— Не причисляй меня к такой нелепице, как... бог. — Истекающий кровью Стандал на троне явно дал мне понять, что нет богов в этом мире. — Пусть называют себя как хотят, мое эго пока не настолько раздуто.

— Ну, не знаю, друг, — залыбился призрак. — Ты уже три раза умирал и возвращался, побеждал существ выше себя, вел за собой не одну армию, выбирался из ловушек, где любой бы сломался… — Нова, что-то поняв, сдержала смешок.

— Ну что еще? — устало выдохнул я.

— Да просто, — остановилась фиолетовая, остановив и нас тоже. — Все это. Все эти невероятные вещи ты делал ради семьи. Только вдумайся!

Светило приятно грело мне спину, яркие лучи падали сквозь листву.

Секунда.

— Делал, — по-доброму улыбнулся я. — И буду делать.

Девушки продолжали пристально смотреть. Такими взглядами можно было вогнать в краску... Восхищение, любовь, преданность.

— Быстрее, Рит, не тупи, — возобновилось движение. — Таких волков надо обременять волчатами, — показала Нова язык.

Неожиданный ответ прозвучал без раздумий.

— Д-да, я хочу, — тихо-тихо сказала бурая, спрятавшись за упавшими на лицо волосами. И, прочистив горло, добавила: — Но я не хочу, чтобы... Ч-чтобы...

Ладно, я сдался, понял и принял.

— Чтобы наши дети росли в ненависти и войне?

Ведь это желание — наше общее желание.

Рита еле заметно кивнула.

Путь с небольшим привалом вывел нас на огромный склон. Просто в какой-то момент земля начала идти под уклон. И, преодолев половину спуска, я замер.

— Нова?

Спутница пряталась внутри меня.

"Твое нутро... ликует?"

Не то слово. Странное ощущение, будто Берсерк, как отдельная личность, желал вырваться вперед, побежать навстречу чему-то родному. А вот бурая…

— Мороз по коже, — поежилась она. — Опасность.

У неё противоположный эффект.

— Мы близко.

Ускоряем шаг. Когти и мех наросли на руках. Тряпки, прикрывающие верхнюю половину тела, упали на землю. Проскользив до конца склона, я сделал вдох, слушая журчание воды, и продрался через пышный кустарник.

Охренеть.

Впереди раскинулась река — алая река, густая, словно свежая кровь. Берега этой аномалии были пустыми, мертвыми, полными засохших клякс. Трава, сторонясь проклятого места, очерчивала его границу, но даже так многие корни тоже пропитались багровым оттенком.

Тишина.

Под деревом в нескольких метрах мы заметили маленький лагерь. Натянутый между веток тент и шкура зверя как лежак. Уголь от потухшего костра. А прямо по центру между стоянкой и рекой громоздился идол. Высеченный из дерева идол высотой с одноэтажный дом. Целая картина, история, вырезанная на столбе. Но где же...

Мы с Ритой сделали несколько шагов вперед.

— Си... — начал я. И злобно оскалился.

Песок Берсерков тучей возник из воздуха, устремившись на мою спутницу.

— Ра! — успел я высвободить ярость. Две силы крови столкнулись, застыв на месте.

— Ха! — спрыгнула с дерева шаманка, нанося удар ногой. Её босая ступня встретилась с кукольным деревом. Мощный удар отдался волной по всему телу: била яростная насмерть.

Радостно улыбнувшись и не теряя времени, дикарка тут же оттолкнулась, делая кульбит в воздухе.

Рассекающий когтями по Рите!

Вспышка пламени опалила кожу Сидри. Этой заминки мне хватит.

Рывок!

Я сократил дистанцию и, так же вкладывая мощь в удар, врезал костяшками по ребрам Берсеркши.

— Кха! — протянула она, отлетая в сторону на несколько метров.

Вцепившись когтями рук и ног в землю, шаманка затормозила, оставляя за собой в песке десять линий.

— Какого черта?! — вспыхнули пальцы Риты.

Накал ситуации тут же снизился, поскольку Сидри подняла руки, радостно смеясь.

— Лучше, чем в первый раз! — Смех отдался у нее болью в боку. — Ау...

— Рад тебя видеть, — попросил я знаком свою волчицу сбавить пыл. — Но, мать твою, Сидри, когда ты научишься просто говорить «привет»?

— Я тоже скучала, вождь, — стерла она слюну с губы. Встала на ноги. Я отвел взгляд.

— Сидри! — все еще пылала Рита, но уже сдерживалась.

Ведь наша знакомая была полностью голая. Длинные волосы, доставая до пояса, частично скрывали пышную грудь.

"Все еще чертовски секусальна", — игриво промурлыкала Нова.

— М? — полностью выпрямилась яростная волчица. — Завидуешь, Огнелапка?

Зараза, даже грязь на таком крепком и упругом теле выглядит... притягательно.

— Оденься, сука! — стиснула зубы бурая.

— Ха-ха-ха! — завиляли бедра и волчий хвост.

Гордая и дикая шаманка.

Снова с нами.

Сидри все же соизволила нацепить набедренную повязку и прикрыла остальную наготу куском шкуры. Сказать, что дикая теперь выглядела не так вызывающе, — ничего не сказать.

— Как вы нашли меня? — вылила шаманка себе на голову немного воды из смародеренной фляги. Вода, смешиваясь с грязью, стекала по коже мутными ручейками.

Вообще, в глубине её палатки обнаружилось много разных вещей, отнятых у охотников, а в углу — сваленные небольшой кучей обглоданные кости. Есть ли там человеческие... проверять не буду.

— Корнар, — лишь ответил я. Этого хватило.

— Что ты вообще здесь делаешь? — скрестила бурая руки на груди. Старые обиды Риты на Берсеркшу были все еще свежи, и распушенный волчий хвост показывал настороженность.

— Мне снова надо повторять, что чужих волков это не касается? — улыбнулась Сидри. — Твои разноцветные глаза кричат о предательстве.

— Заткнись, — зарычала Рита.

— Подеремся? — хрустнула пальцами Сидри.

— Хватит, — встал я между двух огней. — Вы обе. Прекращайте, — посмотрел я по очереди то на одну, то на другую. — Сид, Рита друг — и моя волчица, смирись. Рит...

— Знаю! — фыркнула бурая, отойдя на несколько шагов назад.

— Как прикажешь, вождь, — не утратила расслабленности яростная, но приподняла руку в останавливающем движении. — Прежде чем я отвечу, расскажи, что происходит в мире, какая сейчас обстановка?

Немного посмотрев на шаманку, я выдохнул. За пять месяцев похода новостей накопилось хоть отбавляй. Волчица внимательно слушала, а что-либо скрывать от неё не имело смысла. Заклинание, битвы, предсказания, Беатриси, Альфа в теле Ави, последний шанс собрать силы для решающего боя.

— В целом, ничего нового, — потянулась она. На рассказ ушло больше часа. — В тот самый миг, когда прародитель показал свою силу, я почувствовала, что все придет именно к этому. Ха! — сжала шаманка кулаки. — А как иначе? Мы, Берсерки, никогда не склонимся, никогда не будем служить тем, кто слаб.

— А серебряный род волков для тебя слабаки? — просочилась Нова.

Шаманка кивнула в знак приветствия.

— Это очевидно. — Улыбка обнажила клыки. — Волк, который победил других, — силён, победивший себя — могущественен. — Она сплюнула. — И этот божок уже не раз потерпел поражение.

В общем, говорит верно, не поспоришь.

— Твоя очередь, — снова навел я яростную на самый главный вопрос.

Сидри обернулась к кровавой реке.

— Это наша могила, наш последний и вечный бой. — Я подошел ближе, также вглядываясь в тихое движение алой жидкости. — Ты чувствуешь это? Они там, все до последнего, они ждут, ждут, когда им выпадет шанс еще раз провыть песню непокорных.

Это правда. Стоило мне хотя бы на секунду всмотреться в водную гладь, как я слышал тихий вой десятков голосов, боевой клич, нарастающий гул боевых барабанов, что может сотрясти землю. Сила озлобленных чудовищ тонула в пучине, протягивала ко мне лапы, желая ухватиться.

— Ты призовешь их.

Не вопрос, но констатация.

— Не только это. — Шаманка повернулась ко мне. — Клиф, ты уже наш вождь, но должен стать Альфой. Заслужить право вести воинов в бой.

— О чем ты? — прищурился я.

— Ты появился как раз вовремя. — "На пике обряда твоя помощь будет кстати", — перекликались её слова со словами демона. — Еще сутки, и все когда-либо жившие Берсерки вернутся на Черную Землю. Они не будут слушать, им будет неинтересно, зачем они появились. — Её рука прикоснулась к моей груди. — Самый сильный потребует кровавой дуэли, и, если победить, они пойдут за тобой.