— Имя-то мужское, а стать — женская! — заявила она. — Неужто вы и впрямь не поняли, что монашек ваш — переодетая девица?! Ну, по глупым вашим глазам вижу: правда, не поняли. Поначалу-то я подумала: ах, какие греховодники мои племяннички!

Переодели девицу монашком, решили тайком с ней развлекаться в доме у тетушки! Не так?

— Не так, — сказал Лу, бледнея. — Нам и в голову не пришло...

— Девица?! — наморщил лоб Ян. — Но ведь голова у нее бритая!

— Будто женщине сложно голову выбрить да вырядиться в мужское платье! — парировала тетушка Паньлань. — Говорю вам: это девица переодетая. И, скорее всего, какая-нибудь шлюха из веселого квартала — убежала от хозяйки, проворовавшись или подцепив дурную болезнь. Я-то сразу определила, какой из нее монах! Ступни крошечные, что бутоны лотоса, осанка, походка, взгляд — все женское! А вы-то, выто! Сосунки! Вам уже по двадцать с лишком лет, а женщину от мужчины отличить не можете! Чем вы только занимались!

— Каллиграфией, — надулся Ян.

— Оно и видно! — опять расхохоталась Паньлань. — Гоните вы прочь эту пройдоху. Нынче уж пускай она переночует в приличном доме, а завтра утром чтоб духу ее тут не было!

— Постойте, тетя, — сказал Ян. — Эта... девица оказалась очень искусна в мастерстве кисти. В этом ей не откажешь. Может быть, она из порядочных?

— Порядочные женщины каллиграфии не обучены, — отрезала тетка. — Я вот — порядочная, всего-то четыре раза замужем была, и вообще грамоты не знаю. Говорю вам: это шлюха! Если пойдете сейчас к ней под дверь — наверняка откроет и усладит вас любовной игрой. А вы — каллиграфия, каллиграфия...

— Этого не может быть, — побледнел Ян.

— Я этому не верю, — прошептал Лу.

— Ну-ну, — усмехнулась тетка и миролюбиво предложила: — А давайте-ка выпьем по чарке, мои дорогие племяннички!

... Миновал час Крысы. Кругом стояла такая тишина, которую услышишь лишь в заштатном городке, не расстающемся со своими снами.

— Засиделась я за столом, пойду-ка спать, — зевнула тетка.

Когда она ушла, братья несколько секунд пристально изучали друг друга.

— Я совершенно пьян, — сказал Ян. — Пора на боковую. Еле языком ворочаю.

— Похоже, и я выпил слишком много, — сообщил Лу. — Как доберусь до спальни?

— До чьей спальни? — немедленно уточнил Ян.

— До своей, конечно, дорогой братец, — ответил Лу.

— А. Благих снов, братец.

— И тебе. Что ж ты не уходишь?

— После тебя, братец.

— Ты старший, тебе уходить первому.

— Я младшему дорогу уступлю.

— Что ты! Старшего почтить — святое дело...

— Лу!!!

— Ян!!!

— Расходимся?

— Расходимся.

— Э-э... Ты первый.

— Нет, после тебя! Ах ты демон! Не тронь мое ухо.

— А ты не выкручивай мне руку!

— Сознавайся: хочешь пойти к ней?!

— С какой стати?!

— Что «с какой стати»?!

— С какой стати я должен сознаваться?!

— А с какой стати ты мне ухо рвешь?

— Ладно, все, будем вести себя подобно достойным мужам древности. Мы совершенно равнодушны к этой девушке (если она, конечно, девушка)...

— Да, совершенно равнодушны. Подумаешь, девушка. Что такое девушка? Так, камень придорожный.

— О, прекрасно сказано. И зачем нам этот придорожный камень?.. Верно: незачем. Поэтому отправляемся спать.

— Да.

— Да.

— Что ж ты не идешь?

— А ты?

— Ладно, все, я ухожу. Но ты, как человек честный, должен мне пообещать...

— Хорошо, а ты должен пообещать мне...

— Договорились?

— Договорились.

... Комната наконец опустела. И больше эта комната не представляет для нас интереса. Гораздо интереснее другая комната — та, что в башне Хрустального Веера. В этой комнате, ничего не подозревая, спит принцесса Фэйянь. А к двери этой комнаты крадется молодой человек в желто-фиолетовом халате. Он прислушивается, затем тихонько толкает дверь. Заперто. Он отступает на шаг, затем набирается решимости и негромко стучит.

— Учитель! — шепотом зовет он. — Учитель, проснитесь!

И слышит обличающий шепот:

— Я так и знал, что обнаружу тебя у двери в спальню этой красотки!

— Ян?!

— Лу!.. Маленький распутник!

— Не такой уж и маленький, не меньше, чем у некоторых! Ты подглядывал за мной!

— Да, потому что хочу оградить тебя от порочных связей!

— Ах-ах, скажите на милость! Порочные связи! Мой мудрый брат-каллиграф знает даже, что это такое! Уж не лги, скажи честно: ты сам хотел пробраться в постель к этой красотке! Кстати, ты все-таки заметил, что она красотка!!!

— Ты распутник!

— А ты лицемер! К чему скрывать то, что в тебе тоже кипит кровь при одной мысли о ней!

— Я просто возмущен тем, как она нас одурачила! А еще больше возмущен тем, что она так сильна в каллиграфии! Она просто оборотень, а не женщина! Я побрезгую к ней прикоснуться!

— Ну а я не побрезгую!

— А я тебе не позволю!

— А я не стану спрашивать твоего разрешения!

— Распутник!!! Лицемер!!!

— А ты!

— А я!

Братья не выдержали и взломали дверь в комнату, где ночевала Мэй. Но когда они, почти обезумевшие, ворвались в комнату, там было пусто, как в преисподней, пока туда не начали отправлять грешников. И лишь распахнутое окно намекало на то, что девушка проснулась, услышала о намерениях братьев и сбежала, предоставив им возможность грызть собственные усы от досады.

А вот как дальше повернулось колесо судьбы, вы узнаете, прочитав следующую главу.

— Я только-только собирался заснуть! И услышал твой зов! Тебя ни на мгновение нельзя оставить одну, принцесса!

— Прости меня, блаженный Баосюй. — Девушка низко поклонилась разгневанному дракону. — У меня не было иного выхода. Пожалуйста, помоги мне.

Дракон уселся на задние лапы, а передними принялся чистить блестящую чешую у себя на груди. Наконец он поинтересовался:

— В чем заключается помощь? Надеюсь, тебе не требуются жемчужины бессмертия или, к примеру, яблоки, растущие на луне?

— Нет, блаженный Баосюй, — покачала головой Мэй. — Я прошу тебя об одном: увези меня отсюда в Тэнкин, к вратам императорского дворца.

— Зачем? — хлопнул глазами дракон.

— Из древних летописей, которые мне доводилось читать в Незримой Обители, я узнала, что раньше в Империи существовал обычай, именуемый Взывание к Справедливости. Любой житель Империи мог встать у ворот дворца и вскричать: «Взываю к справедливости! Преступление осквернило землю! » И его обязаны были впустить во дворец, на прием к самому императору. И никто не смел коснуться его даже пальцем!

— Хорошая традиция, просто сказочная, — пробормотал дракон. — И что же?

— Я буду стучать в ворота дворца, пока мне не отопрут! — запальчиво воскликнула Мэй. — Я буду кричать: «Преступление осквернило землю! Взываю к справедливости! » — до тех пор, покуда меня не услышат и не препроводят к самозванке Шэси.

— Да-да-да. — Дракон с хрустом принялся ковырять когтем в своем огромном золотом ухе. — И дальше что?

— Когда я увижу самозванку, то объявлю ей, что я — принцесса Фэйянь, законная наследница династии Тэн! Я вызову ее на поединок и убью, восстановлю справедливость и отомщу за гибель родителей! Как тебе мой замысел? Разве он не подобен деяниям великих героев древности?!