Потому что они уходили.

И Царица Аганри суровым взором следила за каждой чешуйкой на телах своих подданных: чтоб, не приведи Небеса, не осталась эта чешуйка в негостеприимном к змеям городе Москве.

- Уходим, уходим, уходим!…

Змей-вампиров Царица заставила вообще залечь в длительную спячку. По человеческим меркам - лет этак на триста… Тысяч. Змеи-вампиры подчинились и принялись готовиться к своей принудительной летаргии.

Нельзя не подчиниться Царице Аганри.

Если хочешь проснуться живым.

Царица уводила змей.

И торопилась уйти сама.

Она не любила людские затерянные племена.

А уж этих выскочек - племя вибути - тем более.

И то, что сейчас это племя почти в полном составе вторглось в этот странный город, Царице было чуть-чуть неприятно.

Именно такие эмоции испытываешь, когда окажешься вдруг в одном троллейбусе с человеком, которому уже пару лет как должен тысячу долларов. Или две.

Поэтому Аганри спешила.

Поэтому ее змеи и могли бы петь:

- Уходим, уходим, уходим!

Но, к счастью, змеи молчаливы.

Может, поэтому никто их и не любит, а?

Как известно из общенародно любимой песни общенародно любимого российского кинофильма, не сразу все устроилось.

И Москва, совершенно верно, не сразу строилась.

Зато то, что происходило со столицей сейчас, происходило именно…

Мгновенно.

Моментально.

Круче, чем в кино.

И быстрее, чем смена декораций в театре.

Вж-жик!…

И после загадочного дождя с удивительным градом (что уж греха таить, некоторые несознательные граждане, проживающие в районе Охотного ряда и Нового Арбата, вовсе не почитая себя рехнувшимися, порядком нагребли в свои алчные руки халявно насыпавшихся с небеси бриллиантов и прочих смарагдов!) и тротуары прекрасной столицы, и всегда загруженная проезжая часть засияли чистым благородным сиянием золота.

Не в переносном, между прочим, смысле.

И даже урны у коммерческих ларьков оказались целиком из того же драгоценного металла. А сами ларьки - все! - из платины. И возле каждого такого платинового ларька зверем стоял продавец - гнал от драгоценности зевак и потенциальных расхитителей: платиновую гайку свинтить - это ж полжизни можно на Гавайях коктейли дуть!

Но прошли какие-то минуты, и толпы (ох эти вездесущие толпы!) перестали пробовать на зуб золотые тротуарные бордюры и оглаживать платиновые бока автолавок типа «Шашлычная-Чебуречная».

Потому что - вж-жик!

Сначала тихо-незаметно, а потом все сильнее и упорнее поперли из золотых мостовых странные сооружения типа пирамид. Либо надгробных стел, но такого мрачного сравнения никому из многочисленных свидетелей сих чудес применять не хотелось.

Словом, поперли пирамиды.

Прямо на московских улицах.

Не сказать чтоб очень большие.

Но зато по три, а то и по пять - на каждый квадратный километр свободной московской земли.

Независимые эксперты по пирамидам, а они есть везде, они с вами стоят в очереди за творожком «Даниссимо» и скандалят в любом маршрутном такси, если кто-нибудь ненароком заденет их многочисленные пакеты и пакетики с картошкой-петрушкой-яйцами-майонезом, тут же провели экспертизу и авторитетно заявили ошеломленным согражданам:

– Драгоценные камни. Типа самоцветы. Натуральный продукт.

И еще:

– Милиция-а-а! Охраняйте народное достояние от посягательств!

Хотя посягать на пирамиды никто не собирался. Ходили вокруг них стайками, любовались, восторгались, вопрошали риторически: за что нам, смиренным москвичам, эдакое чудо? Куда нам столько злата-самоцветов? Чем мы особенным от прочих великих городов, вроде Рима, Вашингтона и Рио-де-Жанейро, отличились?

Что интересно, экспансию змей и их полный беспредел на родных улицах москвичи приняли как нечто само собой разумеющееся. И милицию никто особенно не звал. Парадокс.

Однако что нам самоцветные пирамиды?! Аметисты, топазы, хризолиты да прочая яшма - и ничего больше! Вж-жик, господа, вж-жик!

И в скромных садово-парковых ансамблях Измайлово и Останкино взметнулись к воссиявшему на небеси солнцу серебряные листья гигантских пальм. И над серебряной этой флорой закружилась, запела дивные песни разноцветная крылатая фауна, снабженная вместо перьев языками пламени, потому как относилась к отряду фениксов обыкновенных.

Под серебряными пальмами сразу раскинулись на отдых всякие праздневлюбленные, принялись слушать фениксов и шептать друг другу общеупотребительные сентиментальные наивности.

Вж-жик! Опять - вж-жик?!

Вам что, всего вышеперечисленного мало?!

Тогда - на Красную площадь, господа!

К Кремлю, оплоту государственности!

Вот уж где действительно «Вж-жик»…

На Красную площадь, ставшую, к слову, не Красной, а до последней брусчаточки золотой, невесть откуда явились слоны. Приличные воспитанные слоны, крытые алыми длинными попонами, с погонщиками, сидящими в узорчатых сверкающих башенках. Погонщики, видимо, дали знак своим зверюшкам, потому что слоны разом красиво взмахнули хоботами и мощно, слаженно затрубили.

Прямо как горнисты.

На призыв «горнистов», разумеется, тут же сбежалась вся федеральная конница и вся президентская рать. Что, мол, тут за вольности, что за слоновьи выходки?! Кто тут хоботами машет у Московского Кремля?! Где соблюдение экстерриториальности, международные приличия где?! Ведь эти, которые в кабинках на слонах сидят, из одежды на себе имеют только чалмы какие-то! Уж не происки ли это всемирно известного интернационального террориста Сусами Без Ладана?!

Но тут все разъяснилось. Правда, от таких разъяснений и у федеральной конницы, и у (тем более!) президентской рати долго наблюдались приступы так называемой философической интоксикации, а то и, в особо тяжелых случаях, эмоционально-гиперэстетическая слабость.

Ибо из Мавзолея (sic!) вышли, распространяя окрест себя дивное, неземное прямо-таки благоухание, семь седовласых, благообразных старцев и, сияя проницательными очами, на чистейшем русском языке обратились к смешавшимся и растерянным представителям президентской рати:

– Мы - верховные жрецы племени вибути, да будут боги Вииза и Угэк свидетелями наших правдивых слов. Мы прибыли сюда во главе всего нашего племени и его первых лиц по чрезвычайно важному государственному делу. Мы обратились с положенными воззваниями и песнопениями к вашему государю, видимо, из скромности спящему в такой тесной и темной опочивальне, да еще почти без охраны. Однако государь ваш не пожелал выслушать наших молений и вежливых просьб, лишь пробормотал, не открывая очей: «Долой пособников Антанты!» И мы повергнуты в глубокую печаль столь нелюбезным приемом, ибо мы пришли с миром и благоволением в очах и сердцах…

– За такой нелюбезный прием можно и огрести международной конфронтации в полном объеме! - визгливо-грозным голосочком заявил непрезентабельный дедок в черно-золотой хламиде и с высокими рогами на абсолютно лысой, позолоченной голове.- Я главный колдун племени, именем Тонтон Макут, и могу устроить вам такие метеоусловия, что небо размером с мушиную какашку покажется!…

– Остановись, Тонтон Макут! - урезонили зарвавшегося колдуна благочестивые жрецы.- Мы уверены, что здесь имеет место лишь отсутствие знания здешних традиций и порядков. Обратимся к этим почтенным аборигенам и попросим их все нам разъяснить и препроводить к повелителю этой обширной и загадочной для нас страны…

– Почтенные! - нашелся тут некто догадливый из президентской рати (в дальнейшем получивший звание Героя России).- Вы, простите великодушно, не к тому, гм-м, человеку обратились. Если у вас дело государственной важности, так вам следует обратиться напрямую к Президенту.