Да, Центральной Московии приходилось бороться с дефицитом продуктов, потому что многие страны, сдружившиеся с Уральской республикой, объявили Московии экономическое эмбарго. А бананы и финики уральского соседа Московия не хотела брать из гордости. Поэтому в ход пошли генетически модифицированные пищевые суррогаты (на отравленных вследствие военных маневров полях толком ничего не росло) и специальной фильтрации питьевая вода (потому что остальная стала чересчур технической). Про алкогольную же продукцию за тридцать лет такого существования жители Центральной Московии и думать забыли. Прижился как-то среди них трезвый образ жизни, точно так же как прижились рядом с московитами роботы-андроиды.

Донельзя милитаризованная Центральная Московия наращивала свои мощности не ради спортивного интереса. Во-первых, Центральная Московия заставила всю планету мучиться тягостным вопросом: у кого же теперь находится главная российская ядерная кнопка? Хоть России больше нет, но кнопка-то наверняка осталась! Ядерные кнопки - не государства, они не могут просто так исчезнуть, верно? Но понемногу все разъяснилось. Евросоюз принял под свое крыло Центральную Московию не за красивые глаза президента Стебалова, а потому, что именно на территории Центральной Московии размещались стартовые площадки межконтинентальных баллистических ракет, нацеленных на Европу. И, по сведениям европейских шпионов, площадки эти, равно как и ракеты, находились в отличном состоянии. Однако оказалось, что Уральская республика тоже имеет свою кнопку, и одно нажатие этой уральской кнопки может стереть с лица земли такую симпатичную страну, как Америка. Поэтому США поспешили подружиться с Уральской республикой, понастроили в Тобольске, Омске и прочих городах своих «макдоналдсов» и стали делать биг-маки с банановой начинкой.

Но дело даже не в этом. А в том, что благодаря Фаине Фартовой и Владимиру Стебалову основная политическая часть планеты теперь делилась по Уральскому хребту…

…Когда андроиды Боря и Леня закончили мне рассказывать курс новейшей истории России (какой России?! Нет ее больше!), я почувствовал себя человеком, которого не просто раскатали в блин, а еще и наполнили крайне неаппетитным фаршем. И еще. Пока длился рассказ двух андроидов, мне не давала покоя одна мысль. Можно сказать, она мне буквально голову сверлила изнутри. Но я пока решил ее попридержать.

– Ребята,- сказал я,- а почему вы сначала подумали, что я из каких-то перебежчиков? Откуда я должен был перебежать?

– Известно, откуда. Из Уральской республики. Там все такие - почти голые, потому как климат тропический и жизнь райская.

– И что, бегают от жизни-то райской?

– Бывает,- заметил Боря.- Видно, скучает народ по трудностям судьбы.

– И что же вы с перебежчиками делаете?

– А ничего. Кормим, одеваем - и на регистрацию. А там - или в армию, или на завод. Роботов делать.

– Значит,- на всякий случай уточнил я,- я сейчас нахожусь на территории государства Центральная Московия?

– Верно.

– А где именно? Как эта местность называется?

– Вообще-то это тебе не местность, а пограничная зона. Бывший город Березники. Тут граница с Уральской республикой недалеко… Километров тридцать - и будет блокпост.

– Мужики,- сказал я.- А знаете что? Мне дозарезу надо попасть в эту самую Уральскую республику. Лично к президенту ихнему Фаине Фартовой.

(Мысль, сверлившая мне голову, сформулировалась окончательно. Но я пока покоил ее в недрах своего гениального мозга.)

– Это тебе зачем? - напряглись андроиды, и только теперь я узрел в них и впрямь присутствие некой механистичности. Потому что глаза у них загорелись красными фонариками, что у того Терминатора.- Ты шпион? Ты хочешь выдать уральцам наши московитские тайны?

Тупые андроиды! Но они натолкнули меня еще на одну мысль.

– Да, я шпион,- согласился я.- То есть я хочу быть шпионом. Нашим, московитским. Хочу пройти обучение в спецшколе и быть заброшенным в Уральскую республику с тайной миссией. И вести там подрывную и прочую диверсионную работу.

– Хорошо,- порадовались андроиды.- Тогда мы тебя доставим в такую спецшколу. И ты станешь настоящим московитским шпионом…

– Лады,- улыбнулся я, втайне сожалея, что не могу пришибить этих андроидов каким-нибудь бластером-кластером. Потому что, разумеется, ни в какую спецшколу для шпионов я не собирался! Мне просто нужно было попасть в Уральскую республику! Но как я это смогу - без карты, без пищи, без денег, без машины?! Как?!

Тут с моими андроидами произошла странность. Глаза их потухли, плечи опали, как у смертельно усталых людей.

– Вы чего? - удивился я.

– Наш суточный цикл завершен. Нужна подзарядка. Переходим на стадию покоя,- сказали андроиды Боря и Леня.

Я возликовал. Сейчас андроиды вырубятся, я сбегу от них, а там как-нибудь уж доберусь до границы новоявленного Уральского государства! Я в Африке выжить сумел, неужто в бывшей России не выживу… Мне бы только их президентшу Фаину Фартову хоть одним глазком увидать!!!

Андроиды неподвижно застыли у дотлевающего костра. Я осторожно встал.

– Спасибо вам, ребята,- шепотом сказал я.- За компанию и все прочее. А только мне пора…

Но я не сделал и шага. Не включая глаз, не меняя поз, андроиды синхронно вцепились мне в лодыжки своими, как оказалось, жутко крепкими руками.

– Ты останешься с нами, человек,- сказали Боря и Леня и, держа меня как воздушный шарик за ниточку, перешли в стадию покоя».

Золотые стены дворца Оа с невозмутимостью, присущей только истинно дворцовым стенам, слушали следующее песнопение:

 Если б я была свободна,

 Если б я была горда,

 Я могла б кого угодно

 Осчастливить навсегда.

 Но, поскольку не свободна

 И поскольку не горда,

 Я могу кого угодно,

 Где угодно и когда!

– Розамунда, где ты ухитрилась выкопать такую непотребную шансонетку? - очень натурально изумился Викентий и в очередной раз сломал тростниковую палочку. При помощи тростниковой палочки поглощалось весьма вкусное и затейливое национальное блюдо вибути, подаваемое почему-то не иначе как в узком и глубоком глиняном сосуде. С одной стороны, Викентию хотелось есть. А с другой стороны, он уже сломал четырнадцать палочек. К тому же Розамунда, пережившая первый шок от прямого столкновения с местными богами, теперь вовсю развлекалась пением скабрезных дворовых песен, чем очень Викентия раздражала.

Розамунда прервала легкомысленное пение и пасмурными глазами посмотрела на своего коллегу.

– Викентий, ты уверен, что тебе не хочется быть президентом?

Викентий со вздохом отставил в сторону глиняный сосуд с вибутянским лакомством и сказал:

– Дорогая Розамунда, я всегда очень чутко прислушиваюсь к ощущениям своего организма. И в отношении президентства эти ощущения говорят мне только одно: «Не надо!»

– Глупо,- отрезала Розамунда.

– Что глупо?

– Глупо корчить из себя человека, способного реально принимать независимые решения.

– А я не корчу. Я такой человек и есть.

– Значит, не будешь президентом?

– Не буду.

– Зря. Тебе такой шанс предоставляется - вывести отсталое племя в сверхдержавы!

– Я не политик. К тому же Вибути - не отсталое государство.

– Ой да ладно… Сплошные хижины. Хоть и из золота. Ни водопровода, ни канализации, ни Интернета. Черт, какой Интернет, тут даже паршивое электричество еще не открыли!

– Это ты утрируешь.

– Не утрирую. Между прочим, в столицу вернулись все жители. Жрецы повелели им снять траур по столь внезапно исчезнувшей Государственной Девственнице и молиться о даровании новой милости и нового пути жизни всей страны.