— Хм, — улыбнулся Петр. — Что за Клинок, не способный причинить вред? — расслабил он плечи.

— Хе-хе-хе, — оскалился я во весь рот.

Лев снова поднял меч, и…

— Кх! — Гримаса боли. Он снова и снова трогал плечо, ничего не понимая. — Что за… — Петр моргнул, словно отгоняя наваждение.

Значит, эффект попадания моей рапиры для детей Света сравним с заклинанием Фантомной Боли. Стандартный фокус в арсенале пси-колдунов Чёрной Земли. У-у-у, значит ли это, что и другие скрыты в моем новом друге? Значит ли это… что я могу применить свое любимое, самое мощное и душераздирающее? Надо попасть еще разок.

— Продолжим? — сделал я реверанс.

— Что за кривляние!?

— Где уважение!? — заголосили смотрящие.

А Петр снова взял разбег! Крутанувшись, подобно Кат, создал шлейф из огня, прикрыл себя небольшой стеной.

— Ух! — успел пригнуть я голову.

Языки пламени закрывали мне обзор, горячий воздух жег кожу.

Немного безрассудности не помешает!

Делаю упор, прыгаю прямо в пламя, рукой прикрывая лицо. Петр, испугавшись такого, тут же гасит силу души. Большая ошибка.

Выпад! Точное попадание в грудь!

— Петр! — уже смелее крикнула Сеана.

Отец Львов, также испугавшись опасного удара, хотел вмешаться, но его глазам предстала причудливая картина: Петр-старший, застыв, стоял, проткнутый рапирой насквозь, но не испытывал никакого дискомфорта.

— Петр Волдели? — не понимал Рокд. Все вроде закончилось, но крови не было.

— Я… Я могу продолжать! — занес он кулак для удара.

— Клетка, — его костяшки в сантиметре от моей челюсти, — Боли.

Зрачки юноши расширились. Секунда, еще одна. Тик-так, тикают часики, и сладкий нектар льется в мои уши:

— А-А-А-А! — схватился за голову Петр, отступая назад. — Что это!? — начал отмахиваться он, рассекая воздух. — Прекратите!

Из пола, проламывая плиты, вылезали мертвецы: его семья, друзья и близкие. Они сочились гноем, щелкали щербатыми ртами.

— Помоги нам, — шептали мертвецы.

— Спаси нас, Петр!

— А-а-а! — с криками Лев срубал одну голову за другой. Храм опустел, и не было никого рядом.

— Ты совсем один, — улыбался я, сидя на троне. И залился ярким смехом: — И ты подохнешь здесь!

— Нет! Нет-нет-нет… — наворачивались слезы на его глаза. Петр застыл, когда его ногу схватила полуразложившаяся Сеана.

— Почему ты не спас меня?.. — хватаясь за его одежду, карабкалась она все выше. — Почему?

— Я… — не в силах пошевелиться, глотал слова парень. — Прости, — разум его мутился, бедняга ничего не понимал и шел на поводу у эмоций.

Мертвецы облепили его со всех сторон, рвали плоть, кусали, он плакал, кричал от боли, просил прощения. И когда холодные пальцы разорвали его грудную клетку, а он увидел собственное, еще бьющееся сердце…

Петр моргнул.

Все это время он так и стоял застывшей статуей, занеся кулак для удара. Я толкнул его рукой, выдергивая рапиру. Юноша, сделав несколько шагов, упал на пятую точку. Еще секунда… и теперь уже настоящие слезы потекли по его щекам.

— Сын! — не доходил до него голос отца.

Наконец Лев-старший испуганно повернул голову. Разложившийся папка все еще стоял у него перед глазами. Да, Петр, вот что такое сила иллюзий, вот что такое пытка разума.

Я сделал шаг вперед. Старший в ужасе пополз прочь от меня — под непонимающими взглядами.

— Н-не подходи! — тряслась рука с сжатым мечом, что теперь тлел не ярче уголька.

— А что случилось? — ласково произнес я. — Кровь еще не окропила этот пол. — Моя очередь смотреть сверху вниз. — Режь руку, бравый сын.

Наполненные страхом глаза смотрели на мое оружие. Сколько ужаса, сколько нежелания проходить через это вновь. Петра трясло, он поднес металл к плоти.

— Что ты делаешь!? — злился его отец, но один из синих плащей быстро одернул старика:

— Господин, не приближайтесь к барьеру.

— Давай же! — продолжал я давить.

Но вдруг, прямо как в романах, бравого воина решила поддержать дама сердца.

— Не сдавайся! — наплевала Сеана на приличия, вызвав бурю эмоций у матери.

Вот оно! Вот ради чего стоит жить! Страсть, неожиданные повороты, биться из последних сил за тех, кого любишь, за честь и отвагу!.. Хе-хе, ну что за?..

Петр, преисполнившись решимости, вновь поднялся на ноги, перехватил огненный Клинок двумя руками.

— Я… Я не боюсь! — красные от слез глаза вступали в диссонанс с его словами. Вроде Петр-старший был крут как никогда и одновременно являл собой жалкое зрелище.

— О, о, — поднял я указательный. — Это действительно сцена, достойная романа. — И щелкнул пальцами. — Храбрый герой против злодея, и он снова и снова поднимается. Как же красиво! — Улыбка исчезла с моего лица. — Вот только это не книга, дорогой. И реальность полна разочарований. — Я вновь приготовился принять бой. — Следующее попадание будет куда больнее предыдущего.

— А-а-а! — вспыхнул огонь!

Одновременно — шаг навстречу друг другу. Взмах Клинков Души! Рассекающее пламя точно попадает мне в грудь, оставляя ровную рану. Я широко раскрываю глаза, моя кровь кляксами пачкает барьер и мраморный пол. Падаю.

— Да! — победно улыбается Петр. — Да, я победил!

— Да что ты говоришь? — шепчу ему на ухо, пронзив юношу со спины.

— Кх! — широко раскрывает глаза Петр.

Одна секунда.

Мы по-прежнему стоим, Лев занес кулак для удара. Я улыбаюсь, глядя ему прямо в глаза.

— Что реальность, а что сон? — пальцем опускаю его руку, а он не сопротивляется.

Отхожу назад. Прячу рапиру в ножны, последний блик фиолетового гаснет, и вот мое оружие становится просто рукояткой с черной чашкой.

— Что ты застыл? — снова и снова кричит отец.

— Не сдавайся! — в точности повторяет Сеана.

А я просто смотрю — смотрю и улыбаюсь.

— Ты знаешь, что делать, — развожу я руками, запрокинув голову. Я полностью открыт для удара. Шепчу себе под нос: — «Зачем»…

— Зачем!? — повторяет все тот же папка, негодует, почему его сынок, хе-хе, сам себе порезал руку.

— Сдаюсь, — закрыл глаза Петр.

— Победитель — Кормак Атраски! — объявил Рокд.

— Теперь можете аплодировать, — посмотрел я по сторонам, видя только гнев. — Нет? Ну-у, — поиграл я пальцами. — И так сойдет.

Барьеры превращаются в ростовые щиты, щиты растворяются пыльцой. Тишина. Звенящая тишина нарушается только скрипом сжатых зубов лидера Дома Львов. Руку старшего сына уже лечат прикосновением Света, а капли крови на полу действительно исчезают, буквально впитываясь в мрамор.

— Господин Кормак, подойдите. — Пока процедура не будет завершена, никто не посмеет говорить одновременно с директором.

Мои шаги слабым эхом отражаются от стен, одна из жриц встает рядом с Рокдом и разворачивает свиток. Свежая бумага украшена разными печатями.

— Госпожа, — кивает полувеликан, чтобы девушка зачитала вслух.

Прочистив голос:

— Сей указ, подписанный королем и директором академии Птицы, вступает в силу при соблюдении всех условий, — смотрят на меня голубые глаза сквозь белую шаль. — Достойный и благородный отпрыск Света, доказавший свою силу, волен отречься от имени, данного при рождении, и начать новый путь по пути Благодати.

Еще один жрец протягивает перо, уже обмакнутое в чернила.

— Меня зовут, — выводит перышко в моих руках, — Корнар.

Жрица ждет фамилии — и понимает, что продолжения не будет.

— У каждого пути должно быть название, — приподнимает она свиток, показывая строчку, отведенную для названия Дома.

— Дом, — с улыбкой продолжаю я писать, — Тени.

Все присутствующие все еще молчат, но я ощущаю их негодование. Ох, что сейчас будет!

— Лидер родился, — продолжает жрица. — Но тернистую дорогу нельзя преодолеть в одиночестве, — переводит служительница Благодати взгляд на директора.

— Ученики! — хрип старика похож на рык. — Кто готов встать под крыло Дома Тени, кто готов быть у истока?