… Два… — перекладывала она найденные гвозди из руки в руку. И хотя пацанка уже умела считать, чтобы ходить в лавку, она не знала, сколько было гвоздей изначально. — Наверное… все?

Делать было нечего. Все это заняло довольно много времени, и одно из солнц уже заметно сместилось на небе. Выдохнув и сжимая в руке проклятые гвозди, Рифа со всех ног побежала домой. Возбуждение от драки сменилось усталостью, а чем ближе становилась родная дверь, тем больше нарастали волнение и тревога, и новая дрожь пронзила тело… Девочка не хотела входить в маленький домик, что сейчас был перед ней. Осталось только открыть калитку, пройти по выложенной камушками тропе — и вот он, дом. Огражденный забором домишко пользовался дурной репутацией в деревне, и полустертая надпись «Неудачник» только усиливала это.

Еще один выдох.

Сжимая зубы, Рифа открыла калитку. Звон полуденных насекомых раздражал, а цветы на клумбах, что посадила мама, с каждым днем становились все хуже, увядая на глазах, — скорее всего, из-за той выходки, когда отец залил их своим пивом. При воспоминании об этом как раз на глаза попались пустые бутылки, стоявшие около входной двери, которых еще с утра не было. Невольно Рифа подумала: «Было лучше, когда он пил только в таверне».

И вот она снова стоит перед своей обителью, и снова слышит приглушенное:

— Да шевелись ты быстрее! — кричит отец.

— Послушай, Риг, она и вправду должна была уже вернуться. — Мама… Их голоса с Рифой так похожи. Слегка грубоватые, но очень звучные.

Бесконечно на улице не простоишь. Пересиливая себя, девочка медленно открыла ненадежную дверь.

— Я… дома…

На Рифу посмотрели сразу двое. Черноволосая женщина в домашнем фартуке только-только закончила готовить обед. Запах жареной рыбы заполнял не самое большое пространство. Так же, как и дочь, маму звали Рифа. Кареглазый мужчина, сидевший развалившись, слегка щурился, постоянно цокая языком. Красное лицо и новые пустые бутылки говорили лучше слов.

«Отец снова нажрался…»

— Рифа, с тобой все в порядке?! — дернулась мама к дочке, но громкий удар мужской руки по столу остановил её.

— Ты где была, дрянь?! — еле выговорил небритый глава семейства.

— Все в порядке, мам… — Грязные руки и ноги вкупе с разбитой губой противоречили словам. — И тебе привет, Риг.

— Опять дерзишь? — почесал Риг скулу изувеченной рукой. Оставшиеся два пальца, указательный и большой, для ребенка выглядели жутковато.

«Ну почему мама терпит его? Из жалости? Былая любовь держит в плену? Не понимаю!»

Очередные вопросы без ответа заставляли только вздыхать. А обстановка еще сильнее вгоняла в тоску. Раньше тут был порядок, свежие белые занавески… Нынче они выглядят серо-грязными, а маленький уголок для кухни, которым мама всегда гордилась, превратился чуть ли не в помойку из-за собутыльников отца. И, как бы Рифа ни вертела носом, величая папу по имени, он был её родным отцом. Спившийся охотник потерял работу, как только лишился половины пальцев на ведущей руке, а пристрастие к алкоголю не позволило скопить на чудеса технологии. Да и чем больше проходило времени, тем больше казалось, что Риг никогда не хотел работать.

— Вот гвозди, — быстро подошла пацанка к столу и положила многострадальные изделия.

Риг схватил дочь здоровой рукой за запястье, и новая боль прошла волной по маленькому телу.

— Ай-ай! — сразу стиснула зубы Рифа.

— Ты издеваешься?! — Запах перегара заставил отвернуть лицо в сторону. — Это что за дерьмо, я тебя спрашиваю?!

Пацанка искренне не понимала, в чем дело.

— Да что не так?..

Следующим движением отец схватил Рифу за волосы.

— Почему гвозди так выглядят?! Этот идиот кузнец теперь валяет их в грязи? Как я буду ими работать?! И тут явно не всё!

— Да это я уронила… Ф-ф-ф! — перебарывала девочка боль. — Их случайно уронила, м-мы играли с парнями, и…

— Парнями, ха! Опять? Знаешь, какие про тебя уже слухи ходят?!

Чаша терпения Рифы переполнилась. Боль от волос и заявления отца о работе стали последней каплей.

— Да отвали ты уже! Один хрен мне заколачивать сучий забор этими гвоздями! — Легкий пинок по коленке позволил выбраться. Но…

Ответная реакция была непропорционально сильной.

Пощечина мужской руки была сравнима с ударом лапы медведя. В глазах на секунду потемнело, и девочка упала на пол.

— Ужасный ребенок!

— Все, хватит! — вступилась мать. — Иди прочь! Проветрись!

Покачиваясь встав со стула, бывший охотник бросил взгляд, полный презрения.

— Считаете меня неудачником? — неожиданно спросил он.

— Да кто тебе что сказал?.. — Упираясь лбом в половицы, процедила Рифа. Лишь немного подняв глаза, она смотрела на лежащий в углу топорик.

Но сжигающее, темное желание ушло, как только Риг, плюнув прямо в доме, взял шляпу с бутылкой и вышел из дома.

— Рифа, милая! — Новая попытка матери, но в этот раз…

— Все нормально, нормально, мам… — Подняв руку в останавливающем жесте, Рифа села на пятую точку. Глаз девочки все еще не открывался. Боль, обида… Место удара жгло как огнем. Но больше пацанка плакать не хотела, хотя и предательские слезинки снова скопились в уголках глаз.

Мама Рифы, посмотрев на пострадавшую, подошла к одной из полок и взяла там небольшой мешочек, который протянула дочке.

— Прислони.

— Угу, — приняла девочка помощь. Неизвестная заготовка отдавала прохладой, и секундное покалывание сменилось облегчением. — У-у-ух. Ну? — Не должен ребенок воспринимать побои и неадекватность родителя как должное, но Рифа уже настолько привыкла, что такое было для нее просто рядовой ситуацией… Не более. — Почему так рано сегодня?

— Рифа. — Мама переставила котелок. — Не надо так говорить, он хороший человек… был… и всегда заботился о семье.

— Ага. — Опираясь на стол, пацанка все же села на стул. — Мое лицо прям чувствует заботу.

— Закройте рот, юная леди. — Попытки воспитания кажутся какой-то издевкой.

— Сама заткнись, мам. — Реакция ожидаемая.

Расслабившись на спинке стула, девочка слушала тишину и редкие звуки кухонной утвари.

— Почему губа разбита? — спросила Рифа-старшая.

— Играли в семью… — бесстрастно ответила дочка.

— Хм. — Мать положила на тарелку рыбину и немного картошки. Запоздалый обед поставили перед пацанкой. — Что-нибудь еще хочешь сказать?

Рифу бесило, что все эти вопросы были простым выпытыванием самого главного.

— Кузнец Копа передает привет, — откусила она картофелину.

— Оу! — А вот старшая заметно приободрилась, как будто и не было сцены до этого. Поправив волосы перед зеркальцем, мама методично оглядела всю одежду. — Мне нужно идти, к губе прислони траву в том ящике, убери, пожалуйста, бутылки отца. Захочешь пить, в ведре свежая вода.

— По первому зову, да?

Слова дочери задели мать, и, прежде чем та ушла, ситуация повторилась. Снова неприятный взгляд, только Рифа-старшая произнесла:

— Я работаю над тем, чтобы у нас с тобой была лучшая жизнь.

1235
{"b":"867205","o":1}